Тревожные люди

Джек: Да.

Лондон: Почему нельзя называть вещи своими именами?

Джек: Были ли у грабителя какие-то особенности?

Лондон: Какого плана?

Джек: Что-то необычное в его внешности?

Лондон: Блин, какая банальность!! У вас до сих пор стереотипный взгляд на гендер!

Джек: Извините. Вы могли бы что-то сказать об этом… человеке?

Лондон: Необязательно делать пальцами вот так.

Джек: Позвольте все-таки настоять на моем вопросе. Вы могли бы рассказать что-нибудь о том, как ГРАБИТЕЛЬ выглядел? Он был высокого роста или низкого?

Лондон: Знаете что, я не делю людей по росту. Это дискриминация. Я, например, маленького роста, а это может внушить комплексы высокому человеку.

Джек: Извините?

Лондон: Ну, у высоких людей тоже есть свои комплексы.

Джек: Хорошо. Понял. Еще раз прошу прощения. Тогда подойдем к вопросу иначе. Как по-вашему, были ли у грабителя какие-то комплексы?

Лондон: Почему вы все время трете глаза? Это стремно.

Джек: Прошу прощения. Каким было ваше первое впечатление от грабителя?

Лондон: Ладно, зачет. Моим первым «впечатлением» от «грабителя» было то, что это полный дебил.

Джек: В моем представлении это в высшей степени стереотипный взгляд на интеллект.

Лондон: Че?

Джек: Да так, ничего. Что вы вкладываете в понятие «полный дебил»?

Лондон: Ну как, дает мне бумажку, на которой написано «Мне нужно шесть пятьсот!». Какой идиот будет грабить банк ради такой суммы? Банк грабят, чтобы получить типа десять лимонов. А если тебе нужно шесть пятьсот, то у тебя как бы очень специальная причина. Или как?

Джек: Да, признаться, я об этом не подумал.

Лондон: Вам надо больше думать, вы об этом не думали?

Джек: Я делаю все, что в моих силах. Можно попросить вас взглянуть на эту бумагу? Она вам знакома?

Лондон: Вот эта? Похоже на детский рисунок. Это что такое?

Джек: Я думаю, на рисунке изображены обезьяна, лягушка и лошадь.

Лондон: Какая к черту лошадь. Это лось!

Джек: Вы так думаете? Мои коллеги считают, что это либо лошадь, либо жираф.

Лондон: Погодите-ка, мне пришло обновление.

Джек: Лондон, сосредоточьтесь. Значит, вам кажется, это лось? Лондон! Отложите трубку и отвечайте на мой вопрос!

Лондон: YES!

Джек: Простите?

Лондон: Наконец-то! Ура!

Джек: Я вас не понимаю.

Лондон: Они разводятся!

Глава 18

В чем же правда? Правда в том, что грабитель был взрослым человеком. Больше нам о нем ничего не известно. А когда ты взрослый, о тебе некому позаботиться, надо справляться самому, самому разбираться с этим миром. Работать и оплачивать счета, пользоваться зубной нитью и вовремя приходить на встречи, стоять в очередях и заполнять бланки, вставлять вилки в розетки и собирать мебель, менять летнюю резину и вовремя заряжать телефон, выключать кофеварку и записывать детей на занятия в бассейн. Утром, едва мы открываем глаза, жизнь уже стоит наготове, чтобы обрушить на нас очередную лавину «надо сделать!» и «не забудь!». Мы не успеваем подумать, вздохнуть, как просыпаемся и сразу пытаемся прорваться сквозь эту кучу дел, потому что завтра на нас свалится новая. Иногда мы останавливаемся и оглядываемся вокруг – на рабочем месте, во время родительского собрания или просто на улице – и с ужасом понимаем, что все остальные точно знают, чем они занимаются. И только нам все время приходится притворяться. У остальных на все хватает денег, у них все под контролем и на все остаются силы. Дети у остальных давно научились плавать.

А мы не готовы быть взрослыми. Нас следовало остановить на ближних подступах.

В чем же правда? Правда вот в чем: в тот самый момент, когда грабитель выбежал на улицу, мимо проходил полицейский. Позднее окажется, что полиция еще не успела выехать, сигнал тревоги еще не поступил, потому что двадцатилетняя Лондон и персонал, с которым она разговаривала, потратили довольно много времени на препирательства. (Лондон нажала на кнопку «Ограбление», после чего в службе, где сработала сигнализация, поинтересовались, в чем дело, и Лондон продиктовала им адрес банка, в ответ они спросили: «Разве это не безналичный банк? Как его можно ограбить?» – на что Лондон переспросила: «Вы чего вообще?» – а персонал службы уточнил: «В каком смысле?» – в ответ на что Лондон прошипела: «Вы чего, вообще?» – на что персонал ответил: «Это мы вас спрашиваем!» – а Лондон им: «Это я вас спрашиваю!» – после чего беседа довольно быстро свернулась.) Впоследствии выяснилось, что полицейский, которого увидел грабитель, на самом деле был вовсе не полицейским, а парковщиком. И не будь грабитель в такой панике и приглядись внимательно, он бы сразу это увидел и побежал в другую сторону. Тогда наша история была бы гораздо короче.

Но грабитель юркнул в первую попавшуюся дверь, которая вела в подъезд. Бежать там было некуда, кроме как вверх по лестнице. На верхнем этаже была приоткрыта дверь в квартиру, куда и бросился вспотевший и запыхавшийся грабитель в балаклаве, съехавшей набок, так что виднелся только один глаз. Лишь тогда грабитель заметил, что у порога стоит куча обуви, а в квартире полно разутых людей. Тут одна женщина, увидев пистолет, закричала: «Караул, грабят!» – а грабитель, уловив шаги по лестнице, решил, что это полиция (на самом деле это был почтальон), поэтому в отсутствие достойной альтернативы захлопнул дверь и стал вертеть пистолетом в разные стороны, переводя прицел с одного на другого: «НЕТ! ЭТО НЕ ОГРАБЛЕНИЕ… Я ПРОСТО…» – но тут же передумал и, запыхавшись, добавил: «ИЛИ ПУСТЬ БУДЕТ ОГРАБЛЕНИЕ! НО ВАС Я НЕ ГРАБЛЮ! ИЛИ ДАВАЙТЕ ВЫ ПОБУДЕТЕ МОИМИ ЗАЛОЖНИКАМИ! Я ОЧЕНЬ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ! У МЕНЯ СЕГОДНЯ БЫЛ ТРУДНЫЙ ДЕНЬ!»

Одно очко в пользу грабителя. Не то чтобы это как-то его оправдывало, но и у грабителей бывают плохие дни. Кто из нас, положа руку на сердце, не захотел бы помахать пистолетом после разговора с двадцатилетней засранкой?

Через пару минут под окнами собрались журналисты с камерами, а после прибыла и полиция. То, что большинство журналистов прибывает на место быстрее, чем большинство полицейских, вовсе не обязательно объясняется тем, что полицейские менее компетентны: просто у них есть дела поважнее, и кроме того, у журналистов больше свободного времени, чтобы читать соцсети, и молодая несимпатичная девушка из банка (который не был банком в строгом смысле этого слова) лучше умеет излагать свои мысли в Твиттере, чем по телефону. Она тотчас объявила в соцсетях, что в огромное окно банка видела, как грабитель скрылся в доме на другой стороне улицы, а к полицейским сигнал поступил лишь после того, как почтальон, увидевший грабителя на лестничной клетке, позвонил своей жене, которая как раз работала в кафе напротив полицейского участка. И только когда жена перебежала через улицу, в полицию поступил сигнал о том, что некто – судя по всему, мужчина, – с чем-то – судя по всему, с пистолетом, – в головном уборе – судя по всему, в балаклаве, – ворвался в квартиру, где проходил риелторский показ, и заперся внутри с риелтором и покупателями. Вот как разворачивались события после неудавшегося ограбления банка и вполне удавшегося захвата заложников. Жизнь всегда преподносит свои сюрпризы.

Перед тем как злоумышленник захлопнул дверь в квартиру, из его кармана выскользнул листок и опустился на лестничный пролет. Это был рисунок, сделанный ребенком. На нем были изображены обезьяна, лягушка и лось.

Не лошадь и, конечно же, не жираф. А лось. Это важно.

Двадцатилетние засранки могут многого не знать о жизни (мы-то, люди постарше, понимаем, что большинство из этих двадцатилетних могут выбрать правильный ответ из двух предложенных лишь в двадцати пяти процентах случаев), но именно эта была совершенно права в одном: нормальные грабители требуют на кассе круглые суммы. Кому угодно может прийти в голову мысль ограбить банк и потребовать десять миллионов. Но если в банк является вооруженный и нервный человек и просит на кассе ровно шесть тысяч пятьсот крон, значит, у него есть на то причина.

А может быть, и не одна.

Глава 19

Не зря говорят: хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Но на ошибках мы не учимся.

Человека, стоявшего на мосту десять лет назад, и грабителя, взявшего заложников, ничто не связывало. Они никогда не встречались. Единственное, что их объединяет – это моральный риск. Так говорят в банке. Кто-то должен был изобрести это понятие, чтобы объяснить, как работает финансовый рынок, потому что одного общеизвестного факта, что банки аморальны, недостаточно для того, чтобы назвать их «аморальными». Кто-то должен был поставить под вопрос правдоподобность того, что банки ведут себя в соответствии с нормами морали, ведь для них такое поведение – самый что ни на есть риск. Человек на мосту отдал свои деньги в банк, чтобы сделать «надежные инвестиции», потому что в те времена все инвестиции были надежными. Затем человек использовал свои инвестиции как гарантию, чтобы взять кредит, а затем он взял новый кредит, чтобы оплатить старый. «Так поступают все», – сказали в банке, и человек подумал: «Им виднее». Но в один прекрасный день оказалось, что ничего надежного больше нет. Случился финансовый кризис и обрушил банки, хотя на самом деле рухнули людские судьбы. Банки остались на месте: у финансового рынка нет сердца, оно не может разбиться, а у человека все сбережения обернулись горой долгов, и никто не смог объяснить, как это произошло. Когда человек напомнил банку, как тот говорил: «Вы ничем не рискуете», банк лишь развел руками и сказал: «Риск существует всегда, вам следовало это знать с самого начала, не надо было давать нам деньги».

Тогда человек пошел в другой банк, чтобы взять кредит там и погасить долги, которые у него появились из-за того, что первый банк обанкротился и потерял все его сбережения. Он объяснил второму банку, что иначе лишится своего предприятия, а затем и квартиры, а у него, между прочим, двое детей. Другой банк понимающе кивал, но женщина в окошечке сказала: «Вы пострадали от того, что мы называем моральным риском».

Человек ничего не понял, тогда женщина холодно объяснила, что моральный риск – «это когда одна из договорившихся сторон не страдает от негативных последствий собственных действий». Человек все равно ничего не понял, тогда женщина, вздохнув, сказала: «Представьте себе, что два идиота сидят на дереве, и тот из них, что ближе к стволу, рубит ветку, на которой они сидят». Человек продолжал, моргая, смотреть на женщину в полном непонимании, тогда она закатила глаза и пояснила: «Вы тот идиот, который сидел подальше. Банк отрубает ветку, чтобы спасти себя. Собственные деньги он не теряет, только ваши, потому что вы позволили им держать в руках пилу». Затем она спокойно собрала бумаги, полученные от человека, протянула их ему и сообщила, что они не могут дать ему кредит.