Великий камень Сардиса

– Боюсь, что вы промокнете, – улыбнулся Клив, – но это не та слава, которой я жажду. Если я могу помочь человеку отправиться туда, я охотно сделаю это при условии, что он представит мне достоверный отчет о своих открытиях.

– Расскажите мне об этом, – сказала она, – когда вы отправитесь? Сколько человек поедет?

– На судне нужно кое-что сделать, – сказал он. – Позвольте мне дать людям распоряжения, а потом мы пойдем в офис, и я все вам расскажу.

Когда они расположились в тихой маленькой комнатке, пристроенной к одному из больших зданий, Роланд Клив приготовился описать предполагаемую арктическую экспедицию своему партнеру, в голове которого возникло удивительное предприятие, изгнав настойчивые мысли об артезианском луче.

– Вы уже рассказывали мне об этом, – сказала она, – но я не совсем уверена, что все это осталось у меня в голове. Вы отправитесь, я полагаю, в подводной лодке – то есть, кто поедет, тот и отправиться в ней?

– Да, – сказал он, – часть пути. Мой план состоит в том, чтобы проследовать на обычном судне на север до мыса Тариф, взяв на буксир "Дипси", мою подводную лодку. Исследовательская группа с необходимыми запасами и приборами пересядет на "Дипси", но прежде чем они отправятся в путь, они установят телеграфную связь со станцией на мысе Тариф. Дипси будет нести один из этих легких, портативных кабелей, который будет намотан на барабан в ее трюме, и это будет выплачиваться по мере того, как она будет продолжать свой путь. Таким образом, с помощью кабеля от мыса Тариф до Сент-Джонса мы сможем поддерживать постоянную связь с Сэмми, куда бы он ни отправился, ведь нет причин полагать, что океан в этих северных районах слишком глубок, и это позволит успешно проложить телеграфный кабель.

– Мой план очень прост, но поскольку мы не обсуждали его некоторое время, я опишу его подробно. Все исследователи, которые пытались добраться до северного полюса, встречали одну и ту же неудачу. Они не могли преодолеть огромные и смертельные ледяные пространства, которые лежали между ними и той далекой точкой, к которой они стремились, смертоносная ледяная земля всегда была слишком тяжела для них, они погибали или поворачивали назад.

– Когда около двадцати лет назад летательные аппараты были доведены до нынешнего совершенства, считалось, что полюс будет легко достигнут, но там всегда дули сильные и свирепые ветры, которые сводили на нет любое управление аппаратом. Мы можем рулить и управлять нашими судами в самые сильные штормы на море, но когда океан движется одной большой приливной волной, наши рули бесполезны. Все стремительно мчится, и наши самые сильные корабли оказываются выброшенными на сушу.

– Так случилось с канадцем Багне, который отправился в 1927 году на лучшем из когда-либо созданных летающих кораблей, который, как предполагалось, мог устойчиво держаться на курсе игнорируя влияния самых сильных ветров, но сильный ураган обрушился с севера, как будто квадратные мили атмосферы неслись вперед сплошной массой, и бросил его и его аппарат на айсберг, и ничего от его воздушного судна, кроме кусков дерева и железа, которые медведи не смогли съесть, больше никогда не видели. Это была последняя полярная экспедиция такого рода, впрочем как и любого другого рода, но мой план настолько прост в исполнении, по крайней мере, мне так кажется, и настолько лишен риска и опасности, что меня удивляет, что его никогда не пробовали применить раньше. На самом деле, если бы я не думал, что отправиться на полюс будет таким сравнительно легким делом, я думаю, что уже давно был бы там, но я всегда считал, что это можно сделать в определенное время, когда более трудные и увлекательные проекты не будут давить на меня.

– Я предлагаю опуститься ниже дна льда в арктических регионах, а затем двигаться по прямой линии на север к полюсу. Расстояние между нижними частями льда и дном Северного Ледовитого океана я считаю вполне достаточным, чтобы предоставить мне все необходимое для навигации. Я не считаю нужным даже рассматривать случай, что самый большой айсберг или льдина достигнет дна арктических вод, следовательно, без проблем и опасности "Дипси" может держать прямой курс прямо на север.

– С помощью приборов, которые будет нести "Дипси", будет сравнительно легко определить положение полюса, и прежде чем эта точка будет достигнута, я полагаю, судно окажется в открытом море, где сможет подняться на поверхность. Но если этого не произойдет, будет выбрано сравнительно тонкое место во льдах, и в нем будет проделано большое отверстие с помощью подъемного снаряда, несколько из которых она возьмет с собой. Затем она поднимется на поверхность воды в этом отверстии, и будут проведены необходимые исследования.

– Мистер Клив, – сказала Маргарет Рэли, – это настолько жутко, что я не могу даже думать об этом. Возможно, "Дипси" придется проплыть сотни и сотни миль подо льдом, закрытым, словно гигантской крышкой. Что бы там ни случилось, он не сможет подняться и выбраться, это будет то же самое, как если бы над ней простиралось огромное ледяное небо. Я думаю, что сама мысль об этом заставила бы людей содрогнуться и умереть.

– О, все не так плохо, как вы представляете, – ответил Клив. – Нет ничего дороже для морского исследователя, чем много воды и много места для плавания, и подо льдом "Дипси" найдет все это.

– Но есть так много опасностей, – сказала она, – от которых нельзя уберечься заранее.

– Это верно, – сказал он, – но я так много думал о них, так много изучал и консультировался по ним, и думаю, что предусмотрел все опасности, которые мы можем ожидать. Для меня все это дело выглядит как очень простое, прямолинейное плавание.

– Оно может показаться таким здесь и сейчас, – сказала Маргарет Рэли, – но совсем другое дело под арктическими льдами.

Подготовка к экспедиции продвигалась с максимальной скоростью, и Клив с удовольствием отправился бы в это путешествие в неисследованные области подземных льдов, но он знал, что его долг – не терять времени и не рисковать жизнью, когда он стоит на пороге открытия, гораздо более удивительного и гораздо более важного для мира, чем достижение полюса. Поэтому он решил, что пойдет с экспедицией не дальше того места, где лед помешает дальнейшему продвижению судна, на котором они отплывут из Нью-Йорка.

Не стоит думать, что Роланд Клив намеревался доверить такую экспедицию под абсолютное командование такого человека, как старый Сэмюэл Блок. На борту "Дипси" будет электрик, который давно готовился к этой экспедиции, будут и другие научные сотрудники, будет инженер-подводник и такие мелкие офицеры и помощники, которые будут необходимы; но Клиу нужен был кто-то, кто представлял бы его, кому можно было бы доверить действовать вместо него в случае успеха или неудачи, на кого можно было бы полностью положиться, если возникнет серьезная чрезвычайная ситуация. Таким человеком был Сэмюэл Блок, и, как ни странно, старый Сэмми был абсолютно готов отправиться к северу. Он всегда был готов ко всему, что не выходило за рамки его обязанностей, а в эти рамки входило все, что хотел поручить ему мистер Клив.

Сэмми был старомодным человеком, и поэтому, обсуждая с Роландом Кливом все приготовления, он настоял на том, чтобы в отряде был моряк.

– В старые времена, – сказал он, – когда я был молод, никому и в голову не приходило отправиться в какое-нибудь морское путешествие, не взяв с собой матроса. Дело в том, что раньше они были почти все моряками.

– Но в этой экспедиции, – сказал Клив, – моряк был бы не к месту. Ни один из ваших старомодных моряков не знает, что делать под водой. Подводное плавание – это совершенно иная профессия, чем та, которой занимался старый штурман.

– Я все это понимаю, – сказал Сэмми. – Но я никогда не забуду, как здорово было плыть по морю, когда дул ветер, а вода журчала под килем. Я жил на побережье и при любой возможности выходил в море, но в наши дни все сильно изменилось. Только подумайте об этих гонках на яхтах в Англии на днях – гонка между двумя электрическими яхтами, а пара судов плывет с наветренной стороны, держа между собой ограждение высотой в тридцать футов, чтобы уберечь яхты от ветра и дать им обоим ровную воду и равные шансы. Я не могу привыкнуть к такому, и говорю вам, сэр, что если я отправлюсь в путешествие к полюсу, я хочу иметь с собой моряка. Если все пойдет хорошо, мы должны когда-нибудь оказаться на поверхности, и тогда у нас должен быть хотя бы один человек, который разбирается в надводной навигации.

– Хорошо, – сказал Клив. – бери своего моряка.

– Я положил на одного глаз, он из Кейп-Кода, и он не так уж стар. Когда он был мальчиком, люди передвигались на кораблях с парусами, и даже после того, как он вырос, капитан Джим остался отличным специалистом, чтобы управлять судном, ведь на Кейп-Коде все движется медленнее, чем в других частях света.

Итак, капитан Джим Хаббелл был назначен капитаном экспедиции, и когда он прибыл в Сардис и осмотрел "Дипси", то выразил свое мнение о ее конструкции и возможностях, что свидетельствовало о его готовности отправить ее и все другие суда, построенные по такой схеме, на глубину гораздо большую, чем когда-либо предполагали их изобретатели. Тем не менее, поскольку он очень хотел попасть на полюс, если это возможно, и поскольку предложенная ему зарплата была очень высокой, капитан Джим записался в команду. Его должность вступала в силу, когда "Дипси" будет плавать на поверхности моря как обычное судно.

За день или два до того, как экспедиция была готова к отплытию, Роланд Клиу был очень удивлен, когда однажды утром его посетила жена Сэмми, миссис Сара Блок, которая, не теряя времени, сообщила ему, что приняла решение сопровождать своего мужа в опасном путешествии, которое он собирается совершить.

– Вы! – сказал Клив. – Вы не можете отправиться в эту экспедицию!

– Если Сэмми отправляется, то отправлюсь и я, – сказала миссис Блок. – Если это опасно для меня, то это опасно и для него. Я пыталась вбить ему в голову достаточно здравого смысла, чтобы заставить его остаться дома, но у меня ничего не вышло, поэтому я решила – или я еду с ним, или он не едет совсем. Мы вместе путешествовали по земле, вместе путешествовали по воде, а если придется путешествовать под водой, то мы все равно будем путешествовать вместе. Если Сэмми идет на поляну, я иду на поляну. Я думаю, что он глупец, раз так поступает, но если он будет глупцом, то и я буду глупой. А что касается того, что я буду мешать, не стоит об этом беспокоиться, мистер Клив. Я могу готовить для живых, могу ухаживать за больными и зашивать мертвых в саваны.

– Хорошо, миссис Блок, – сказал Клив. – Если вы настаиваете на этом, и Сэмми согласен, вы можете принять участие в экспедиции, но я попрошу вас ничего не распространяться о третьем классе добрых услуг, которые вы собираетесь оказать команде, потому что это может навести уныние на некоторых слабых духом.

– Навести уныние! – сказала миссис Блок. – Если все, что я слышала, правда, то наступит всеобщее уныние, которое будет похоже на то, как если бы тебе на голову повязали черный платок, и я не знаю, что я могла бы сказать, чтобы сделать это уныние еще более унылым.

Когда Маргарет Рэли рассталась с Кливом на палубе "Беспечного", большого электрического судна, которое должно было отбуксировать "Дипси" до границ судоходных северных вод, она знала, что ему предстоит долгое путешествие, почти вдвое большее, чем путешествие в Англию, прежде чем она сможет получить от него весточку; но когда он прибудет на мыс Тариф, точку далеко на северо-западном побережье Гренландии, она получит от него послание, потому что в этой точки есть телеграфная связь с остальным миром. Там была небольшая станция, созданная несколькими коммерческими компаниями, а их представитель был телеграфистом.

Переход от Нью-Йорка до мыса Тариф прошел без происшествий, и когда Клив высадился на одинокой гренландской станции, его встретило длинное послание от миссис Рэли, суть которого заключалась в том, что он ни в коем случае не должен поддаваться на уговоры отправиться в подводное плавание на "Дипси". Со своей стороны, Клив не хотел менять свои планы. На протяжении всего долгого плавания на север его сердце было в Сардисе.

Судно "Дипси" было сравнительно небольшим, но на нем с комфортом разместились дюжина человек, и хватило места для всех запасов, которые могли понадобиться в течение года. Кроме того, судно было снабжено книгами и всеми полезными и удобными приспособлениями, которые были сочтены необходимыми для этой необычайной экспедиции.

Когда все было готово, Роланд Клив оставил капитана, команду и пассажирку на борту "Дипси", и последняя, пожимая ему руку, заплакала.

– Мне кажется, мистер Клив, это похоже на массовое самоубийство общины, – сказала она. – И даже нельзя сказать, что все прихожане делают это по собственной воле, потому что это не так. Если бы Сэмми не пошел, я бы не пошла, но если он пошел, я пошла, и вот конец всему, и я полагаю, что пройдет не так много времени, прежде чем наступит конец всем нам. Надеюсь, вы передадите миссис Рэли мои последние слова, ибо даже если я увижу ее снова, мне покажется, что я начинаю все заново, и это будет конец этой части моей жизни. Я надеюсь и молюсь о том, чтобы никто из участников не умер от какой-нибудь болезни до того, как все остальные вместе придут к своему концу, ведь остаться на борту подводного судна – это то, чего мало какие нервы смогут выдержать.

Когда все попрощались, мистер Клив поднялся на борт "Беспечного", на палубе которого находились офицеры, команда и немногочисленные обитатели станции, затем стеклянные люки "Дипси" были плотно закрыты, и он начал погружаться, пока полностью не скрылся под поверхностью воды, оставив над собой маленький плавающий стеклянный шар, соединенный с ним электрическим проводом.

Когда "Дипси" уходила под воду, этот шар поднимался над судном на поверхность, и "Беспечный" тут же начинал двигаться за ней. Это было сделано потому, что Клив хотел некоторое время следовать за "Дипси", чтобы убедиться, что все работает как надо. Она шла прямым курсом, время от времени мигая огоньком в маленьком шаре, и наконец, встретив плавучий лед, разнесла шар взрывом, который стал сигналом, свидетельствующим о том, что все в порядке и "Дипси" в одиночку отправился в подводное путешествие к полюсу.

Роланд Клив окинул взглядом широкую полосу темно-зеленых волн и сверкающих гребней, где не было видно ничего, что указывало бы на жизнь, кроме далекой, устало летящей морской птицы, а затем, отвернувшись от полюса, занялся приготовлениями к обратному плаванию в Нью-Йорк, в порту которого он мог рассчитывать получить свежие новости от Сэмми Блока и его спутников.

Глава V. Под водой

Когда "Дипси", маленькое подводное судно, которое начало свой путь к северному полюсу подо льдами арктических регионов, скрылось из виду под водой, на его борту вся команда тихо и внимательно наблюдала за происходящим. Каждому хотелось узнать, что произойдет дальше, и все, чьи обязанности позволяли им это сделать, собрались под большим световым люком на верхней палубе и смотрели вверх на маленькую стеклянную сферу на поверхности воды, которую они буксировали с помощью электрического провода, и каждый раз, когда в этой колбе вспыхивал свет, им казалось, что они на мгновение воссоединяются с тем огромным открытым миром над водой. Когда, наконец, стеклянный шар был взорван в знак того, что "Дипси" освободилась от всех связей, соединявших ее с внешним миром, они увидели сквозь воду над собой вспышку и искры, а затем все погрузилось во тьму.

Внутреннее пространство подводного судна было ярко освещено электрическими лампами, и души людей, находившихся в нем, вскоре начали светлеть благодаря трудам и заботам, который они проявляли к своему новому начинанию, однако было одно исключение – душа миссис Блок не светлела.

Миссис Сара Блок была необычным человеком, она была второй женой своего мужа, и ей было около сорока лет. Ее семья была деревенской, фермерами, и ее жизнь в детстве прошла среди людей столь же старомодных, как если бы они жили в прошлом веке и принесли свои старомодные идеи с собой в век нынешний. Но Сара не хотела быть старомодной. Она сочувствовала социальным движениям того времени, верила в изобретения и прогресс, ходила в школу и изучала многое из того, о чем ее родители никогда не слышали, о чем она очень быстро забыла. Когда она выросла, то носила самые широкие юбки-обручи, одной из первых стала пользоваться электрической прялкой, а когда она стала хозяйкой отцовского дома, то изгнала на чердак старомодную швейную машинку и велосипеды, на которых когда-то катались старшие члены семьи. Она пыталась убедить отца использовать плуг с подогревом воздуха и отказаться от содержания коров в эпоху, когда молоко и масло считались не только ненужными, но и вредными для здоровья человека. Когда она вышла замуж за Сэмюэля Блока, тогда еще сорокапятилетнего мужчину, она действительно думала, что сделала это потому, что он был человеком прогрессивных идей, но на самом деле она вышла за него потому, что он любил ее и ухаживал за ней, и потому, что он делал это честным, старомодным способом.

В душе Сара была такой же старомодной, как и все – она родилась такой и никогда не менялась. Как бы она ни старалась заставить себя поверить, что она женщина современных мыслей и чувств, ее душа на самом деле тянулась к моде и обычаям, в которых она была воспитана, и те, к которым она пыталась себя приучить, были для нее внешней стороной, никогда не были ее частью, но всегда были объектами ее стремлений. Эти стремления она считала принципами. Она пыталась настроиться на раскрывающиеся откровения эпохи, как молодые женщины во времена ее деда постоянно пудрились. Когда Сара сказала мистеру Кливу, что идет на "Дипси", потому что не отпустит мужа одного, она сделала это потому, что ей было стыдно сказать, что она настолько увлечена великими научными движениями того времени, что считает своим долгом присоединиться к одному из них, но хотя она думала, что поступает в соответствии с высокими принципами, на самом деле она выражала истинную привязанность своей старомодной натуры – натуры, которую она всегда старалась не замечать, но которая из своего темного угла управляла ее жизнью.

У нее был старомодный характер, который наслаждался ограничениями. Чем больший интерес она проявляла к чему-либо, тем более остро ощущала недостатки этого предмета интереса. Она старалась быть хорошим членом своей церкви, но прихожане отзывались о ней резко.

Никакая электрическая иллюминация не могла осветить душу миссис Блок. Она передвигалась по маленькому судну с омраченным лицом. Ее не покидало ощущение, что что-то не так, даже сейчас, в самом начале пути, хотя, конечно, от нее нельзя было ожидать, что она знает, что именно.

На носу и в разных местах по бортам судна, и даже в днище, находились большие пластины толстого стекла, через которые люди могли смотреть в воду, и там струилась вперед в тихие глубины океана длинная световая дорожка, исходящая от мощного прожектора на носу. В этом свете можно было увидеть любой объект в воде за некоторое время до того, как судно его достигнет, но для более надежной защиты от самого страшного препятствия, которое они опасались встретить на своем пути, тянущихся вниз масс льда, гидравлический термометр, установленный на маленьком подводном судне, соединенным с "Дипси" проводами, шел впереди на большом расстоянии. Приводимая в движение и направляемая батареями более крупного судна, эта маленькая лодка-термометр мгновенно сообщала о любых изменениях температуры воды, вызванных близостью льда. Чтобы не погрузиться слишком глубоко, далеко под "Дипси" висел тяжелый свинец, на котором было несколько электрических ламп, готовых в любое время дня и ночи подать сигнал, если судно подойдет слишком близко к рифам и пескам дна Северного Ледовитого океана.

Стюард только что объявил, что первый обед на борту "Дипси" готов для офицерской столовой, когда в каюту неожиданно ворвалась миссис Блок.

– Послушай, Сэмми, – воскликнула она, – я хочу, чтобы ты или кто-нибудь, кто знает больше тебя, сказал мне, как люди на этом судне собираются получать воздух для дыхания. Меня только что осенило, что когда мы вдохнем весь воздух, который есть внутри, мы просто задохнемся, как если бы нас просто утопили снаружи лодки, и со своей стороны я не вижу никакой разницы, кроме того, что в одном случае мы остаемся сухими, а в другом – будем мокрыми.

– Более того, мадам, – сказал мистер Гиббс, мастер-электрик, который, по сути, занимал должность первого помощника капитана судна, – если мы утонем снаружи в открытой воде, то станем пищей для рыб, тогда как если мы задохнемся внутри судна, то станем пищей для размышлений, если нас вообще кто-нибудь найдет.

– Надеюсь, вы не ожидаете именно этого? – сказала миссис Блок. – Я чувствовала, что что-то случится, когда мы стартовали, но я никогда не предполагала, что нам не хватит воздуха.