Максимы

Нам всем хватает сил, чтобы выносить чужие несчастья.

20

Невозмутимость мудрых – не более чем умение замыкать волнения в сердце.

21

Осужденные на казнь порой остаются невозмутимы и выказывают презрение к смерти, однако это – свидетельство страха посмотреть ей прямо в лицо. Можно сказать, что для их духа эта невозмутимость и презрение – то же, что повязка для глаз.

22

Философия без труда берет верх над бедами минувшими и грядущими, но горести нынешние побеждают философию.

23

Немногие знают смерть. Обычно с ней мирятся не обдуманно, а по глупости и в силу обычая; в большинстве же своем люди умирают потому, что от смерти нельзя воздержаться.

24

Когда великих сокрушают длительные невзгоды, делается ясно, что их питала сила честолюбия, а отнюдь не величие души, и что, за вычетом гигантского тщеславия, герои – те же люди.

25

Благосклонность фортуны требует большей добродетели, нежели ее враждебность.

26

Ни солнце, ни смерть не допускают долгого взгляда.

27

Люди нередко похваляются даже самыми преступными страстями, однако зависть – страсть малодушная и постыдная, в которой никто не решится признаться.

28

Ревность в чем-то оправданна и справедлива, ибо это – стремление уберечь нашу собственность или то, что мы таковой считаем, а зависть – бешеное озлобление против чужого достояния.

29

Чинимое нами зло приносит нам не столько ненависти и преследований, как наши добрые качества.

30

В нас больше силы, нежели воли: нередко, почитая что-то невозможным, мы просто пытаемся оправдаться в собственных глазах.

31

Когда бы мы не имели недостатков, нам не было бы столь радостно подмечать их у ближних.

32

Ревность питают сомнения; она превращается в бешенство или исчезает, как только сомнения переходят в уверенность.

33

Гордыня никогда не бывает внакладе и не терпит убытков, даже отрешившись от тщеславия.

34

Не имей мы собственной гордыни, не приходилось бы сетовать на чужую.

35

Все люди равны в своей гордыне, разнятся лишь средства и способы ее проявления.

36

Природа, в заботе о нашем благополучии столь мудро устроившая наши телесные органы, еще наделила нас гордыней – по-видимому, чтобы избавить от мучительного сознания нашего несовершенства.

37

В наших предостережениях людям оступившимся больше гордыни, нежели доброты; мы отчитываем их не столько затем, чтобы исправить, сколько затем, чтобы убедить в своей праведности.

38

Мы даем обещания, сообразуясь с собственными надеждами, а исполняем их, сообразуясь с собственными страхами.

39

Интерес говорит на всех языках и надевает любые личины, в том числе и незаинтересованности.

40

Иных интерес ослепляет, другим служит путеводным светом.

41

Слишком усердные в малом обычно утрачивают способность к великому.

42

У нас не довольно сил, чтобы вполне следовать собственному разуму.

43

Человек нередко считает, что управляет собой, меж тем как что-то управляет им; и пока умом он стремится к одной цели, сердце незаметно увлекает его к другой.

44