Крушение «Великого океана»

– Надеюсь, вы ошибаетесь, – возразил Осборн. – А вы, что думаете, Реди?

– Опасности больше сверху, чем снизу, – ответил старик. – Посмотрите, сэр, на эти две тучи; видите, они несутся одна навстречу другой. Если я…

Реди не договорил. Вспыхнул ослепительный свет, и в то же время раздались раскаты грома, от которых вздрогнул «Великий Океан». Послышался шум, вопли. Когда капитан и его собеседники снова получили способность видеть, оказалось, что передняя мачта была разбита в щепы, и что судно уже пылало. Рулевые, ослепленные молнией, окаменевшие от страха, не могли больше управлять рулем; корабль накренился; главная мачта свалилась через борт. На палубе воцарилось разрушение, смятение и отчаяние.

К счастью, волны, хлеставшие через борт «Великого Океана», скоро затушили огонь; но корабль беспомощно лежал на воде, в полной власти волн, которые били в упавшие мачты, еще прикрепленные веревками к корпусу судна. Оправившись, Макинтош и Реди бросились к колесу, чтобы привести «Великий Океан» к ветру, но это им не удалось; паруса бизань-мачты отказывались слушаться руля. Реди уговорил двоих матросов стать на руль, а сам подозвал к себе Макинтоша. Взяв топоры, они вдвоем срубили бесполезные мачты и, накренив паруса на уцелевший обломок главной мачты, кое-как поставили корабль под ветер. Нескоро удалось им убрать обломки мачт; когда же это наконец было сделано, они увидели, что четверо матросов погибли от молнии и падения передней мачты. Теперь, кроме Осборна, Реди и Макинтоша, на палубе осталось всего восемь человек.

Глава V

Моряки никогда не падают духом, пока у них есть дело. Ужасы бури, гибель товарищей, гром и молния – ничто не мешало им работать. Макинтош созвал матросов, велел им прикрепить блок к еще дымившейся верхушке обломка главной мачты, потом поднять на нее лишний парус, чтобы увеличить парусность. Таким образом «Великий Океан» мог идти по ветру быстрее и слушаться руля лучше.

Теперь корабль снова двигался и находился относительно в безопасности, несмотря на жестокие удары догонявших его волн. Опять наступила ночь, но не принесла отдыха; все матросы изнемогали. Капитан и Реди часто спускались в каюты, ободряли пассажиров. Измученная страхом миссис Сигрев серьезно заболела; ее муж ухаживал за ней; детей уговорили не подниматься с постелей, а Юнона все время держала на руках маленького Альберта.

Наступила заря третьего дня с начала бури, но положение судна не стало лучше. Волны по-прежнему вливались на палубу и уносили все встречавшееся. Трудно было судить о направлении корабля. Он дал течь, и это доказывало, что его корпус уже сильно пострадал; казалось ясно, что если буря не утихнет, «Великий Океан» недолго выдержит ярость волн.

На лице капитана лежало выражение жестокой тревоги. «Великий Океан» подходил к области моря, усеянной низкими коралловыми островами. Волны могли выбросить на один из них корабль, и тогда погибло бы и ценное судно, и ценный груз, а может быть, и все люди. Предупредить же такую возможность Осборн был не в силах, благодаря жалкому состоянию корабля.

Всю эту ночь шквалы гнали судно. На рассвете ветер ослабел, волны немного успокоились. Тем не менее капитан продолжал идти фордевиндом, так как «Великий Океан» слишком пострадал, и было небезопасно поставить его наперерез волнам. Теперь готовились поднять запасные мачты, и измученные матросы усердно работали под наблюдением Осборна, когда Сигрев и Уильям вышли на палубу.

Уильям огляделся и с изумлением заметил, что высокие мачты исчезли вместе со своей оснасткой и с парусами и что на палубе беспорядок.

– Посмотри, дитя мое, – сказал Сигрев, – как здесь все разрушено, опустошено; видишь ли, как гордость человека смиряется перед мощью Всевышнего.

– Да, да, – подтвердил Реди.

– Но, папа, – помолчав спросил Уилли, – как же мы доберемся до Сиднея без мачт и парусов?

– Сделаем все, что можно, – сказал Реди. – Мы, моряки, редко теряемся, и еще до ночи, даст Бог, у нас опять будут кое-какие паруса. Мы потеряли большие мачты. Что же? Поставим запасные, маленькие, с маленькими парусами и, если будет угодно Богу, все же увидим Сидней. А как здоровье барыни? – спросил старик, обращаясь к Сигреву. – Лучше ли ей?

– Боюсь, что она очень слаба и больна, – ответил Сигрев, – только хорошая погода поможет ей. Как вы думаете? Теперь наступит затишье?

– Говоря правду, сэр, боюсь, что опять будет буря. Я еще не говорил об этом капитану, так как, может быть, ошибаюсь. Но все же, мне кажется, я прав.

– Да будет воля Божья, – сказал Сигрев. – Но как я боюсь за жену; она превратилась в тень.

– Не бойтесь этого, – возразил Реди, – от качки люди страдают, но не умирают.

Глава VI

Поговорив с капитаном и Реди, Сигрев с сыном ушли обратно в каюту, куда буфетчик принес для детей миску теплого супа. Томми торопливо вырвал ее из правой руки Юноны, так как левой она держала Альберта. Суп обжег Каролину. Девочка громко закричала, закричал и Альберт, но только от страха. На свое несчастье, Юнона натолкнулась на собачку Виксен, забежавшую в каюту, и та укусила ее за ногу; негритянка тоже невольно вскрикнула. Миссис Сигрев выглянула из койки. Она подумала, что произошло что-нибудь ужасное, но ничем не могла помочь. К счастью, вошел Сигрев, поднял споткнувшуюся Юнону, утешил Каролину и восстановил порядок. Все успокоилось, тем более, что остывший суп не обжег Каролину.

– Масса Томми – дурной мальчик, – сказала Юнона, потирая ногу.

Между тем на палубе не бездействовали; корабельный плотник устраивал подножие для запасной мачты на месте бывшей главной, а матросы снабжали ее снастями и парусами; к несчастью, течь была очень сильна, и четверо людей должны были постоянно помпами выкачивать воду. К ночи опять подул ветер, поднялось волнение, и течь настолько усилилась, что пришлось бросить все остальное и только работать насосом. Еще два дня бушевала буря, и весь экипаж совершенно изнемог от усталости; выкачивать воду матросы уже не могли; кренясь, судно доказывало, что в его трюме уже много воды, и вот случилось еще новое несчастье; капитан Осборн был на баке и раздавал приказания людям; вдруг блок скользнул с передней мачты; рея и парус свалились, ушибли Осборна, и он упал без чувств. Пока Осборн командовал экипажем, матросы, высоко ценившие его морское искусство, его мужество, работали хорошо, бодро, но теперь, когда он лежал, если не убитый, то во всяком случае без чувств, они почувствовали, что остались без начальника. Макинтоша матросы не любили, и его приказания не могли иметь для них никакого веса и значения. Не обращая внимания на его приказ, они теперь совещались между собой.

– Теперь, молодцы, скоро стихнет, – заметил Реди, подходя к группе моряков, стоявших на баке. – Ветер быстро падает.

– Да, – ответил один из них, – а судно опускается на дно еще скорее; это верно.

– Теперь было бы полезно хорошенько покачать помпу, – сказал Реди, – что скажете вы?

– Стаканчика два грога были бы еще полезнее, – грубо возразил один моряк. – Что скажете, ребята? Я не думаю, чтобы капитан отказал бы нам в этом, если бы бедняга мог говорить!

– Что вы хотите делать? – спросил Макинтош. – Надеюсь, не напиваться?

– Почему бы и нет? – проговорил другой матрос. – Судно скоро утонет.

– Может быть, еще не скоро, – сказал Макинтош, – во всяком случае нельзя сказать, чтобы у нас не было возможности спастись. А вот, если вы опьянеете, никто не спасется, я же дорожу своей жизнью и готов сделать все, что вы решите; но вы не напьетесь, если только мне удастся помешать вам; это верно.

– Как вы помешаете? – мрачно спросил один из матросов.

– Я думаю, что двое решительных людей могут сделать многое… Нет, трое, потому что в этом случае Реди будет на моей стороне, и каютный пассажир тоже, не откажется мне помочь. Вспомните: все огнестрельное оружие в каюте. Только зачем нам ссориться? Скажите сразу, чего вы хотите, и если вы еще ничего не придумали, выслушайте, что я предложу.

Все знали смелость и решительный характер Макинтоша; поэтому матросы снова посоветовались между собой, потом спросили капитанского помощника, что он предлагает.

– У нас осталась одна хорошая шлюпка и новый ялбот; остальные шлюпки, как вы знаете, были смыты, за исключением маленькой за кормой, которая вполне бесполезна, так как почти совершенно разбита. Мы, наверно, недалеко от одного из островов, я думаю даже, что мы посреди их. Возьмем в большую шлюпку все необходимое нам, будем работать спокойно и усердно; выпьем столько грога, чтобы он не повредил нам, и запасемся провизией. При шлюпке есть все – весла, мачта, паруса; вряд ли нам не удастся спастись. Реди, хорош ли мой совет?

– Хорош, мистер Макинтош, только что станется с пассажирами? И неужели вы оставите капитана Осборна, который лежит без сознания и без движения? Как вы думаете поступать?

– Мы не оставим капитана, – сказал один из матросов.

– Нет, нет, – подтвердили другие.

– А пассажиры?

– Жаль их, конечно, – заметил первый из высказавшихся за спасение капитана, – только нам достаточно думать о спасении собственной жизни. Шлюпка не слишком большая.

– Хорошо, я согласен с вами, – проговорил Макинтош, – добрые дела начнутся дома. Что скажете, братцы?

– Да, – в один голос ответили матросы, и Реди понял, что спорить бесполезно.

Начали приготовлять шлюпку и запасы. На переходном трапе виднелись куски соленой свинины, сухари, несколько бочонков с пресной водой. Макинтош принес свои часы, компас, несколько ружей, запас пороха и пуль. Плотник, с помощью другого матроса, срубил фальшборты, чтобы легче спустить шлюпку. Через час все было готово. Реди не принимал никакого участия во всех этих приготовлениях. Он раза два опускался в трюм, чтобы видеть, сильно ли там поднялась вода. Между тем матросы привели корабль к ветру; в эту минуту на палубу вышел Сигрев и огляделся кругом.

Он увидел приготовленную к спуску шлюпку, съестные запасы и бочонки с водой; заметил, что судно медленно качается на волнах; наконец он взглянул на Реди, сидевшего, как ему показалось, подле мертвого капитана.

– Что все это значит, Реди? – спросил Сигрев. – Они хотят бросить корабль? Это они убили Осборна?

– Нет, сэр, – ответил Реди, – бедного капитана ушибла свалившаяся рея; остальное же вы угадали; видите, они опускают шлюпку.

– Но моя бедная жена так больна, что не дойдет до шлюпки.

– Боюсь, сэр, что они совсем не собираются взять с собой вас, вашу жену или ваших детей.

– Милосердное небо! – крикнул Сигрев. – Какая жестокость, какое коварство!

– Да, недобро; но таков закон природы. Когда идет дело о спасении собственной жизни, люди способны думать только о себе… Я часто видывал это, – серьезно произнес Реди.

– Бедная жена, дети!.. – вскрикнул Сигрев, закрывая лицо руками. – Но я поговорю с ними, – помолчав, прибавил он. – Они не могут не послушаться чувства человечности… Во всяком случае мистер Макинтош имеет на них влияние… Как вы думаете, Реди?