В перерывах жизни

В её руках будто бы ожил младенец,
Подарив жизнь, став игрушкой…
Любимой самой.

Митинг

На улице митинг. Вышли взрослые. Вышли дети.
Стоят протестуют. И каждый о чем-то своём.
На улице жарко: солнце язвительно светит.
Погода несчастна этим трагическим днем.
Америка. Все спокойно. В переднем ряду два юнца.
С плакатами, рядом с друг другом, молча.
Родители обсуждают тюремного беглеца.
Чуть дальше смеётся девочка рожи кому-то корча.
Тут выезжает на улицу чёрный громадный джип,
Из окна в толпу смотрит балаклава,
Раздаются выстрелы. Громкий, жалостный крик.
В ноги родителей два юнца упало.
Крики. Плач. Стоны детей.
Все смешалось на улице бранной.
Вывод: на митинг берите людей,
Дети пусть дома побудут, ладно?

«Сын в слезах играет на гармошке…»

Сын в слезах играет на гармошке,
Каждый день он ждёт с войны отца,
С ног свисают маленькие ножки —
На коленях внуки: детвора.
Сын в слезах, а звуки мелодичны.
«Сын играй, и я вернусь с войны»
Ноты уже стали так привычны,
Что играет, каждый день весны.
«Пап, вернись, мне восемьдесят…
Знаешь, я старею на глазах детей…
Как же больно, ты там умираешь,
А я жду шаги твоих ступней…

«Две трещины, ломая мир…»

Две трещины, ломая мир,
Бегут стремительно к друг другу.
Для них границы – лёгких тир,
С наградой: пара тысяч судеб.
Они решают кто тут прав,
Снося великие строения,
Для них ни красота дубрав,
Ни зданий – больше не спасение.
У них задача взять свое:
Фундаментально мир разрезать,
Они прозвались – божество,
Пока живой мир – будут резать…

«Шумит, шумит любимый город…»

Шумит, шумит любимый город,
Сейчас гуляя по нему,
Я понимаю, что я дома…
Что уезжать уж не хочу.
Шумит, шумит и светит ярко,
В ночной глуши, как маячок —
Зовет меня гулять по парку,
И я как-будто простачек,
Бросаю все дела и резво,