Такое запутанное дело. Когда конец близок

Бесконечная борьба камня и воды завораживала великолепием и жестокостью. Мордекай Тремейн машинально отступил от ненадежного края. Неудачный шаг мог привести на неукрепленный камень, служивший границей обрыва, и роковое падение стало бы неизбежным. Сколько же несчастных встретили здесь погибель в темноте зимней ночи, в зловещем завывании ветра!

Лишь талантливому художнику дано передать грозное величие природы, изобразив пейзаж маслом или акварелью. В этом Тремейн завидовал Адриану Картхэллоу. Странно, впрочем, что память подсказала именно это имя. Тремейн попытался проследить ход мысли, но не сумел.

На обратном пути Джонатан Бойс заметил:

– Не забывайте, Мордекай, что я все еще считаюсь больным, а потому должен во всем соблюдать меру. Так что не обращайте внимания на мою лень и живите так, как считаете нужным. Полагаю, кое-какие планы у вас уже есть?

Инспектор смерил приятеля многозначительным взглядом.

– Возможно, – пожал плечами Тремейн.

– Вот только хотелось бы надеяться, – добавил Бойс, – что на сей раз вы не наткнетесь на труп.

Мордекай Тремейн вздрогнул:

– О, нет! Ради бога, только не убийство!

На следующее утро Тремейн отправился на прогулку в одиночестве, оставив старшего инспектора Скотленд-Ярда на террасе в приятном обществе трубки и книги. На сей раз его путь лежал в направлении, противоположном мысу Трекарн. Напрасно он пытался убедить себя, что спешит исследовать иную часть побережья. Истинная причина выбора заключалась в том, что маршрут вел прямиком к особняку «Парадиз». Как справедливо подчеркнул Артур Тайнинг, ошибиться было невозможно. С почтительного расстояния Мордекай Тремейн увидел каменный остров с возвышающимся на нем домом, а вскоре заметил знаменитый мост, служивший единственным путем на большую землю и обратно. Высокие деревья загораживали обзор, и все же картина оказалась неожиданной. Тремейн представлял мрачное строение, одиноко застывшее на пустынном холодном камне, а увидел приятный пейзаж с красивым особняком, расположенным в живописном окружении растений, оттенявших морскую синеву своей веселой зеленью. Не составляло труда понять, чем удивительное место пленило Адриана Картхэллоу. Как истинные произведения искусства, и пейзаж, и сам дом выглядели созданными художником для художника.

Остров оказался значительно обширнее, чем рисовало воображение. Тремейн представлял длинную скалу, отрезанную от материка в самом своем основании, где волны веками точили отвесный канал, пока окончательно не разорвали камень. Но эта скала отличалась удивительной плоскостью, так что сама природа словно повелела разбить тут пышный сад.

Мордекай Тремейн пришел по повторявшей очертания берега тропинке, а возвратиться решил, повернувшись к морю спиной, чтобы войти в город. Судя по карте, за Фалпортом, среди полей, пролегала пешеходная тропа. Очевидно, многим из отдыхающих приходила в голову мысль прогуляться сначала вдоль моря, а потом по живописной равнине.

Мордекай Тремейн миновал последние дома побережья, свернул в сторону города и неожиданно увидел впереди фигуру. Возле тропы, установив на траве этюдник, работал художник. То, что это не кто иной, как Адриан Картхэллоу, стало ясно прежде, чем тот услышал шаги и обернулся. Тремейн смутился. Последняя случайная встреча с Картхэллоу состоялась в Лондоне, в игорном клубе, когда тот не пожелал узнать его. Какой реакции ждать на сей раз? Увы, отступать было поздно.

Адриан Картхэллоу смерил прохожего долгим отсутствующим взглядом и вдруг, к радости Тремейна, широко улыбнулся.

– Вот это сюрприз! – воскликнул он. – Сыщик собственной персоной! Что привело вас в Фалпорт?

– У меня здесь живут друзья, – ответил Мордекай Тремейн и, покосившись на этюдник, быстро добавил: – Не буду мешать. Вижу, вы работаете.

– К сожалению, совсем не умею отдыхать. – Вздохнув, Картхэллоу начал убирать краски и складывать этюдник. – Уже собирался уходить. Честно говоря, услышав шаги, я подумал, что Хелен не дождалась и решила проверить, чем я здесь занимаюсь. Поэтому и обернулся. Если вы живете в этих краях, то просто обязаны навестить нас. Может, пойдете прямо сейчас, вместе со мной? Как раз успеем к ленчу.

– Боюсь, сейчас не получится.

– Что ж, тогда приходите вечером. Жду вас к ужину. – Казалось, Картхэллоу ни на секунду не усомнился, что его приглашение будет принято. – Около семи часов. Куда идти, вам наверняка уже известно. «Парадиз» – дом на скале. Вон там. – Он показал рукой, в которой держал этюдник. – Калитка на мосту всегда открыта.

Мордекай Тремейн вернул пенсне на законное место и попытался придумать благовидный предлог для отказа. Перспектива ужина в «Парадизе» означала неминуемую встречу с Хелен Картхэллоу, а потому вселяла испуг.

Однако убедительной причины так и не нашлось, и, прежде чем Мордекай Тремейн сумел взять ситуацию под контроль, Картхэллоу повесил этюдник на плечо, сунул под мышку коробку с красками и быстро зашагал в сторону моря. Не оставалось ничего другого, как продолжить путь.

Глава 9

Вернувшись домой, Мордекай Тремейн обнаружил, что Джонатан Бойс также возобновил давнее знакомство. Чарлз Пенросс прослышал, что коллега поправляет здоровье в этих местах, и зашел навестить его.

– Я уже рассказал о вас Чарлзу, – сказал Бойс. – Так что считайте, что вы официально знакомы.

– Как дилетант всегда испытываю восторг при встрече с профессионалом. Представляет ли Фалпорт интерес с точки зрения преступности, инспектор?

Пенросс улыбнулся. Для полицейского он выглядел маленьким и щуплым, однако острая реакция и заметная даже в минуты полного спокойствия энергия доказывали, что этот человек отлично знает свое дело.

– Если интересуетесь недавними убийствами, – произнес Пенросс, – то счастлив сообщить, что таковые отсутствуют. Фалпорт по праву считается одним из самых тихих и законопослушных английских городов. Осмелюсь утверждать, – добавил он застенчиво, – что причина заключается в возможности неплохо зарабатывать на отдыхающих, которых в сезон более чем достаточно!

Голос инспектора оказался низким, грубым и громким – как правило, подобные голоса свойственны массивным мужчинам с красным лицом и могучими плечами.

Пенросс был общительным человеком и занятным собеседником. Через час-другой Мордекай Тремейн уже считал его своим старым приятелем. Двадцать лет работы в полиции снабдили инспектора богатым арсеналом разнообразных историй и обширными познаниями в повседневной жизни округи. Несколько раз Тремейн испытывал настойчивое желание упомянуть имя Адриана Картхэллоу, однако успевал сдержать порыв. Не хотелось оказаться перед необходимостью объяснять то, чему объяснений не существовало.

После ухода Пенросса он рассказал Бойсу о встрече с художником и о приглашении на ужин, причем постарался создать впечатление неуверенности, поскольку опасался, что гостеприимные хозяева решат, будто он пытается сбежать от них. Тайнинги сердечно успокоили гостя.

– Пожалуйста, чувствуйте себя свободно и поступайте так, как считаете нужным, – попросила Кейт. – К тому же, Адриан Картхэллоу – местная знаменитость. Только представьте, как мне будут завидовать в городе, узнав, что вы обедали в доме известного художника!

Вечером около семи часов Мордекай Тремейн сел в такси с тем чувством, что возникает у всякого, кто находится перед кабинетом стоматолога, ожидая приема. Он заранее сочинил небольшую приветственную речь в адрес Хелен Картхэллоу и надеялся, что сумеет не вызвать подозрений.

Мост вел через расщелину в скале. Как и предупредил Картхэллоу, калитка была открыта. Тремейн толкнул железную створку и ступил на мост. Продолжался отлив, и далеко внизу песок успел высохнуть на дневном солнце. Проступили края углублений, откуда медленно уходила вода. Чайки собирались вокруг этих луж или бесцельно бродили по пляжу. Ленивые волны сонно лизали песок и нехотя плескались у подножья скалы, на которой стоял особняк. Мост вибрировал под ногами и казался отвратительно ненадежным, хотя рассудок убеждал, что впечатление ошибочно: из года в год конструкция с честью выдерживала испытание зимними штормами. Мордекай Тремейн поспешил как можно скорее миновать препятствие и тут же почувствовал, что покинул привычный уютный мир, где осталось такси, и вошел в неведомое зыбкое пространство. Иллюзия возникла из-за того, что мост покачивался при каждом шаге, будто грозил развалиться. В результате гость ступил на твердую землю с тревожно бьющимся сердцем и ощущением надвигающейся катастрофы.