Богиня по выбору

На мгновение грудь сжала тоска, не по настоящему отцу, с которым нас разделяло пространство, печаль охватывала меня при мысли об отце Рианнон Маккаллане, жестоко убитом почти сразу после моего появления в Партолоне. Своей властью богиня дала мне возможность увидеть смерть отца Рианнон, чтобы я предупредила этот мир о грядущем зле. Я понимала, что человек, погибший у меня на глазах, лорд Маккаллан, вождь клана, не мой родной отец, однако внутренний голос постоянно что-то нашептывал. Маккаллан был вождем и храбрым воином, мой настоящий отец тоже был лидером, в основном молодых людей. Для своих мирных боев он выбрал футбольное поле. Я не могла отделаться от ощущения, что меня что-то связывает с человеком, так похожим на папу.

– Как же все запутано, – печально произнесла я, вставая, и прикоснулась на прощание к чаше. Тело вождя не было здесь захоронено, он остался лежать с остальными воинами в обугленных руинах замка Маккаллан. Я приказала воздвигнуть этот монумент в память о нем, чтобы выразить уважение, которого был достоин Ричард Паркер.

Мне довелось много узнать о Рианнон, некоторые вещи смутили и оскорбили меня, однако ее любовь к отцу вызывала восхищение. Итак, теперь я наслаждаюсь положением леди Рианнон, Верховной жрицы Партолона, Любимицы Эпоны, место которой заняла. Надеюсь, и она вдоволь «насладилась» жизнью низкооплачиваемой учительницы государственной школы в Оклахоме.

Эта мысль очень меня развеселила. Я медленно пошла по дорожке, ведущей к храму Эпоны.

– Да уж, – язвительно прошептала я. – Ясно, что она в восторге от нового положения, раз несколько месяцев назад попыталась вновь поменяться со мной местами.

Воспоминание об этой неудачной попытке вернуло меня в реальность. Рожденная не в этом мире, я прочно связана с ним. Партолон стал моим домом; этот народ мой, Эпона – моя богиня. Закрыв глаза, я мысленно вознесла ей молитву: «Эпона, прошу, помоги мне остаться здесь».

Желудок сжался, и я с трудом сглотнула. Может, причина как раз в этом? Рианнон решила вернуться к старым трюкам, желая перетащить меня обратно в Оклахому, чтобы самой вернуться в Партолон, и это пугающее, мучительное чувство связано с предостережением, посылаемым Эпоной, чтобы я держала ухо востро. Ох… Одна мысль о том, что я рискую никогда больше не увидеть Партолон – мужа, людей, которых здесь полюбила, – вызвала очередной приступ тошноты. Черт! Как я устала от этого болезненного состояния! Я вздрогнула, когда новый порыв ветра тронул мои волосы и пробежал по ткани плаща. Я опять заметила надвигающуюся на меня пугающую тень. Похоже, у меня начались галлюцинации. Отлично – стоило мужу уехать на месяц, проверить, как восстанавливаются после битвы провинции, как у меня поехала крыша. Расправив плечи, я приказала себе выбросить дурные мысли из головы.

Рианнон в Оклахоме. Я здесь, в Партолоне. Все останется как есть. Мне нужно только всегда быть начеку и обращать внимание на странности, впрочем, проще сказать, чем сделать. Правда, меня все чаще мутит… но это может быть, например, грипп, добавившийся к хандре под названием: «Молодая жена осталась дома одна». Ничего страшного, муж со дня на день вернется, и все будет хорошо. Жизнь пойдет своим чередом. По крайней мере, в этом я себя убеждала, стараясь не думать о крадущихся за мной тенях. Огни храма впереди манили теплым светом, и я прибавила шаг, насвистывая мелодию из «Шоу Энди Гриффита». Кстати, достаточно громко.

Глава 2

Ксожалению, следующий день был не лучше.

– Черт! – Я выплюнула на ладонь кусок клубники в шоколаде. – Какая гадость! – Я скривилась, посмотрев на кучку полупережеванной массы, похожей на фарш. Я поморщилась и перевела взгляд на девушку, ставшую для меня кем-то вроде робинзоновского Пятницы. Иными словами, Аланна знала всех и вся в Партолоне, и дружба с ней очень помогала мне выглядеть настоящим Воплощением богини, а не глупой курицей, неизвестно зачем забравшейся на дерево. – По-моему, она испортилась.

После очередной бессонной ночи мне меньше всего нужны были проблемы с желудком, тем более что он меня беспокоил и до этого случая. Аланна взяла одну из ягод, стараясь не нарушить художественную композицию на блюде, понюхала и осторожно надкусила.

– М-м-м… – Девушка облизнулась и улыбнулась мне, как кошечка, наевшаяся сметаны. – Видимо, тебе случайно попалась испорченная – эта восхитительно вкусная, – сказала она и поспешно отправила ягоду в рот.

– Выходит, я выбрала единственную гнилую? – проворчала я, склонилась над блюдом и принялась тщательно выбирать.

Отыскав самую большую и аппетитную, я двумя пальцами ухватила ягоду за зеленый хвостик.

– Фу! – На ладони опять появилась розовая кучка. – Это уже не смешно! Опять гнилая. – Я протянула надкусанную ягоду Аланне. – Пожалуйста, попробуй и скажи мне, что я не сумасшедшая.

Аланна была хорошим другом, к тому же она отвечала за предстоящий торжественный ужин, поэтому она приняла ягоду, понюхала ее и положила себе в рот. Я ждала, что сейчас выражение ее лица изменится и она выплюнет гнилую ягоду себе на ладонь, поэтому на всякий случай отстранилась, чтобы не оказаться на линии огня.

Я ждала. Ждала.

Аланна сглотнула, подняла на меня глаза и захлопала ресницами.

– Только не говори, что она вкусная.

– Риа, но она правда вкусная. – Девушка протянула оставшийся крошечный кусочек. От ароматов шоколада и ягод меня замутило.

– Нет-нет, оставь.

– Вероятно, ты еще не пришла в себя. – Теперь Аланна смотрела на меня с тревогой. – Хорошо, что Каролан и Кланфинтан сегодня возвращаются. Твои проблемы с желудком слишком затянулись.

Да, уж жду не дождусь, когда наш «доктор» меня осмотрит – не имея ни пенициллина, ни возможности сделать анализы крови, ни рентгена и так далее, так далее, так далее. Поделиться с Аланной своими страхами я не могла, поскольку Каролан был не только лучшим врачом в этом мире, но и ее мужем.

Ко мне подбежала молоденькая служанка.

– Миледи… – Она присела в реверансе. – Позвольте, я вытру вам руку!

– Благодарю. – Я взяла из ее рук влажную льняную салфетку. – Я могу сделать это сама. – Видя, что она огорчилась так, словно ей нанесли личное оскорбление, я поспешила добавить: – Но буду очень тебе признательна, если ты принесешь мне что-нибудь попить.

– О да, конечно, миледи! – Девушка просияла от удовольствия.

– Принеси кубок и для Аланны! – крикнула я в спину девушке, умчавшейся выполнять мою просьбу.

– Конечно, миледи! – крикнула та через плечо и скрылась за большими дверями с арочным проемом, ведущими в кухню.

Порой чертовски приятно быть Возлюбленной Эпоны. Ладно, готова признать, что это приятно всегда. Я была окружена роскошью и любовью жителей. В моем распоряжении армия прислуги, цель жизни которой – услужить мне, предугадать и исполнить любую прихоть. Думаю, не стоит упоминать о шкафах, забитых великолепными нарядами, и бесчисленном количестве шкатулок (смогу ли я, наконец, остановиться?) с драгоценностями. Что скрывать, я жила совсем не так, как позволяет зарплата скромной учительницы из Оклахомы. Такой вот подарок судьбы.

Отложив салфетку, я повернулась к столу и увидела, что Аланна пристально меня разглядывает.

– Что? – По моему тону нельзя было не понять, что я раздражена.

– В последнее время ты очень бледная.

– Я плохо себя чувствую. – Ответ вышел слишком сердитым. Я постаралась улыбнуться и продолжала уже живее: – Не переживай, я просто подхватила… подхватила (что бы сказал Шекспир?)… горячку, – закончила я, довольная тем, что помню простонародное слово.

– Это длится уже две семидневки.

Клянусь, она вела себя скорее как заботливая мама, чем подруга.

– Риа, я же все вижу. Знаешь, у тебя изменились вкусы в еде. И ты похудела.

– И что? Это все вирус. И погода отвратительная.

– Скоро зима, Риа.

– Невероятно, но, когда я сюда попала, была уверена, что здесь никогда не бывает холодно.

Я повернулась к стене и принялась разглядывать красивую картину, на которой женщина, буквально копия меня, скакала верхом на белоснежной кобыле. Грудь была обнажена (разумеется, моя грудь, а не кобылы), меня окружали полуголые девицы (мне казалось, они должны быть именно девицами) и осыпали цветами. Над ухом послышался приглушенный смех Аланны.

– Рианнон предпочитала, чтобы ее писали во время весенних и летних празднеств. Упивалась видом своего тела.

– И не только видом, – пробурчала я себе под нос.

Попав в Партолон, я почти сразу поняла, что окружавшие меня здесь люди похожи на моих друзей и знакомых из прежнего мира не только внешне, но и по характеру. Например, Аланна и моя лучшая подруга Сюзанна. Рианнон, к сожалению, была не самым приятным человеком. Мы с Аланной пришли к выводу, что причина в воспитании. Рианнон никогда ни в чем не знала отказа и выросла совершенно порочной Верховной жрицей, из меня же отец вытряс бы всю мою оклахомскую душу, если бы я позволяла себе в детстве капризничать. Именно поэтому я человек организованный и с довольно строгими моральными принципами. Рианнон же, если использовать выражения двадцать первого века, была настоящей стервой без тормозов. Все, кто ее знал, ненавидели ее либо боялись. А кое-кто и то и другое. Кроме того, она была абсолютно безнравственной и никогда и ни в чем себе не отказывала. Признаюсь, мне было очень непросто, так сказать, оказаться в ее шкуре.

В Партолоне всего три человека знали, что я не настоящая Рианнон: Аланна, ее муж Каролан и мой муж, Кланфинтан. Все остальные были уверены, что мой характер несколько месяцев назад чудесным образом изменился, кстати, тогда же я решила использовать укороченный вариант своего имени – Риа. Разумеется, народные массы не должны были знать, что объект их поклонения прибыл из двадцать первого века. К моему огромному удивлению, богиня Эпона предельно ясно дала понять, что я и есть ее Любимица. Вот так.

Деликатное покашливание вернуло меня в реальность.

– Служанки сказали, что вчера ты дольше обычного оставалась у памятника Маккаллану. – Аланна не скрывала беспокойства.

– Я люблю там бывать. Ты же знаешь. – Очень некстати я вспомнила о тенях и не решилась поднять глаза на подругу. – Аланна, помнишь, ты рассказывала мне о личном слуге Рианнон. Кажется, его имя начиналось на Б.

– Брес, – фыркнув, произнесла Аланна.