Янтарная Цитадель

Подозрения Артрина все усиливались. Ночью ему не спалось. Терпеть вчерашнее натужное дружелюбие Бейна, его бесконечную пустопорожнюю болтовню – по большей части о самом Бейне – было достаточно тяжело. Но сейчас его уклончивые, и в то же время суровые манеры выносить было еще тяжелее.

– Урожай был добрый. Осмелюсь сказать, лишняя подать нас не разорит. Гарнелис, всем ведомо, справедлив.

– Воистину. Однако ж требуемая им подать взимается не плодами или зерном. – Бейн извлек из кошеля свиток плотной бумаги и подал Артрину. – А, боюсь, людьми. Но – считай это великой честью.

Артрин взялся за указ. Проверил подпись и печать – взаправду, приказ пришел из самой Янтарной Цитадели. И все равно понять ничего нельзя было. Управляющий продирался сквозь запутанные фразы, покуда смысл не стал ему совершенно ясен. И только тогда от его лица отлила кровь. Палец его, упершийся в чудовищный абзац, задрожал.

– «Одного из каждых семи душ несемейных жителей возрастом от семнадцати до двадцати пяти лет». Это разрешение забрать нашу молодежь?

– Разрешение и приказ.

– Зачем?

– Знать это тебе совершенно необязательно. Достаточно большая радость – исполнять государеву волю, не задавая вопросов.

– Конечно, но… да ну, мне ты можешь сказать. Это что – рекрутский набор? Будет война? Но с кем? Мы живем в мире уже двести и пятьдесят лет!

– Ты зря разволновался, друг мой, – холодно ответил Бейн. – Никакой войны нет. Между нами, царь затеял некую великую стройку в Парионе, и ему нужны работники. Будучи безупречно справедлив и благ, Гарнелис набирает их в равной доле по всем Девяти Царствам. Мне поручена эта задача в Сеферете. При всей вашей отдаленности я едва ли могу оставить Излучинку нетронутой – это было бы нечестно по отношению к другим деревням.

– Конечно. Но… – Артрин задохнулся. Пальцы его мяли края свитка. – Но у нас немного молодых.

– Восемнадцать. У меня есть полный список. И трое из них должны идти. Это царская…

– Да, да. А мы не можем отпустить никого.

– Боюсь, это ваш долг.

Артрин выпрямился. Ему очень хотелось дать отпор этому мерзавцу, но он не совсем понимал, как.

– А если я откажусь? Что сделает царь? Не в его обычае карать – он добрый владыка, а не тиран.

Бейн встретился с ним взглядом.

– Ну же. Само собой, он не тиран. Он служит Авентурии, а не наоборот. Так что если царь решил одарить Авентурию новым чудом, как могут избранные для сих трудов идти иначе, как с легким сердцем? Отказать – значит предать землю.

– Надеюсь, ты не собрался обвинить меня в измене?

– Я знаю твою верность, Артрин. Ты, разумеется с превеликой радостью первым исполнишь царскую волю.

– Тогда зачем ты привел солдат?

– Чтобы позаботиться о рекрутах. А не для того, чтобы обеспечить повиновение, поскольку в таких делах повиновение разумеется само собой.

Слова повисли в воздухе. Артрин медлил; ему казалось, что мир растворяется в тумане, и некуда было скрыться.

– Покажи мне список.

Бейн достал второй свиток. Артрин вгляделся.

– Здесь неверно указаны возраста, – дрожащим голосом выдавил он. – Этим – семнадцати еще не исполнилось. Эти – старше двадцати пяти. И это я могу доказать по летописцам!

Чиновник тяжело вздохнул.

– Хорошо. Я потом проверю. Ты пометь тех, кого можно забирать.

– Эта девушка охромела. Эти двое обручились месяц назад. Остается семеро. – Проставляя у имен черные кресты, Артрин чувствовал себя судьей, приговаривающим своих близких к изгнанию. Перо его зависло над именем Линдена – и прошло мимо. – Даже шестеро.

– Хочешь сказать, что я могу забрать только одного? – Отбросив показное дружелюбие, вскричал Бейн. – Проклятие, весь путь зря! Но этого одного я возьму.

– И это будет на одного больше, чем надо.

Бейн вгляделся в список, потом, прищурившись, поднял взгляд на Артрина.

– Ты собрался было пометить имя Линдена, потом передумал. Так он подходит или нет? Знаешь, обманывать царских посланцев – преступление.

Артрин кивнул, признавая поражение.

– Хороший парень, – задумчиво молвил Бейн. – Сойдет.

Артрин рухнул на стул.

– Нет! Только не его.

Грубое лицо Бейна скривилось в улыбке. Благостная маска треснула, и из-под нее засочилась кислотой неумолимая жестокость. Артрин вспомнил, какими жадными глазами Бейн всегда поглядывал на мальчиков, и ему сделалось нехорошо.

– Не совершай ошибки, отказываясь. Мы используем силу только по необходимости. Не вини меня, старина. Я не жестокий человек. Я всего лишь исполнитель. Ты до конца прочел указ? Тебе полагается вира. – Бейн вытащил откуда-то кошелечек и вытряхнул на стол горсть монет – изумрудные диски в золотой оправе, с выгравированным на них царским гербом. – Пятнадцать рудов для его семьи.

– Моего сына ты не купишь, – выговорил, помолчав, Артрин. – Он не продается. Даже царю. Это ведь большие деньги. Забери их! Я распишусь, что получил. Но не забирай Линдена: умоляю! Возьми Руфрида.

В наступившей тяжелой тишине Бейн ухмыльнулся.

– Твоего старшего сына? Ты не против? Как интересно.

Артрин сидел, парализованный ужасом перед самим собой. Что он делает? Но вернуть сорвавшиеся с языка слова уже было невозможно. Он мог думать только о Линдене. События сменяли друг друга против его воли… будто во сне.

– Бери кого хочешь, кроме Линдена.

Бейн начал было покачивать головой, и тут Артрин сорвался.

– В хаверейнском совете ты никогда не отказывался от взятки! Это так ты поднялся до нынешних высот? Интересно, что скажет царь о твоем разложении?

Лицо регистата застыло ядом.

– Хорошо, – проскрежетал он, наконец, – я забуду о твоей бессмысленной угрозе. Но если это так много для тебя значит, я выберу кого-то другого. Пусть молодежь соберется на лугу через час. Если кто-то из них владеет ремеслом, пусть принесут образцы своей работы. Линден должен быть среди них, чтобы никто не подумал неладного, но в награду за твою щедрость я обещаю не брать его.

Бейн сгреб монеты со стола и подвинул к Артрину расписку.

– Скольких ты…