Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив (сборник)

Бичли удовлетворил просьбу дамы, а потом предложил портсигар и Тремейну. Тот покачал головой:

– Нет, спасибо. Я мало курю. Позволяю себе одну сигарету после еды. Иногда трубку.

– Медицинский случай! – определил Бичли.

Держался он непринужденно и жизнерадостно. Обветренное красное лицо, свитер с высоким воротом, грубое пальто и крупные руки, одна из которых сжимала толстую дубовую палку, придавали ему облик типичного сельского жителя – простого фермера, наслаждающегося жизнью с ее простыми радостями. Казалось, неловкая сцена в библиотеке стерлась из памяти.

Розалинда Марш закурила, и Мордекай Тремейн заподозрил, что она попросту тянет время. Но ради чего?

– Приехал Остин Деламер. Теперь вся компания в сборе, – заметила дама.

– К обеду, похоже, ожидается много гостей? – уточнил Тремейн.

Она кивнула:

– Почти столько же, сколько вчера. Напьеры снова приедут и привезут Люси Тристам. Останутся на ночь, а то и на две. Так бывает из года в год. Что придумал Бенедикт на сей раз? Не слышали никаких намеков, Джеральд?

Мордекай Тремейн вспомнил утреннюю встречу во дворе, когда тот не захотел показать, что привез в машине.

– Не сомневаюсь, что при желании кое-что интересное может рассказать, – заметил он. – Правда, мистер Бичли?

Тремейн говорил с подчеркнутым лукавством, изображая болтливого старого проныру, пытавшегося выудить сведения прозрачными намеками на собственную осведомленность. Джеральд Бичли насупился. Он бы с радостью сменил тему, однако Розалинда Марш поддержала провокацию.

– Только не говорите, Джеральд, что собираетесь устроить очередное представление!

Мордекай Тремейн поправил пенсне и прищурился. В эту минуту он напоминал дружелюбного пса, выпрашивавшего каплю внимания.

– Очередное? – переспросил он. – Неужели мистер Бичли регулярно забавляет общество?

Запрокинув голову, Розалинда Марш громко рассмеялась:

– «Забавляет» – самое точное слово, хотя и означает совсем не то, что вам кажется. Джеральда знает весь Шербрум. Трудно предсказать, что он придумает завтра или через неделю. Местные жители уверены, что мистер Бичли – сумасшедший. Что было в прошлый раз, Джеральд? По-моему, вы поставили на базаре прилавок и начали менять глазированные яблоки на банки с вареньем. Верно?

Тремейн заметил, как вздулись вены на толстой шее, особенно красной по сравнению с желтым воротником свитера. Великан смотрел на белое горло Розалинды Марш с таким выражением, словно мечтал сжать его железными пальцами и задушить не в меру разговорчивую особу.

Или злость мелькнула на лице из-за игры света, а на самом деле Бичли широко улыбался? Не впервые за день Мордекай Тремейн утратил ощущение реальности. Через мгновение наваждение исчезло, и перед ним вновь предстал добродушный, грубовато-сердечный сельский житель, готовый шутить и веселиться.

– Нельзя же постоянно ходить с вытянутыми лицами! – воскликнул Бичли.

– Разумеется, нельзя! – поддержал Мордекай Тремейн, словно и не подозревал дурных намерений. – Необходимо иногда смеяться.

– Давайте сходить с ума, пока можно. Жизнь слишком коротка, чтобы воспринимать ее всерьез.

Казалось, сейчас великан говорил то, что действительно думал.

– Наверное, у вас с мистером Греймом много общего.

– Мы понимаем друг друга, – подтвердил Бичли. – Бенедикт – прекрасный человек и очень щедрый. Не знаю, что бы мы без него делали. Никто не смог бы терпеть меня так великодушно, как он. Да, кстати, я обещал явиться к нему, как только вернусь. Пора получить очередной урок!

Пока Бичли не ушел, мисс Марш не произнесла больше ни слова: стояла в подчеркнуто свободной позе, со скучающим видом зажав в пальцах сигарету – и лишь оставшись с Тремейном наедине, она произнесла:

– Хотелось бы понять ваши намерения.

– Мои намерения? – медленно повторил он, пытаясь собраться с мыслями.

Розалинда подошла ближе.

– Если бы вы открылись мне, – тихо добавила она, – я бы постаралась помочь. К взаимной выгоде.

Из дальнего конца холла донесся какой-то звук, и Розалинда испуганно отпрянула.

– Пора подняться к себе, – громко сказала она. – Возникла необходимость в мелком ремонте!

Мисс Марш направилась к лестнице, а Мордекай Тремейн обернулся посмотреть, кто пришел. Это был дворецкий Флеминг – величественный человек средних лет с бесстрастным, лишенным выражения лицом. Он важно прошествовал по холлу, направляясь по неотложным делам и всем своим видом показывая, что ничего не видел и не слышал.

Тремейну захотелось заглянуть под маску безупречного высокопоставленного слуги и рассмотреть живого человека. Вспомнилась утренняя сцена, когда дворецкий помогал хозяину наряжать елку, и в это время появился Джереми Рейнер. Тогда Флеминг не подал виду, что ощущает возникшее напряжение, хотя наверняка понимал сложность ситуации.

В укромном углу, под лестницей, стояло кожаное кресло. Тремейн удобно расположился в полутьме и предался размышлениям. Через двадцать минут, когда вернулся Джеральд Бичли, он все еще оставался на месте.

Великан выглядел так, словно только что пережил потрясение и еще не успел прийти в себя. Он сердито бормотал что-то. Оказавшись в паре ярдов от Тремейна, Бичли осознал, что в холле кто-то есть. На лице отразилась откровенная злоба. Он молча прошагал мимо, однако успел метнуть красноречивый взгляд.

– Не в лучшем расположении духа, – промолвил Тремейн, дождался яростного хлопка парадной двери и быстро направился в ту комнату, откуда только что вышел Бичли.

Он ожидал увидеть Бенедикта Грейма, и не ошибся. Услышав шаги, хозяин резко обернулся. Кустистые брови выглядели так, словно их только что причесали в обратном направлении. Мистер Грейм производил впечатление человека, недавно принявшего участие в бурной сцене. Мордекай Тремейн не удивился. Подслушанный телефонный разговор и поведение Джеральда Бичли в холле многое объяснили. Бичли, срочно нуждавшийся в деньгах, обратился к Бенедикту Грейму, однако получил решительный отказ.

Хозяин чувствовал себя неловко.

– Вы видели Джеральда? – спросил он.

Держался Грейм так напряженно, что сразу стало ясно: что-то пытается скрыть.

– Только что встретил его в холле, – ответил Мордекай Тремейн и простодушно добавил: – Честно говоря, я решил, что мистер Бичли вышел отсюда. Разве не так?

– Неважно, – поспешно ответил Грейм, явно соображая, как бы сменить тему. Наконец придумал и после недолгой паузы проговорил: – Надеюсь, вы не очень скучаете? Боюсь, не имею возможности уделить вам столько времени, сколько хотелось бы.

– Я чувствую себя замечательно, – улыбнулся Мордекай Тремейн. – Провожу время весьма интересно.

Кустистые брови удивленно изогнулись.

– Интересно?

– Вы удивлены? Не забывайте, что мое главное увлечение – наблюдение за людьми!

На лице Грейма отразилось облегчение.

– Любитель криминальных историй вряд ли найдет здесь плодотворную почву для расследования. Все мы отвратительно законопослушны! Правда, остается Деламер. За политика я не поручусь.

Несмотря на попытку пошутить, Бенедикт Грейм по-прежнему выглядел озабоченным и производил впечатление усталого, стареющего, встревоженного человека. Тремейн вспомнил об утреннем разговоре с Николасом Блейзом. Сейчас подозрения секретаря получили наглядное подтверждение – во всяком случае, относительно тревоги Бенедикта Грейма. Однако Николас Блейз ни словом не обмолвился о Джеральде Бичли, а ведь именно он стал причиной подавленного настроения мистера Грейма.