Льюис Хэмилтон. Шестикратный чемпион мира

Дэвидсон решил уехать, потому что в Гренаде не мог найти работу, которая бы его прокормила. В 1955 году Британская транспортная компания активно поощряла миграцию из стран Карибского бассейна. На некоторые острова даже приезжали руководители компаний, чтобы рассказать заинтересованным жителям, на какую работу можно рассчитывать в Великобритании. Дэвидсон был одним из тех, кто очень хотел попытать удачи за рубежом. Для него последней каплей стали бедствия, принесенные в год его отъезда ураганом Джэнет. Гренада находится на южной оконечности пояса ураганов[5 - Пояс ураганов – территория в Атлантическом океане от Северной Африки до Центральной Америки и Мексиканского залива на юге США, где часто случаются ураганы. – Прим. пер.], поэтому за последние 60 лет ей только трижды пришлось выдержать удары стихии. Но в сентябре 1955 года на остров обрушился ураган Джэнет – ветер достигал 185 км/ч, – нанеся огромный ущерб.

После этого Дэвидсон окончательно решил уехать, но его брат Флит остался в Гренаде и преуспел. Школьный учитель Найджел Форрестер, троюродный брат Льюиса, говорит, что ураган уничтожил большую часть мускатных деревьев на острове, и эта ситуация дала Флиту возможность начать выгодное дело: «Мой дедушка – брат Дэвидсона – покупал землю у тех, кто хотел ее продать, и заново высаживал деревья. На этом он отлично заработал. Все Хэмилтоны очень целеустремленные и упорные. Они всегда хотят добиться большего».

Но Дэвидсон был уверен, что «добиться большего» в Гренаде невозможно. Уровень безработицы на острове считался одним из самых высоких на Карибах – 15 %. Молодым особенно сложно было найти работу, поэтому Дэвидсон решил пуститься в путь на корабле, направлявшемся в Англию, тем самым положив начало нашей истории.

В XX веке Британия приняла две волны мигрантов из стран Карибского бассейна. Приехавшие после начала Первой мировой войны работали на военных предприятиях и в морском торговом флоте. Они обосновались в больших городах – в основном портовых, – и поначалу в Англии им были рады, как помощникам в обеспечении фронта всем необходимым. Но когда домой стали возвращаться солдаты и страна погрузилась в депрессию, отношение к мигрантам изменилось: британцы стали считать, что они отбирают у местных их «исконные» рабочие места. В конце концов сразу после войны начались волнения на расовой почве. Однако многие приезжие, несмотря на все трудности, считали себя британцами и отказывались возвращаться домой. В Кардиффе, Ливерпуле, Лондоне и других городах они сформировали ядро карибской общины.

Мигранты второй волны, среди которых был и Дэвидсон Хэмилтон, приехали в Британию после Второй мировой войны. К тому времени рынок труда в Британии был истощен. С 1955 по 1962 год на Туманном Альбионе обосновались четверть миллиона мигрантов с Карибских островов. До Англии они добирались на кораблях, а потом пересаживались на поезда и доезжали до какого-нибудь лондонского вокзала – Паддингтона, Виктории или Ватерлоо. Затем некоторые отправлялись в промышленные центры вроде Ливерпуля, Манчестера и Бирмингема, но большинство оставалось в Лондоне. Среди них был и Дэвидсон, который поселился на западе столицы и начал работать в лондонском метро укладчиком рельсов.

Однако многие жители Британии были отнюдь им не рады. Их – в отличие от мигрантов первой волны – не считали необходимой рабочей силой: наоборот, к выходцам с Карибов относились с подозрением – вдруг они станут причиной социальных проблем. Британцы опасались, что из-за мигрантов им самим не хватит рабочих мест и жилья. Недовольство в местных сообществах росло, и масла в огонь подливал радикальный правый политик Освальд Мосли[6 - Освальд Мосли (1896–1980) – основатель Британского союза фашистов. – Прим. пер.]. Другу семьи Дэвидсон говорил: «Время было не самое простое. Я только приехал в новую страну, а в нас, темнокожих, на улицах тыкали пальцем и кричали оскорбления. Конечно, не все относились к нам плохо, но тогда я чувствовал себя не в своей тарелке».

Такая ситуация привела к тому, что через год после приезда Дэвидсона была основана Британско-карибская служба социального обеспечения (BCWS), целью которой стала помощь мигрантам в интеграции в британское общество. Жилья не хватало – многие здания были разрушены во время бомбежек; кроме того, приезжие то и дело натыкались на объявления вроде «Сдаю квартиру только белым». В результате мигранты предпочитали районы, где уже обосновались их соотечественники и друзья и где жилье было доступнее. Тринидадцы в основном селились в Ноттинг-Хилл, и Дэвидсон, который подружился с ними еще на корабле по дороге в Англию, тоже переехал в западный Лондон. У Гренады и Тринидада исторически дружественные отношения – они самые близкие соседи в регионе, – поэтому, возможно, было предопределено, что Дэвидсон пойдет по пути, уже проложенном в Лондоне выходцами из Карибских стран.

Жизнь на западе столицы была далеко не райской, потому что некоторые владельцы домов наживались на нехватке жилья: выселяли прежних квартиросъемщиков и сдавали комнаты мигрантам за непомерную плату. Однако Дэвидсону все же удалось наконец обосноваться в маленькой, тесной квартирке в Фулхэме, на Броутон-роуд, 12а, вместе со своей возлюбленной Агнес Митчелл. 26 мая 1956 года в церкви Девы Марии на Стивендейл-роуд их обвенчал католический священник Морис Бэкетт. Дэвидсону, который теперь работал охранником на железной дороге, было двадцать пять, а его безработной невесте – двадцать три. Через два года пара переехала еще немного западнее, в район Актон, на Авеню-роуд, 82, и 31 мая 1960 года в больнице «Хаммерсмит» у них родился сын Энтони Карл Артур.

Детство, которое Энтони провел в западном Лондоне, не было беззаботным: его отец все время опасался, что сын свяжется с плохой компанией. В конце семидесятых, когда Дэвидсон вернулся в Гренаду, Энтони переехал в Стивенидж – город на 50 километров севернее Лондона с населением (на тот момент) в 40 000 человек. В 2007 году Льюис сказал, что Энтони «пришлось непросто», потому что его мать Агнес умерла, когда он был совсем юным. Но обсуждать эту тему на публике Хэмилтоны не захотели.

Решение переехать в Стивенидж выглядело необычным для темнокожего мужчины – сюда, где жили в основном белые, ничего особо не привлекало представителей этнических меньшинств. Стивенидж стал первым из новых городов, построенных после войны специально, чтобы разгрузить перенаселенный Лондон. Согласно переписи населения 1961 года за предыдущее десятилетие из стран Карибского бассейна в Великобританию эмигрировали 172 877 человек. Антагонизм и расизм по отношению к приезжим были довольно частым явлением на протяжении как минимум двух десятилетий, и даже спустя еще какое-то время продолжали появляться сводки о небольших, но непрекращающихся стычках.

И все же в начале восьмидесятых ситуация немного успокоилась; как раз тогда Энтони Хэмилтон, рано женившись, осел в Стивенидже. Однако для юноши с гренадскими корнями это все равно оказалось временем испытаний, – особенно когда его женой стала белая девушка, Кармен Ларбалестьер, старше его на пять лет.

Некоторые газетные материалы того времени свидетельствуют: когда темнокожие мигранты вроде Энтони Хэмилтона селились в густонаселенных городах, подобных Стивениджу, им приходилось сталкиваться с невероятным «одиночеством» и «враждебностью». Влиятельный американский журналист из Washington Post Леонард Дауни-младший специально приехал в Британию, чтобы сравнить недавно построенные здесь города с американскими. Его особенно интересовало, насколько схожи их проблемы. Дауни подтвердил, что строительство новых городов улучшило жилищную ситуацию, однако в целом журналист в мрачных тонах обрисовал жизнь мигрантов, которые существовали фактически в условиях гетто и не могли прокормить себя на деньги, заработанные «честным путем».

В частности, Дауни пишет: «Благодаря созданию новых городов британцам удалось повысить качество жизни рабочего класса в перенаселенных районах больших промышленных центров и обеспечить многие семьи более достойным жильем. Например, существовала служба, помогавшая предприятиям, которые хотели переехать из Лондона в Харлоу или Стивенидж вместе с работниками… Иногда этот процесс был так хорошо скоординирован, что более 85 % жителей новых городов – например, Харлоу – не просто работали в самом городе, а даже смогли сохранить прежний круг общения и проводить вместе время так же, как там, откуда они приехали. Но это привело к тому, что население новых британских городов представляло собой один социальный класс. Чаще всего для переезда необходимо было получить место у одного из работодателей – как правило, на заводе или в какой-нибудь конторе. В результате подавляющее большинство жителей составляли белые воротнички и квалифицированные рабочие. Остальная часть населения делилась на две немногочисленные полярные группы: люди с достатком значительно выше среднего и неквалифицированные рабочие, в том числе небелые мигранты, малообеспеченные семьи. С одной стороны, британцев не беспокоит такая ситуация, так как они с готовностью выстраивают общественную иерархию по социальному и экономическому принципу. Но с другой, эти города кажутся совершенно обезличенными, а потому быстро наскучивают и начинают раздражать, слишком сильно напоминая отсутствием экономических перспектив беспросветно серые американские окраины.

Неквалифицированные рабочие в новых городах не востребованы, поэтому они остаются в больших промышленных центрах, где их проблемы практически не решаются. Например, многие квалифицированные белые рабочие со средним доходом уехали из Лондона в новые города вроде Харлоу и Стивениджа, а в столице остались в основном пакистанцы, индийцы и темнокожие мигранты с низким доходом или вовсе безработные, условия жизни которых стали даже хуже – почти как в гетто. В этом отношении, как и в США, создание новых городов в Британии не решило социальные проблемы, а еще более их усугубило», – пишет журналист.

Одним из таких низкооплачиваемых рабочих был и Энтони: ему едва удавалось сводить концы с концами при мизерной зарплате, которую он получал на Британских железных дорогах. Но обстоятельства его не сломили: Энтони, человек с храбрым сердцем, был полон решимости добиться чего-нибудь в жизни. Уезжая из Гренады в Британию, его отец многое поставил на карту – и Энтони тоже верил, что может изменить свою судьбу. Но он не подозревал, что ему суждено вырастить блестящего сына, которого Бог одарил талантом, и дать своему мальчику дорогу в жизнь.

Энтони говорил друзьям: «Нет, мне не было легко. Сначала казалось, что один кошмар [Лондон] сменился другим. Но сбегать я не собирался – с меня было достаточно, хотелось какой-то стабильности». Жизнь стала понемногу налаживаться, когда в 1985 году родился Льюис.

В 1999 году другой отличный журналист, Гэри Яндж, родившийся в Стивенидже и работающий для британской газеты Guardian, опубликовал прекрасную книгу о своих путешествиях по американскому югу. Она дает нам возможность понять, с какими трудностями столкнулся Энтони, а позднее и сам Льюис.

Яндж пишет: «В городе вроде Стивениджа возможны три варианта отношения к темнокожей семье. Некоторые нам рады. Другие нас терпят. Третьи – открыто выказывают презрение… Например, Норрисы – худосочное белое семейство – обычно при виде нас кричали расистские оскорбления. Однажды они переступили все возможные границы, и она [мама] позвонила в полицию. Полицейский сказал, что предпринимать ничего не станет: «Боюсь, вам, как этническому меньшинству в этом районе, придется время от времени мириться с подобными вещами».

Принять такое непросто. Но Энтони был не робкого десятка и умел постоять за себя, как и Льюис в последующие годы. Любому, кто пытался их дразнить или запугивать, оба ясно давали понять, что никуда отсюда не уедут. Чтобы не дать себя в обиду, Льюис даже начал заниматься карате. Сначала Дэвидсон, а затем и его сын Энтони продемонстрировали решимость и твердую веру в то, что они и их семьи имеют право жить в Англии и воспитывать здесь своих детей. Это был еще один пример проявления их несгибаемой воли. Истинные католики, Хэмилтоны непоколебимы в своих убеждениях и всегда будут отстаивать то, во что верят. Так был заложен фундамент будущего поколения Хэмилтонов. Даже сегодня в Стивенидже, который один местный назвал «немного бездушным и невзрачным», из 80 000 жителей только 1 % составляют темнокожие. Но как в июне 2007 года написал Гэри Яндж: «100 % самых известных сыновей города составляет сегодня темнокожее население Стивениджа». Он имел в виду Льюиса Хэмилтона и Эшли Янга: многообещающий футболист сборной Англии учился в одном классе средней школы с вундеркиндом «Формулы-1». Кроме того, подразумевался еще и Альберт Кэмпбелл, в 1987 году ставший первым темнокожим мэром города.

Препятствия, с которыми столкнулся Дэвидсон Хэмилтон, когда приехал в Британию и обосновался там во времена господства сильных расовых предрассудков, навсегда запечатлены в сердце его внука, Льюиса: он знает, сколь многим обязан своему деду. Дэвидсон, как и его отец Энтони, был скалой, на которой Льюис построил свой успех… скалой, возникшей на Карибах.

Сейчас, когда Льюис приезжает в Гранд-Рой навестить родственников, он весело проводит время, наслаждается местной едой, приготовленной Уэлисией, и расслабляется, потягивая прохладительные напитки. На пляже он любит слушать песни в исполнении легенды регги Боба Марли и его сыновей Зигги и Дэмиана на iPod. Но Льюис никогда не забудет, какие трудности пришлось преодолеть близким, чтобы у его отца и у него самого был хороший старт в жизни; неизвестно, как все сложилось бы, не рискни Дэвидсон уехать в Англию в поисках лучшей доли.

Успехи Льюиса приносят свои плоды – в дополнение к новенькому микроавтобусу источником радости дедушки Дэвидсона стало официальное заявление правительства Гренады о том, что оно гордится своим самым знаменитым сыном. После фантастической дебютной победы Льюиса на Гран-При Канады в Монреале 19 июня 2007 года Эдвин Франк, представитель Совета по туризму и Министерства туризма Гренады, сказал: «Мы хотим поздравить мистера Льюиса Хэмилтона с успехом, которого он добивается в свой первый сезон в «Формуле-1». Особо отметим, что он – столь юный британский гонщик с гренадскими корнями (его дед родом из города Конкорд в округе Сент-Джон) – поднимался на подиум во всех шести гонках, в которых принимал участие в этом сезоне. Выступая за McLaren Mercedes, Льюис продемонстрировал гоночному братству «Формулы-1», что действительно может стать следующей большой сенсацией этого спорта.

Все гренадцы очень гордятся его недавней победой, одержанной в своей первой гонке на Гран-при Канады в Монреале в воскресенье 10 июня 2007 года. Достижения Льюиса – источник вдохновения для гренадской молодежи: они считают его настоящим, живым примером того, как тяжелый труд и целеустремленность могут принести успех.

Правительство и народ Гренады вместе рукоплещут победам Льюиса. Мы счастливы, что благодаря его достижениям люди во всем мире узнали о том, что у него наши корни. Он воплощение гренадского духа».

Так оно и есть. Но теперь давайте побольше узнаем о детстве самого Льюиса.

Глава 3. Маленький гонщик

Даже в восьмидесятые расовые предрассудки еще процветали и в некоторых кварталах неодобрительно смотрели на белую девушку рядом с темнокожим мужчиной, что вряд ли ободряло Энтони Хэмилтона и Кармен Ларбалестьер в начале их семейной жизни. На самом деле в Лондоне придерживались намного более прогрессивных и либеральных взглядов: наверное, это было неизбежно, учитывая, как много мигрантов живет в таких районах, как Брикстон и Ноттинг-Хилл.

Тем труднее понять, почему Энтони и Кармен решили обосноваться не в столице, а в Стивенидже – городе, в котором даже в 2007 году процент темнокожего населения был крайне мал. Однако пара поселилась в доме блокированной застройки[7 - Блокированная застройка – популярный в Британии тип малоэтажной жилой застройки, при котором расположенные в ряд однотипные жилые дома соприкасаются боковыми стенами. Каждый из таких домов имеет отдельный вход, небольшой палисадник и иногда гараж. Считается недорогим жильем для рабочего класса. – Прим. пер.] на Пиртри-Уэй, 57, в типовом микрорайоне Шефолла. Они поженились 5 марта 1979 года в местной католической церкви Святой Хильды, когда жениху было восемнадцать, а невесте – двадцать три. Денег молодоженам едва хватало: Энтони продолжал работать на железной дороге, а Кармен (она родилась за много километров от Стивениджа, в Бирмингеме, где ее отец Морис работал проектировщиком) трудилась на сборочном конвейере местного завода. Именно в это трудное для семьи время 7 января 1985 года в больнице Листера родился Льюис Карл Дэвидсон Хэмилтон. Рождество, предшествовавшее появлению мальчика на свет, было нелегким: из-за нехватки денег и слабого здоровья Кармен Энтони очень переживал. Но в тот морозный зимний день, любуясь сыном, они забыли обо всех проблемах. Льюис родился только через несколько лет совместной жизни, когда Кармен и Энтони начали сомневаться – вдруг судьба откажет им в счастье иметь детей. Кармен признавалась: «Он особенный ребенок для меня, потому что такой долгожданный. Мы уже почти перестали надеяться». Льюис был ее третьим ребенком: у него есть две старшие сводные сестры – Никола и Саманта.

Энтони решил назвать своего драгоценного сына в честь олимпийского чемпиона из США Карла Льюиса. Для Хэмилтона он стал кумиром после своего фантастического выступления на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе, проходивших за год до этого. Тогда Карл Льюис невероятным образом завоевал четыре золотые медали: в беге на сто и двести метров, в эстафете четыре по сто и в прыжках в длину. В последний момент Энтони добавил имя Дэвидсон в честь своего отца. Но у Кармен тоже было право голоса: именно по ее желанию сына окрестили как Льюис Карл. И больше никогда его имя не писали в обратной последовательности: с того момента Льюис Карл Хэмилтон устремлялся только вперед…

В интервью Daily Express Кармен признала, что ее сын – прирожденный гонщик: «У Льюиса еще не все зубы прорезались, а скорость он уже полюбил. На первый день рождения ему подарили игрушечный руль – такую большую пластиковую штуку, которую можно прикрепить к детской коляске и крутить. С того дня Льюис не выпускал руль из рук».

Но семейному счастью не суждено было продлиться долго. Несколько месяцев спустя супруги поняли, что их брак изжил себя, а когда Льюису исполнилось два года, расстались окончательно. Энтони съехал, и в их дом на Пиртри-Уэй перебрался новый возлюбленный Кармен, Рэймонд Локхарт. Позже она вышла за него замуж; они счастливо живут вместе и сегодня. А тогда рядом с матерью и отчимом Льюис чувствовал себя прекрасно. Он был послушным мальчиком, много читал и играл в футбол на улице вместе с друзьями. Дружелюбного и улыбчивого Льюиса в Шефолле любили.

В детском саду, который находился менее чем в двухстах метрах от дома Хэмилтонов, он был единственным темнокожим мальчиком в группе, но легко общался со сверстниками. Заместитель директора, Кэрол Хопкинс, подтвердила, что к Льюису все хорошо относились, но отметила, что в то время в нем еще не проснулся дух соперничества, который позволит ему достичь высот в спорте: «Помню, он был таким жизнерадостным, улыбчивым и хорошо себя вел. В садике ему нравилось, но в детстве у него не было стремления ни с кем соревноваться: просто очень счастливый малыш – смышленый, но ничем особо не выделяющийся».

Вполне логично, что в своем садике Льюис теперь – герой. В сезоне 2007 малыши соорудили «уголок Льюиса Хэмилтона», где вешали вырезанные из газет заметки о его успехах. «Он их герой, – говорит Кэрол Хопкинс. – Пример для подражания».

Льюис полюбил автомобили еще до того, как ему исполнилось пять, – по словам Кармен, мальчик часами играл с машинками, разбросанными по всему полу его комнаты, постоянно устраивал гонки, а потом – пышные церемонии награждения победителей. А когда он начал ездить на бамперных автомобилях в парках аттракционов, его отец Энтони – который потом стал его менеджером – удостоверился, что у сына прекрасная зрительно-моторная координация.

Когда Льюису исполнилось шесть, его любовь к автомобилям уже ни для кого не была секретом: друзья и соседи лишь качали головами и улыбались, видя, как он увлеченно играет на улице с радиоуправляемой машинкой – подарком на Рождество, – пока другие мальчишки пинают футбольный мяч. В этом же возрасте он одержал свою дебютную победу в гонках: на детском телешоу Blue Peter радиоуправляемая машина Льюиса пришла к финишу первой.

Энтони, к тому времени уже ставший фанатом автоспорта, регулярно навещал сына и тоже видел, как мальчику нравится все, что связано с машинами. Когда Льюис пошел в начальную школу, отец решил поддержать увлечение сына и стал брать его покататься на картинге.

Впервые маленький Льюис попробовал картинг, когда отдыхал в Испании. Вскоре Энтони удалось наскрести тысячу фунтов и купить сыну собственный карт. Кармен вспоминает: «Когда отец подарил Льюису карт на Рождество незадолго до его восьмого дня рождения, я подумала: «Нет, только не это!» Он купил всю экипировку – и форму, и шлем – и посадил Льюиса в машину. Тот поставил ногу на педаль – только его и видели. Так игрушечные машинки сменились картами, а потом и болидами «Формулы-1».

Она рассказывала, что Льюис начал интересоваться «Формулой-1», когда ему было восемь. Кумиром мальчика стал Айртон Сенна, трагически погибший в 1994 году, когда маленькому поклоннику было девять лет. «В те выходные, когда разбился Айртон Сенна, упокой Господь его душу, Льюис участвовал в гонках на картах, – вспоминает Кармен. – Эта трагическая новость очень его расстроила, но не поколебала решимости заниматься любимым делом. Я всегда знала: гонки у Льюиса в крови, поэтому ничто не может его остановить».

Вспоминая те дни, Хэмилтон признает, что смерть Сенны стала для него ударом: «Да, мне было девять, когда погиб мой кумир, Айртон Сенна. Помню, в те выходные я участвовал в гонках в Ходдесдоне. У отца был маленький Vauxhall Cavalier с прицепом. Мы сидели внутри и ждали моего старта. Тогда нам и сказали о гибели Сенны. Я не разрыдался тут же только потому, что не хотел показывать эмоции перед отцом. Поэтому спрятался за прицеп и расплакался. Это стало для меня поворотным моментом: в детстве веришь, что люди вроде Сенны непобедимы. А потом осознаешь: их не просто можно победить, они еще и не бессмертны. Так я понял, что нужно стараться реализовать свой талант по максимуму».

Когда Льюису было десять, Энтони привез его на картодром «Рай-Хаус», находящийся в нескольких километрах к югу от Стивениджа; это стало началом больших перемен в их жизни. На других трассах Льюис уже обгонял отца и теперь заявил, что хочет стать профессиональным гонщиком. В тот же день в «Рай-Хаус» приехал Тони Делаханти со своим сыном Эндрю, который был на пару лет старше Льюиса. Делаханти, который сейчас комментирует картинг для британской версии Eurosport, вспоминает: «Энтони сказал, что раньше Льюис гонялся на радиоуправляемых машинках – знаете, такие с дистанционным управлением – и выигрывал все подряд, но его соперниками были в основном взрослые. Поэтому Хэмилтоны искали что-то более подходящее для ребенка». Маленький Льюис произвел на Делаханти впечатление – такое, что «через год я делал для него пресс-релизы».

Энтони понимал, что у сына настоящий талант и на него можно делать ставку. Сам он был решительным человеком с твердым характером и добился немалых успехов в жизни: с тех пор как восемь лет назад Энтони расстался с Кармен, он стал компьютерным специалистом и начал работать как ИТ-менеджер. Однако сейчас Энтони решил рискнуть – вложить все свои деньги в будущее сына. Чтобы быть рядом с Льюисом на его пути к вершине, Энтони уволился и стал заниматься временной работой; иногда, чтобы свести концы с концами, он вкалывал сразу на трех работах, в том числе делал вывески о продаже недвижимости. «Не думаю, чтобы отец хоть раз влезал в долги, – говорит Льюис, – но у него одновременно было несколько подработок. Кроме основной работы, помню, отец делал вывески «Продается» и получал 15 фунтов за каждую».

Вот как сильно Энтони верил в будущее своего сына, вот скольким ради него готов был пожертвовать. И сам он из породы победителей: фирма, которую создал Энтони, отдавая все свое время Льюису, в конечном счете тоже стала крупной – в 2007 году в ней работали 20 сотрудников. Но Энтони подчеркивает, что на первом плане у него всегда был сын, делами которого он теперь управляет. Отец лично возил Льюиса на гонки по всей стране и за границу.

Энтони объяснил, что заключил с Льюисом договор, касающийся дела, которому они отдавали столько времени и сил: он будет помогать, если Льюис не только посвятит себя гонкам, но и продолжит нормально учиться. «С самого начала я старался сделать так, чтобы Льюис заботился о себе и не пускался во все тяжкие – не слишком часто ходил на вечеринки и не возвращался домой под утро, ведь у подростков столько искушений. Мне кажется, что на пути Льюиса к успеху очень важную роль сыграли честность и доверие, на которых строились наши отношения.

Мы всегда старались воспитывать Льюиса так, чтобы он поступал правильно и понимал: результат можно получить благодаря честному отношению к делу – не важно, говорим ли мы о гонках или о школе. Я сказал, что не стоит начинать, если есть какие-то сомнения. Однако я был уверен – если он прислушается ко мне и будет следовать моим советам, через какое-то время у него все получится.

Вы, наверное, скажете, что было бы заманчиво использовать метод кнута и пряника, когда Льюис начинал отставать по школьной программе, и говорить: «Так, на следующую гонку ты не едешь». Но на самом деле Льюис был слишком старательным мальчиком, чтобы наказывать его таким образом».

Решение всерьез заняться гоночной карьерой означало, что в жизни наступило время перемен. Восемь лет мальчик прожил с матерью и теперь, в десятилетнем возрасте, переехал к Энтони, мачехе Линде и сводному брату Николасу. Кармен и отчим Рэймонд тоже задумались о переменах и объявили, что собираются пожениться и перебраться в Лондон.