Секрет книжного шкафа
– Здравствуйте. – Арвид радостно приветствует обеих и сначала пожимает руку бабушке. – Как вы элегантны!
– Вы тоже, – отвечает бабушка.
– Спасибо. Мне нечасто выпадает возможность нарядиться. – Обернувшись к Ребекке, Арвид кивает на ее серебристое платье. – Ты тоже чудесно выглядишь, под стать событию.
– Спасибо, – смущенно отвечает она. – Здесь есть шампанское. Я принесу тебе. – Ребекка спешно уходит, чтобы успокоить колотящееся сердце. Йуар по-прежнему не отвечает на ее звонки. Похоже, он исключил ее из своей жизни, и это причиняет боль. Но в последние дни она начала смиряться с тем, что их отношения закончились, и теперь ей легче выразить чувства, возникшие к Арвиду.
Когда она пробирается через толпу обратно, кто-то стучит по бокалу, и все затихают. Дама в бордовом бархатном платье выходит на середину зала. У нее коротко стриженные темные волосы, украшенные диадемой с драгоценными камнями в стиле двадцатых годов прошлого века.
– Добро пожаловать, дорогие друзья, на нашу ежегодную встречу. Мне очень приятно, что многие смогли прийти к нам сегодня, – говорит она, и в это время за спиной Анны и Ребекки появляется Марта и шепчет:
– Это и есть Мириам.
Бабушка смотрит на Ребекку широко распахнутыми глазами.
– Сегодня мы собрались, чтобы почтить память выдающегося человека, – продолжает дама в бордовом. – Лýке Кавалли было всего двадцать два, когда он, рискуя собственной жизнью, за несколько октябрьских ночей 1943 года спас пятьдесят семь человек – помог им перебраться из Дании в Швецию. Большинство здесь присутствующих либо сами участвовали в этих событиях, либо приходятся родственниками беженцам, покинувшим Данию через Эресуннский пролив, и нам трудно передать словами всю нашу благодарность за помощь, оказанную Лýкой. У спасенных тогда людей родились дети и внуки, и сейчас их всех вместе уже сто шестьдесят четыре. Возможно, многие из них не появились бы на свет, если бы не героизм Лýки. – Она поднимает бокал. – Поэтому я хочу поднять этот бокал за Лýку, – торжественно произносит она, и хор голосов вторит ей:
– За Лýку!
В центр зала выходит старик в сером костюме и кипе, который представляется Рубеном.
– Мы не успели понять, что произошло, – рассказывает он. – Все развивалось стремительно. Мне было всего пятнадцать, и, окончив школу, я работал в малярной мастерской. Однажды вечером, когда мы закрывали мастерскую и собирались домой, кто-то зашел и сказал, что всех евреев собираются арестовать. Я пошел в порт, где собралась группа людей. Они пытались уговорить рыбака перевезти их в Швецию. Сначала он отказывался, потом согласился, за деньги. Говорили, что для меня найдется место, но я должен был вернуться за отцом, а ждать они не хотели. «Поезжай один, – уговаривали меня, – может, это твоей единственный шанс». Но я не мог. Отец болел и не выжил бы один. И вот я изо всех сил помчался домой и велел папе паковать вещи. Я собрал все ценное, что мог унести: фотографии и украшения матери, позолоченную менору, немного одежды и серебряные столовые приборы. Отец все время возмущался. Говорил, беспокоиться не о чем, датчане нас в обиду не дадут. Они ведь защищали нас на протяжении многих лет. Но я знал, что все серьезно. Я видел это в глазах других людей. В конце концов я привел его в порт, но там уже никого не было. Они уплыли. Тогда я попросил отца спрятаться между двумя плоскодонными лодками, а сам пошел вдоль берега. Шел долго, пока не набрел на компанию, показавшуюся мне знакомой. На мой вопрос, куда они собираются, мне вначале не ответили, но потом появился Лýка. Он объяснил, что едут в Швецию и готовы забрать нас с отцом. Я волновался, дойдет ли отец до условленного места встречи, но он обещал помочь мне. Несмотря на риск быть рассекреченным, Лýка вернулся со мной в порт за отцом.
Рубен умолкает, прижав правую руку к груди. Ребекка сглатывает слезы. Жалко, что мать такое не слышит.
– Не знаю, что бы произошло, не встреть я тогда Лýку. Он спас нам жизнь, – заканчивает свое выступление старик.
В центр зала выходит пожилая женщина и кивает головой, соглашаясь с ним.
– И нам тоже. Поздно вечером зазвонил телефон. Женщина спросила, иудеи ли мы, и рассказала, что нацисты хотят собрать вместе всех евреев Дании. Она и обзванивала всех абонентов с еврейскими фамилиями по телефонному каталогу, рекомендуя незамедлительно покинуть страну. Отец наказал нам плотно задернуть гардины, запереть дверь и никому не открывать до его возвращения. Он ушел выяснять, как нам уехать. Я так хорошо помню, что все семейство ожидало его возвращения в верхней одежде. Маме удалось успокоить нас, детей, чтобы мы не боялись, а мне казалось забавным ложиться в постель в ботинках. Само путешествие не оставило в памяти яркого следа, помню только, что было холодно. Пахло рыбой, и дул сильный, штормовой ветер. Брату было плохо, его рвало, а у меня пальцы совсем замерзли, и я отогревала их у мамы за пазухой. Позже я узнала, что Лýка Кавалли помог отцу найти владельца лодки, согласившегося переправить нас через пролив.
Бабушка смотрит на собравшихся глазами, полными слез. Услышанные истории растрогали ее до глубины души.
– Видеть вот так перед собой людей и слушать их – совсем не то же самое, что читать их имена списком, – шепчет она Ребекке. – Я не знала, что он так многим успел помочь. А ведь я не хотела, чтобы он ездил в Данию. Не думала о тех, кому нужна помощь, и боялась только, что с ним что-нибудь случится. Теперь мне стыдно.
– Вполне естественно, что ты боялась за него, – откликается внучка, гладя бабушку по плечу. – Ты имела полное право волноваться.
Еще несколько очевидцев делятся своими воспоминаниями, и, когда торжественная встреча подходит к концу, Марта делает знак Мириам, и та пробирается к ним через толпу гостей. Отставив в сторону бокал, здоровается за руку с Анной и Ребеккой.
– Меня зовут Мириам Абель, я очень рада, что вы смогли прийти к нам сегодня. Лýка был невероятно смелым и добросердечным человеком. Я глубоко соболезную вашей утрате. Если я могу быть чем-то вам полезна, обещайте, что примете мою помощь.
– Благодарю вас, – отвечает бабушка. – Какую красивую речь вы произнесли!
– Это – самое маленькое, что я могла сделать. – Дама кивком подзывает мужчину с желтой папкой в руках. – Я знаю, что это немного, но мы постарались собрать всю информацию, которую нам удалось разыскать о Лýке. Пару лет назад мой сын съездил в его родной город в Италии и сфотографировал дом, где Лýка вырос. Еще он нашел его фотографию школьных лет, где он еще совсем мальчик. Сейчас покажу вам!
Мириам открывает папку и пролистывает содержимое. Там много старых документов, фотографий и записей воспоминаний тех, кто встречал его при жизни.
Бабушка так растрогана, что не может вымолвить ни слова. Дрожащими руками она берет снимки. На одном из них изображена большая семья. На диване сидит седая пара, на коленях у них – две розовощекие девчушки с кудрявыми волосами, а вокруг стоят еще два десятка человек разных возрастов.
– Кто это? – интересуется Ребекка.
– Это сестра Лýки, Франческа, с семьей, – отвечает Мириам. – Мой сын встречался с ними в Болонье. Разве вы не знали, что они там живут?
Бабушка ошарашенно смотрит на нее:
– Мне так и не удалось найти ее.
– Тогда я дам вам ее контакты, – решительно отвечает Мириам. – Франческа будет счастлива узнать, что у ее брата был ребенок. Они с матерью поставили Лýке надгробие на кладбище в Болонье, там же, где покоится его отец.
– Как это хорошо, – откликается бабушка.
– Но вы же знаете, что есть памятник, установленный датчанами в благодарность за помощь, полученную в годы войны?
Анна и Ребекка, переглянувшись, качают головами.
– У здания ратуши в Хельсингборге. Вам надо обязательно туда сходить.
Бабушка кивает.
– Спасибо, – бормочет она. – Сходим.
– Это мы должны благодарить вас. Многие хотели вас видеть, но есть один человек, больше всех просивший о встрече.
Обернувшись, Ребекка замечает женщину с высокой прической в синем вечернем платье в пол, на вид – ровесницу ее матери.
– Здравствуйте, – говорит незнакомка, протягивая руку. – Я Лея Кляйн.
Бабушка столбенеет.
– Лея? – переспрашивает она.
– Да. Когда моя семья пыталась перебраться через пролив, мне был всего год от роду, и рыбак не захотел брать меня на борт. Но Лýка нашел способ, чтобы я воссоединилась с ними. Мои родители были безмерно благодарны за эту помощь, правда, побег из Дании стал для них серьезной травмой. Отец рассказывал, что уже по приезде в Швецию он пережил одно ужасное событие вместе с молодой девушкой, фрёкен Экблад. Это не вы?
– Да, это была я, – неразборчиво произносит бабушка. – Я принимала вашу семью, когда вы перебрались через пролив.
У Леи загораются глаза.
– Это невероятно.
Бабушка кивает:
– У вас ведь есть брат и сестра, правильно?
– Клаус и Метте. Но они не здесь живут, а иначе тоже пришли бы встретиться с вами.
– Я так рада, что все закончилось благополучно, – говорит бабушка. – Ваши родители очень волновались. Терзались, что им пришлось оставить вас в Дании.
Лея кивает, в ее глазах блестят слезы.
– Да, знаю, – шепчет она.
– Мы всегда обязаны помнить, – говорит Мириам, обнимая Лею. – Но не должны допускать, чтобы воспоминания мешали нам жить полной жизнью.
Расположившиеся у рояля музыканты расчехляют инструменты. Женщина с ярко накрашенными губами садится к роялю, а мужчины достают контрабас, гитару и саксофон.
– Сейчас будут танцы, – с улыбкой объясняет Мириам. – Надеюсь, вы останетесь и насладитесь праздником.
К бабушке подходит еще одна группа людей и хочет поделиться воспоминаниями о Лýке. Ребекка делает несколько шагов назад, чтобы лучше видеть происходящее. Только она успевает подумать, где Арвид, как кто-то трогает ее за плечо.
– Привет, – мягким голосом говорит он.
– Привет.
– Очень приятный праздник. К сожалению, я не могу надолго остаться, мне надо возвращаться к коровам. Две телки вот-вот должны отелиться, – объясняет он. – За ними пока Эгон присматривает, правда, боюсь, когда дойдет до дела, ему одному не справиться. Но, прежде чем уходить, я хотел бы с тобой потанцевать, – добавляет Арвид, протягивая руку.
Ребекка отставляет пустой бокал. Арвид держится спокойно и уверенно, от его теплой улыбки сердце начинает биться быстрее. Приобняв, он берет ее за руку, и Ребекка чувствует, как кровь приливает к щекам.
Арвид на удивление хорошо ведет, и каждый раз, когда они сталкиваются друг с другом в танце, по шее пробегает приятная дрожь. Когда он рядом, устоять против его шарма невозможно.
– Я хочу кое-что сказать тебе, – начинает Арвид.
– И что же? – с любопытством спрашивает Ребекка.
– Извини меня за резкость во время той встречи в сарае. Просто я очень расстроился, узнав, что ты помолвлена.
– Не надо извиняться, – спешно отвечает Ребекка. – Я сама во всем виновата. Надо было честно сказать об этом с самого начала, но просто с Йуаром у нас не очень-то все гладко.
– Сочувствую.
– Спасибо. Думаю, у нас с ним совсем разные устремления, но, чтобы осознать такое, нужно время, и это достаточно болезненно. Особенно если долго живешь с человеком под одной крышей, – объясняет она, надеясь, что Арвид поймет ее. Не поговорив нормально с Йуаром, утверждать, что все кончено, кажется неправильным.
– Понимаю, – кивает Арвид. – Если тебе все еще интересно, я бы с удовольствием выслушал твои идеи о магазине фермерских продуктов.
– Конечно, – улыбается Ребекка. – Это – самое маленькое, что я могу сделать в ответ на твою неоценимую помощь.
Они движутся в танце, обгоняя другую пару, и поворачивают в тот момент, когда раздается телефонный звонок.
– Извини, – обращается Арвид к партнерше, доставая из внутреннего кармана мобильный.
– Арвид слушает. Вот как, ты уверен? Выезжаю.
Закончив разговор, он немного взволнованно смотрит на Ребекку.
– Мне пора. Похоже, обе начали телиться, и у одной проблемы.
– Может, помощь нужна? – спрашивает Ребекка, и на нее с любопытством смотрят подошедшие бабушка и Мириам.
– У Арвида две коровы телиться начали, – объясняет им Ребекка. – Если я поеду сейчас с ним, ты сможешь вернуться домой на такси?
– Мы доставим Анну домой в целости и сохранности, – заверяет ее Мириам. – Поезжайте!
– Спасибо, – благодарит ее Ребекка. – Я припарковалась за углом, но ты же тоже сюда на машине приехал?
– Да, – отвечает Арвид. – На месте увидимся.
– Удачи! – кричат им вслед Мириам и бабушка, пока они торопятся к выходу.
Глава 34
Когда Ребекка заходит в коровник, Арвид уже изо всех сил помогает одной из коров. Он сбросил пиджак и высоко закатал рукава рубашки.
Эгон тащит два ведра с водой и ставит их у подстилки из соломы.
– Ну что же, я все принес, – говорит он. – Вот еще мешок соломы и антисептик.
– Хорошо, – кивает Арвид, похлопывая корову, которая топчется в боксе для отела. – Все будет хорошо, вот увидишь.
– Чем я теперь могу тебе помочь? – спрашивает Эгон.
– Побудь здесь, с Розой, а я пока проведаю Лилию. Боюсь, у нее неправильное предлежание.
– А мне что делать? – интересуется Ребекка.
– В кладовке лежит большая коробка первой помощи. Принеси ее, пожалуйста, а потом найди телефон доктора Мадани. Это наш ветеринар, и, если события будут развиваться не лучшим образом, не уверен, что я сам смогу ей позвонить. Но сначала, – говорит он, искоса поглядывая на Ребекку, – тебе бы не мешало переодеться. А то выставишь мне потом счет за свой испорченный прикид.
– Согласна, он очень дорогой, – отвечает она, бросив взгляд на свое длинное блестящее платье, и замечает, что он улыбается.
Когда Ребекка возвращается, Роза все еще нетерпеливо топчется в боксе. Эгон включил инфракрасные лампы, рассеивающие теплый желтый свет, и успокаивает корову.
– Ну вот, – говорит он. – Все образуется, вот увидишь.
– Ведешь себя как истинный фермер, – шутит Ребекка. – Когда это вы успели так сдружиться, что ты присматриваешь за его коровами?
– Когда он починил мою изгородь, у меня не осталось выбора. Благодаря тебе я практически превратился в его раба, – бормочет старик, украдкой улыбаясь.
Раздается громкое мычание, и Эгон просит Ребекку наполнить водой корыто в родильном боксе.
– Может, еще что-нибудь принеси? – закончив, спрашивает она.
– Не помешало бы перекусить. Я тут уже несколько часов маюсь, а придется, скорее всего, еще долго сидеть. Но сначала надо облегчиться.
Эгон жестом подзывает Ребекку к себе, и та с опаской заходит в бокс.
– Я никогда раньше ничего подобного не делала.
– Просто сохраняй спокойствие, и все будет хорошо. И сзади нее не вставай, а то испугается и лягнет.
Эгон показывает, как надо приближаться к животному спереди, у головы, так, чтобы Роза видела, потом гладит по загривку. Ребекка повторяет за ним, и корова громко фыркает.
– Скоро вернусь, – обещает Эгон, удаляясь.
Каждое движение телки вызывает у Ребекки тревогу, но она изо всех сил старается поддерживать ее разговором. Покачав головой, Роза ложится на соломенную подстилку. Двигается неуклюже, покачиваясь из стороны в сторону.
– Ладно, – бормочет Ребекка. – Ложись, наверное, так приятнее.
Корова опять мычит, но на этот раз тише и протяжнее. Ребекка пятится к выходу из бокса.
– Арвид, – тихо зовет она, чтобы не испугать корову. – Где ты?
У подошедшего Арвида лоб блестит от пота, рубашка расстегнута, белье под ней измазано, а брюки от костюма заправлены в высокие сапоги.
– Эгону надо было отлучиться, а я не знаю, что мне делать.
– С Розой? Она, похоже, сама справляется.
Ребекка вздыхает с облегчением:
– Хорошо, а то я сомневалась, не нужна ли какая-то помощь. А как дела у второй коровы?
– Я перевернул теленка, так что, надеюсь, она тоже разродится без проблем.
Ребекка пытается скрыть, что она под впечатлением, но охает, не в силах удержаться.
– Знаешь, я за весь вечер сегодня сделал глоток шампанского и закинул только пару канапе. Неплохо бы выпить кофейку и что-нибудь съесть.
– Сейчас все сделаю, – отвечает с облегчением Ребекка и торопливо направляется к Бьёркбаккену. В еде она, по крайне мере, знает толк.
Чуть позже девушка возвращается с корзинкой, в которую поставила кофе и бутерброды, а Роза уже успела встать и прохаживается вокруг пятнистого черно-белого теленка, лежащего на соломенной подстилке.
Эгон спешит навстречу и берет у Ребекки из рук корзинку с перекусом.
– С чем бутерброды?
– С сыром и ветчиной, – отвечает она, не спуская глаз с теленка.
– Отлично, – неразборчиво откликается Эгон, достает чашки и ставит их на подоконник.
Ребекка подходит к родильному боксу. Теленок совсем маленький и хрупкий, Роза тщательно вылизывает его своим большим шершавым языком.
– Все прошло благополучно? – робко спрашивает девушка.
– Да, моргнуть не успеешь – он встанет на ножки и приложится к вымени.
Эгон приносит из кладовки три раскладных стула и размещает их чуть поодаль от бокса, пока Ребекка наливает дымящийся кофе. Скоро подходит и Арвид.
– Лилия тоже отелилась, – сообщает он, выдыхая. – Все в порядке.
– Как быстро все происходит, – удивляется Ребекка, глядя на них широко раскрытыми глазами. – Раз – и два новых теленка.
– Да, так и есть. Чудо природы, – смеется Эгон. – Хочешь кофе? – спрашивает он Арвида, протягивая ему чашку.
– С удовольствием, – отвечает тот и, подойдя к маленькой мойке, споласкивает руки и лицо прежде чем взять кофе. – На самом деле мне надо бы душ принять, но я не уверен, что в состоянии добраться до ванной.
– Меня каждый день такое чувство посещает, – ухмыляется Эгон.
Арвид откусывает бутерброд.
– Какой вкусный хлеб! – восклицает он. – Откуда?
– Сама испекла, – отвечает Ребекка.
– Что – правда? – удивляется Арвид. – Очень насыщенный вкус! А я и понятия не имел, что ты так классно печешь.
– Еще она вкуснейшие кексы готовит, – встревает Эгон.
– Могу себе представить, – улыбается Арвид. – Были бы у меня деньги, я бы дорого заплатил за такой хлеб.
– Спасибо, – отвечает Ребекка, смутившись от внезапного внимания.
Они едят бутерброды под мерное жужжание согревающих ламп и редкое мычание, которое доносится из-за стены, из стойла со стадом. Внезапно Ребекка вздрагивает.
– Смотрите, – шепчет она, показывая на теленка, медленно встающего на дрожащие ножки. Его пошатывает, он спотыкается и несколько раз чуть не падает, но, в конце концов, ему удается доковылять до мамы. – Невероятно! Подумать только: всего-то час от роду, а уже ходит!
– Ты, что, никогда теленка новорожденного не видела? – удивляется Эгон.
– Не забывай, она в Стокгольме живет, – напоминает ему Арвид.
Ребекка легонько хлопает его по плечу.
– Помолчите лучше, – обрывает их она.
– Шучу! Ты прекрасно справилась! Мне бы очень пригодился на ферме такой человек, как ты.
Ребекка отворачивается, чтобы Арвид не заметил, как она покраснела. В долю секунды в голове проносится мысль. А что, если ей и вправду здесь остаться? Ведь можно было бы помочь ему открыть магазин фермерских продуктов и управлять кафе?
Она представляет себе, как наводит порядок в старом сарае, печет хлеб и печенье на продажу. Это же просто мечта: каждое утро просыпаться и заниматься только тем, что приносит тебе удовольствие. Ребекка осознает, что в компании «Хеннинг и Шустер» такого никогда не было. Если сразу подать заявление на увольнение и использовать накопленные дни отпуска, ей просто уже можно не выходить на работу.
Ребекка искоса смотрит на Арвида. С каждым днем он нравится ей все больше, но покинуть Стокгольм непросто. Там сосредоточена вся ее жизнь, и усилий на переезд потребуется немало. И все равно, по мере того как она привыкает к этой мысли, идея уволиться из аудиторской фирмы кажется правильной.
Достав мобильный, Ребекка просматривает историю звонков. Она тринадцать раз звонила Йуару и отправила бесчисленное множество сообщений – все без ответа. Убрав телефон, думает, как обрадуется бабушка, узнав, что Ребекка вернется насовсем. Может быть, все-таки Бьёркбаккен и есть ее настоящий дом?
Глава 35
Ребекка расчесывает и тщательно вытирает полотенцем бабушкины волосы, потом включает фен. Аккуратно высушивает седые локоны. Бабушка откидывается назад. Похоже, она наслаждается таким вниманием и заботой, и Ребекка думает, что возможность привести себя в порядок выпадает ей нечасто.
Высушив волосы, внучка убирает их в узел на затылке и помогает Анне одеться. Ее охватывает особенное чувство, когда она ухаживает за бабушкой. Ребекка вспоминает, как часто бабушка помогала ей в детстве: заплетала в косы длинные волосы перед сном, стирала ночью белое кружевное платье, чтобы утром внучка снова могла надеть его, варила овсяную кашу и подавала ее с домашним клубничным вареньем, потому что от любой другой еды Ребекка отказывалась. Теперь они внезапно поменялись ролями, и Анна нуждается в ее заботе.
Она достает бабушкин крем для лица, аккуратно втирает в кожу и в завершение, пару раз взмахнув кисточкой, наносит немного румян. Потом достает золотую цепочку из шкатулки, лежащей на прикроватном столике, и аккуратно распрямляет ее. Поправив по центру кулон в виде птицы с расправленными крыльями, застегивает замочек на шее.
Встретившись с ней взглядом в зеркале, бабушка улыбается внучке, но глаза ее подернуты грустью. Ребекка подозревает, что Анна все еще расстраивается из-за того, что мама так и не появилась на вечере памяти Луки.
– Теперь все готово, – бодро сообщает Ребекка.
Оценив свое отражение в зеркале, бабушка кивает.
– Спасибо тебе большое. Чувствовать себя такой ухоженной – роскошь для меня.
В залитой утренним солнцем кухне Ребекка помогает бабушке сесть за стол и протягивает газету.
– Кофе скоро будет готов, – говорит она, накрывая завтрак.
Ребекка собирает свои волосы в хвост. В девять они договорились встретиться с Арвидом у сарая: она расскажет ему о своих идеях и передаст материалы о магазинах фермерских продуктов, а после обеда они с бабушкой решили устроить воскресную прогулку в город и посмотреть на памятный знак.
Внучка искоса поглядывает на мобильный. Проснувшись сегодня, она первым делом отправила маме эсэмэску с приглашением присоединиться, но ответа до сих пор не получила. Ребекка много думала над словами, оброненными матерью во время их последней встречи. Даже страшно представить себе, каково было Камилле воспитываться в условиях такого глубокого семейного конфликта, но, с другой стороны, мотивы бабушкиного решения ей тоже понятны. Никому не пожелаешь забеременеть в девятнадцать, да еще в те годы, когда иметь внебрачного ребенка считалось постыдным.
– Справишься без меня, пока я встречусь с Арвидом? – спрашивает она, наливая дымящийся ароматный кофе.
Бабушка откладывает в сторону газету, освобождая место для внучки.
– Конечно. Твоя идея открыть кафе на хуторе просто чудесна. Она обречена на успех, ведь ты великолепно печешь.
– Только это не мое кафе, а Арвида, – смеется в ответ Ребекка. – У меня уже есть работа.
– А ты представь себе, как было бы здорово сюда вернуться. Мне так жаль, что тебе приходится жить вдалеке от семьи.
– Но Йуар тоже моя семья, – выпаливает Ребекка, не успев подумать.
Привычка защищать свои отношения с женихом успела перерасти в рефлекс. К тому же ей не избавиться от ощущения, что разрыв равнозначен поражению.
Бабушка берет ее за руку:
– Знаешь, никто не мешает тебе передумать.
– Ну, как сказать.
– Если я чему и научилась с годами, так это – не бояться следовать зову сердца, – задумчиво продолжает бабушка. – Жизнь коротка. Обернуться не успеешь – превратишься, как я, в старуху, у которой ничего не осталось.
Ребекка крепко сжимает ее руку. Хотя она ни словом не обмолвилась с Анной о своих чувствах к Арвиду, кажется, будто бабушка все знает.
Арвид сидит на земле в небольшом загоне рядом со стойлом. У него на коленях лежит ягненок, которого он кормит из бутылочки, не слыша, как подходит Ребекка. Поглаживая малыша, Арвид тихонько говорит с ним, и такое проявление нежности заставляет сердце биться быстрее. Он оказался эмоциональнее, чем Ребекке показалось сначала.
Девушка останавливается в нескольких метрах от загона. Арвид замечает ее, только когда ягненок наелся вдоволь и он поднялся на ноги.
– Ты уже здесь? – слегка насмешливо спрашивает он. – А я думал, ты так рано не встаешь.
– Вообще-то я прихожу в офис каждое утро раньше восьми. А до того успеваю на пробежку и еще до работы минут сорок пять добираюсь.
– Если ты жаворонок, может, возьмешь на себя дойку в пять утра? – шутит Арвид, и она видит, как в его глазах загорается огонек.