Элиза и ее монстры

Глава 6

В понедельник иду в класс для внеклассных занятий – мимо победных растяжек с надписью «ДИКИЕ КОТЫ – ЧЕМПИОНЫ» – и вижу, что Уоллис уже сидит на стуле рядом с моим. Но миссис Граер тоже здесь, она перехватывает меня в дверях. Сегодня у нее серьги в форме трилистника, а одета она в зеленую рубашку и черные слаксы.

– Как дела, Элиза? – спрашивает она, улыбаясь. Сейчас семь утра, а она уже улыбается? Жду, что она скажет дальше, но миссис Граер смотрит на меня так, будто действительно ожидает ответа.

– Э. О'кей? – говорю я. Она хмурится и наклоняется ко мне. Я повторяю громче: – О'кей.

– Прекрасно! Я просто хотела удостовериться, что все хорошо.

Просто хотела удостовериться? Почему? Она слышала о Трэвисе и Дешане, о том, что случилось в пятницу? Уоллис не стал бы рассказывать ей об этом, верно? Она молчит, я пожимаю плечами и прохожу мимо нее. Плохо уже то, что мне пришлось иметь дело с Уоллисом; и мне не хочется также иметь дело с учителями, беспокоящимися по поводу моей стычки с хулиганистыми учениками.

Сажусь на стул так быстро, как только могу, но Уоллис все равно отрывает глаза от телефона. А затем снова наклоняет голову, скребет шею и смотрит в сторону. Я держу на коленях рюкзак и пялюсь в рыжий затылок Шелби Льюис. Затем, через несколько секунд пребывания в замороженном, тревожном состоянии, достаю телефон и начинаю просматривать последний длинный ночной разговор с Эмми и Максом. Я бы написала им сейчас, но Эмми еще спит, а Макс на работе. Они все равно не ответят, а к тому времени, как будут способны сделать это, нынешняя ситуация себя исчерпает.

Захожу на форум МЧ. Обычно я не читаю его с телефона, но положение у меня отчаянное. Вижу, что на нем присутствует несколько заметных людей, в том числе вызывающийдождь и Холодный_Огонь, перебрасывающиеся репликами в разделе для разговоров на общие темы. Обновляю страницу и обнаруживаю, что к беседе присоединяется все больше и больше участников. За вызывающимдождь всегда подтягиваются другие фанаты.

Спустя несколько минут волоски у меня на шее встают дыбом. Смотрю на экран и делаю вид, что не замечаю, как миссис Граер наблюдает за мной со своего места у двери.

Звенит звонок. Миссис Граер закрывает дверь, идет к своему столу и берет в руки лист посещаемости. Следуя школьным правилам, убираю телефон в карман и притворяюсь, что включаюсь в происходящее в классе, а не жду с нетерпением, когда же можно будет снова его достать.

А затем вижу на столе записку, которой там не было, когда я садилась.

На листке бумаги, почерком, столь четким и аккуратным, словно слова напечатаны на каком-то пишущем устройстве, выведено:

Тебе нравится «Море чудовищ»?

На этот раз почерк еще красивее, поскольку писал Уоллис не в спешке. Не знаю никого больше, кто способен писать такими прямо-таки печатными буквами. Смотрю на Уоллиса, тот склонился над столом, голова слегка повернута в сторону, он массирует мочку правого уха. На макушке, там, где он чесал ее, топорщатся волосы.

Прекрасно. Ему действительно нравится «Море чудовищ». Я не знаю, льстит мне это или пугает. Учитывая количество людей в школе, я понимала, что среди них может найтись хотя бы один фанат моего комикса, но я также была уверена, что мне не придется общаться с этим человеком. Никогда не придется. Никогда. Почему сейчас? Мне оставалось пережить всего семь месяцев. Почему сейчас, о жестокая Вселенная?

Уоллис поворачивается и смотрит на мой стол. Боже, он же ждет ответа. Ну и чудесно. Чего бояться-то? Он не знает, кто я. Ему известно лишь, что я рисую картинки, как в «Море чудовищ». Комиксы. Творчество фанатки. А эта записка – не что иное, как окошко в чате. Нет нужды смотреть ему в лицо, когда я буду отвечать. Просто напишу несколько слов и отдам листок.

Достаю ручку. Ее кончик зависает над бумагой. Тебе нравится «Море чудовищ»?

Да, нравится. «Море чудовищ» – самая любимая моя вещь на всем белом свете. Я люблю его больше, чем кого-либо. Я люблю его больше, чем себя. Больше, чем еду, и сон, и горячий душ. Больше, чем пребывание в одиночестве. Оно – для меня все.

Пишу: Да.

И передаю ему записку.

Может, миссис Граер и замечает это, но никак не реагирует. Уоллис расправляет листок, смотрит на единственное написанное мной слово, затем медленно берет ручку и начинает аккуратно «печатать». Он делает это так медленно. Тектонические плиты движутся быстрее, чем он. Он пишет, а я смотрю в сторону – до тех пор, пока не чувствую, что мне под локоть подсунут листок.

А кто твой любимый персонаж?

Мой любимый персонаж? Да они все у меня любимые. Я знакома с ними так давно, что даже те из них, кого я ненавижу, – мои любимцы. Для меня они более настоящие, чем реальные люди. Я люблю их всех. Но наверное, некоторых все же больше, чем остальных. ЛедиСозвездие тоже обожает спрашивать фанатов, кого они больше любят.

Я пишу Изариан Сайлас.

Когда я получаю записку обратно, в ней значится: Иззи хороший. А у меня Даллас. У него самая лучшая способность из всех Ангелов. Любимое место?

Сам Оркус – мое любимое место действия. Если бы я могла жить там, а не на Земле, то оказалась бы на нем в мгновение ока. Построила бы космический корабль, перелетела бы через кишащий чудовищами океан и посетила бы все места, что навоображала. Темный и далекий остров Ноктюрн, на котором выросла Эмити; обширный и прекрасный Великий континент, где обосновались предки землян; заводной город Ришт, где Эмити и Дэмьен научились дружить и поняли, что вместе они – большая сила.

Пишу Ришт. В Риште никто не боится чудовищ. Чудовища там – напоминание о давно канувших в Лету веках, а люди, которые победили их, почитаются как боги.

На этот раз он пишет быстрее.

То же самое. За его термоядерную энергию, дворец часов и музыку. А еще из-за той гигантской когтистой статуи феникса, которую они сделали из всяческой еды на день рождения Рори. Я тоже хочу съедобную статую феникса.

И больше никаких вопросов. Несколько минут сижу над запиской, опять таращусь на затылок Шелби Льюис и ее заколки-бабочки в стиле 90-х. Все это время прижимаю кончик ручки к бумаге – до тех пор, пока рядом с аккуратным «дворец» не появляется большое синее пятно.

Наконец вывожу: Ты пишешь фанфики к МЧ?

Но когда я перекладываю записку ему на стол, звенит звонок. Хватаю рюкзак и несусь вон из класса, лишь немного помедлив в дверях. Еще даже не начался первый урок, а возможности моего дезодоранта уже иссякли. Еще не начался первый урок, а я уже знаю нового фаната «Моря чудовищ». В реальной жизни я их прежде не встречала.

Выбегаю в коридор, прежде чем Уоллис успевает что-либо сообразить.

* * *

Между первым и вторым уроками пишу Эмми и Максу, хотя они увидят мое сообщение позже.

Таящаяся: Свежая информация о Новичке: он действительно любит «Море чудовищ», и теперь он знает, что я тоже его люблю. Не уверена, что представляю, что с этим делать. Посоветуйте, пожалуйста.

К четвертому уроку температура моего тела приходит в норму. К счастью. Как раз наступило время ланча, и я иду во двор. Трава пожухла и побурела. Сильный ветер несет по бетону опавшие листья. Усаживаюсь за мой постоянный столик для пикников в углу. Через джинсы чувствую холод скамейки. Этот октябрь слишком холоден для Индианы, но, может, я просто переношу перепады температуры хуже, чем раньше. Теперь я не сижу на улице подолгу.

Однако я приемлю холод, раз он позволяет мне побыть в одиночестве. Проверяю телефон и вижу послание от Эмми – ВЛЮБИЛСЯ В ТЕБЯ, Э. Она, наверное, написала это на перемене. Закатываю глаза и достаю из сумки наушники и блокнот. Во время работы слушаю музыку – разумеется, Pendulum, это единственное, что подходит к боевым сценам из «Моря чудовищ». Раскрываю блокнот на чистой странице. Наконец-то я могу рисовать без помех. Засовываю в рот несколько ломтиков картошки-фри и начинаю делать грубый набросок следующей страницы.

На прошлой неделе мне не удалось нарисовать целую главу; я сделала всего лишь четыре страницы, но они оказались потрясающими. Я изобразила гигантских роботов с головами животных, которых живущие в пустыне хайганы использовали в Битве песков. Эти роботы мне очень нравятся, но на их рисование уходит очень много времени, а если бы я рисовала их менее детально, то мне было бы стыдно перед великолепными художниками аниме. Битва продолжится по крайней мере две последующие главы, а то и все четыре, и это означает, что будет множество кадров с гигантскими боевыми роботами.

Я хочу зарыться в подробные рисунки этих самых роботов.

Шарю по подносу, чтобы взять еще картошки, а вместо этого натыкаюсь на висящий в воздухе листок.

Резко захлопываю блокнот и точно так же выдергиваю из ушей наушники. Передо мной стоит Уоллис, в руке у него все тот же листок бумаги, на котором мы переписывались. Сердце начинает колотиться; в шее появляется острая боль – потому что я слишком стремительно подняла голову, чтобы посмотреть на него. Взгляд у Уоллиса застывший, глаза широко распахнуты, словно я застукала его за чем-то, что он хотел бы оставить в тайне. Он слегка тянет листок на себя, а затем опять протягивает мне. В другой руке у него поднос с едой.

Слышен только шелест листьев, танцующих на земле, да из моих наушников доносятся «Пропановые кошмары».

Беру листок. Там мой вопрос: Ты пишешь фанфики к МЧ?, а ниже ответ – Да. А еще ниже карандашом, а не ручкой написано: Можно мне здесь сесть?

Меня снова прошибает пот. Черт побери. Листок, который я у него взяла, дрожит, потому что я сама дрожу. Он ведь не считает, что мы друзья, даже если я сказала Трэвису и Дешану, чтобы они не приставали к нему, верно? Потому что мы определенно не друзья. Может, он думает, что чем-то мне обязан?

Пишу карандашом для рисования: Ты можешь разговаривать?

Он читает, кладет листок на пустую часть своего подноса и пишет ответ. После чего отдает листок мне.

Да. Иногда. Это странно?

Странно? Да. Плохо? В разных случаях по-разному.

Садись.