Перед Законом

© Ю. Архипов, перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Перед Законом стоит стражник. К этому стражнику подходит сельский житель и просит впустить его внутрь Закона. Однако стражник говорит, что не может теперь позволить ему войти. Подумав, мужчина спрашивает, сможет ли он войти попозже. Может быть, отвечает стражник, но сейчас нельзя. Поскольку врата Закона не заперты, а стражник отошел в сторонку, мужчина приседает на корточки, чтобы рассмотреть, что там внутри. Заметив это, стражник, смеясь, говорит ему: «Коли тебе так уж приспичило, попробуй войти вопреки моему запрету. Но запомни: и я-то могу многое. А ведь я всего-навсего младший стражник. А там перед каждым залом стоят стражники один могущественнее другого. И уже третий таков, что даже я не смог бы вынести его вида». Таких трудностей не ожидал сельский житель; ведь Закон должен быть в любой миг доступен каждому, думает он, но, вглядевшись пристальнее в стражника в меховой шубе с его длинным острым носом, с длинной редкой бородкой, как у татарина, он решает, что лучше уж подождать до тех пор, пока получит разрешение на вход. Стражник выносит ему табуретку, предлагая сесть сбоку от врат.

Там он и сидит – дни и годы. Все время пытаясь добиться права войти и изводя этими просьбами стражника. Бывает, что стражник расспрашивает его о родных местах и всем таком прочем, но без особого интереса расспрашивает, так, как это делают важные господа, а под конец всякий раз говорит ему, что еще не может его впустить. Мужчина, припасший в дорогу всякую всячину, постепенно спускает все, чтобы только задобрить стражника. Тот хоть и принимает все без разбора, однако всякий раз приговаривает при этом: «Я беру только для того, чтобы ты не думал, что чего-то не сделал, что было нужно». В течение многих лет мужчина непрерывно наблюдает за стражником. О прочих стражниках он забыл, этот первый кажется ему единственным препятствием на пути к Закону. Он клянет свой несчастный жребий, в первые годы отчаянно, громко, а потом, состарившись, все глуше и глуше, переходя на ворчание. Он становится как дитя, и поскольку за годы всматривания в стражника разглядел и блох на его шубе, то начал и блох донимать просьбами: не помогут ли они ему уговорить стражника. Постепенно зрение его слабеет, и он не знает уже, в самом ли деле вокруг него темнота или обманывают глаза. Но он хорошо различает теперь свечение, которое негасимо исходит из-под дверей Закона. Однако жить ему остается недолго. Перед смертью переживания всех этих лет скапливаются в его голове в один-единственный вопрос, который он еще не задавал стражнику. Он подзывает его к себе жестом, ибо встать он уже не в силах. Стражник вынужден низко-низко склониться к нему, чтобы хоть что-то расслышать, ибо разница в их росте сильно изменилась за это время не в пользу пришельца. «Что еще ты хотел бы узнать, – спрашивает стражник, – ненасытный ты человек?» «Все ведь стремятся к Закону, – говорит мужчина. – Как же получается, что за столько лет никто, кроме меня, не попытался получить разрешение?» Стражник, понимая, что мужчина близок к одру, и чтобы тот мог расслышать, рычит ему в ухо: «А здесь никто и не мог получить разрешение на вход, потому что эти врата предназначены для тебя одного. А теперь я пойду и закрою их».