Происхождение слов

Два заключительных закона древнейшего словообразования: Пятый и Шестой – смотрите в 21-й Главе. Пятый закон даётся там в виде Первого вывода, а Шестой изложен в Пятом.

Глава 1. Небольшой экскурс в древность

Членораздельная речь человека начала формироваться в глубокой древности. Факторов, повлиявших на становление человеческой речи, много. Но первый из них – наверное тот, что человек, скорее всего, всегда был существом мыслящим. То есть, он всегда был человеком, а не обезьяной, вне зависимости от того, как он при этом выглядел. Содержание его черепной коробки с самого начала, с момента своего возникновения, напрочь отделяло его от всего прочего животного мира. Он изначально, от природы, мог думать и анализировать окружающий его мир. И именно это явилось залогом того, что он стал развиваться интеллектуально.

На пустом месте ничего не вырастает. Человекообразные обезьяны миллионы лет назад были человекообразными. И что? Они и миллионы лет тому назад не проявляли никакого желания общаться с себе подобными, не проявляют и сейчас. У них никогда не появлялось желания членораздельно и осмысленно общаться с кем бы то ни было. Рёв, рык, мычание – да, но осмысленное слово – никогда, потому что животное не может логически мыслить.

Это подтверждается всем многовековым существованием животного мира, многовековым существованием класса человекообразных обезьян. Будучи во многом подобными человеку, они никогда не проявляли желания осмысленно объясняться с помощью знаков или членораздельной речи.

И даже обучение их общению с помощью знаков (язык глухонемых), не даёт никаких результатов. Обученные, они по требованию человека делают это на всевозможных исследовательских сеансах, в лабораториях или в популярных шоу, но никогда не делают попыток какого-либо общения сами, между собой. Они никогда не делали никаких попыток внедрить этот цивилизационный инструмент в свою обезьянью практику.

Да будь они существами разумными! И получили в свои руки такой инструмент! Да они бы ухватились за него, использовали, развили, усовершенствовали и пошли бы дальше. Будь у них в том, хоть какая-нибудь потребность. Но у них нет этой потребности! Хотя здесь, эти животные уже явно подведены к разумному обмену. Но обмена этого у них – нет!

Нелепые попытки некоторых учёных объяснить выделение человека из среды приматов, какими-то особыми условиями жизни в древности, не выдерживают ни какой критики. Ни радиация, ни питание тут – ни при чём. Осмысленная человеческая речь, членораздельная или в виде отдельных, но осмысленных звуков – это всего лишь результат – внешнее, так сказать, проявление внутренней мыслительной работы.

А если мыслительная работа есть, то это уже человек. Принципиальная ошибка историков языкознания, что первобытное существо стало думать и мыслить после того, как оно взяло в руки палку, и стало использовать её как орудие – это глубокое заблуждение! На самом деле, говорить мог начать только человек! При этом, будучи уже человеком! Зверь произносящий звуки на основе инстинктивных, а не мыслительных побуждений, не может осознанно общаться с помощью этих звуков. И эти звуки не могут никогда развиться в членораздельную речь. Этого не было в древности, нет сейчас и никогда не будет в будущем.

Человек изначально был существом мыслящим. Он был мыслящим до появления членораздельной речи. До появления речи, он уже имел какие-то навыки совершенствования мыслительного аппарата. И вполне вероятно, что до возникновения звуковой речи, человек уже имел какие-то иные средства общения: знаковые, телепатические или какие-то ещё, (которые со временем утратил). Но он имел их и был на момент возникновения звуковой речи уже человеком.

Во всяком случае, утверждения современных учёных, что человек впервые стал человеком, когда обезьяна взяла палку и сбила плод – нелепо по своей сути. Современные обезьяны не только берут в руки палки, но и составляют их из нескольких частей, изготовляя таким образом орудия производства. Они с помощью этих орудий добывают плоды, но людьми после этого не становятся. И ни каких попыток изъясняться между собой, никаких попыток передать свой опыт молодому поколению или другим своим собратьям, не делают.

Ещё более нелепо утверждение о том, что после того как обезьяна взяла палку и сбила плод, у неё начал развиваться речевой аппарат. Дескать необходимость обмена мнениями, в процессе изготовления орудий, и привело к звуковому общению. Следует сразу сказать, что «трудовые процессы» в возникновении звуковой речи, вообще занимают самое последнее место. А правильнее сказать, что они вообще никакого места в этом процессе не занимают. В вопросе дальнейшего совершенствования – может быть, но в вопросе возникновения – нет!

Не нужно путать два совершенно разных процесса, которые до сих пор даже не разделяют. А их нужно разделять. Это возникновение членораздельной речи и дальнейшее её развитие и совершенствование. Это совершенно два разных процесса, у них совершенно разные побудительные мотивы. Труд, во всяком случае, в вопросе возникновения звуковой речи, участия не принимал.

Прежде чем взять в руки палку и сбить плод обезьяна должна была осмыслить этот процесс и мысленно промоделировать его. Уж как она называла бы, при этом, про себя эти предметы и действия: «у», «гу» (или «ху») неизвестно. Да сейчас это большого значения и не имеет. Но она изначально мысленно должна была взять это самое «у» и представить возможность сбить вот то, висящее на дереве, «гу», а уже потом проделать всё это физически.

Так что, когда эта обезьяна (или то, что мы до сих пор называем обезьяной) взяла в руки палку, господа учёные, то она уже была человеком и человеком мыслящим, в прямом смысле этого слова, и без всяких оговорок, и допущений. Если это вообще была обезьяна.

Наверное всё-таки человек составлял какой-то особый класс в животном мире. Класс, который изначально обладал мыслительными способностями, а ещё обладал каким-то (необязательно звуковым) аппаратом общения, например, знаковым. Коим прочие животные никогда не обладали и не обладают.

В дальнейшем, мы докажем, что на момент возникновения звуковой, членораздельной человеческой речи, человек уже имел знаковый способ общения с себе подобными. Это лишний раз доказывает, что на момент овладения звуковой речью, человек уже был мыслящим существом, а не обезьяной. Так что, господа учёные! Забудьте про обезьяну, которая взяла в руки палку!

Глава 2. Побудительные мотивы мыслительной деятельности и языкового общения человека и «Первый закон древнейшего словообразования»

2.1. Побудительные мотивы мыслительной деятельности и языкового общения человека

Каковы побудительные мотивы возникновения мыслительной деятельности человека? Это всё то, что сопровождает его от рождения и до смерти: необходимость ходить, искать пищу, есть, пить, спать, оправлять свои естественные надобности, размножаться и противостоять опасности. Современными психологами доказано, что человек, совершая даже самые простые движения, например движение по прямой линии, постоянно, почти ежесекундно, должен посылать в своё оперативное сознание директивные указания из мозгового центра, типа: «Я иду!», «Я иду прямо!», «Я должен идти прямо!» Перед поворотом следует сигнал: «Я должен повернуть налево!» (или направо!), «Я поворачиваю!» И так во всём, и во всех без исключения действиях и проявлениях. И здесь нет никаких исключений, если организм работает нормально.

Животному не нужно этого делать. Животное ходит на четырёх ногах, оно устойчиво, ему не надо балансировать. Ему не надо ежесекундно контролировать своё состояние и положение в пространстве. Именно прямоходячесть человека заставляет его постоянно, ежесекундно контролировать себя в трёхмерном пространстве и времени. И я здесь затронул только одну простейшую способность человека прямоходящего – идти или стоять.

Но человеку прямоходящему приходится по необходимости ещё выполнять всевозможные действия и манипуляции в трёхмерном пространстве. А это помимо тех постоянных: «Я иду!», «Я поворачиваю!» обрушивает на человека такую массу мыслительной работы, о которой мы даже не подозреваем. И мы об этом действительно не подозреваем, потому что эта работа нашим мозгом выполняется автоматически, иначе, (если бы мы это осознавали), мы бы просто сошли с ума.

Ведь и эти примитивные: «Я иду!», «Я должен идти прямо!» мы ведь тоже не осознаём. Это всё узнали и изучили учёные психологи в лабораториях, проводя специальные опыты по выяснению действительного состояния людей, при выполнении тех или иных операций. И эта мыслительная работа сопровождает человека всю его сознательную жизнь. Всё это делает человека прямоходящего – человеком мыслящим, мозговая деятельность которого не прекращается ни на секунду весь период его бодрствования. А в период сна, начинается другой вид мозговой деятельности, которая готовит человеческий мозг к новому периоду бодрствования.

Животные тоже думают и мыслят. Ни одно животное не начнёт например оправляться в том положении, в котором оно ходило или сидело. Для этого специально выбирается место, принимается определённая поза, следуют сигналы включающие необходимые физиологические центры. Всё это делают животные, всё это тем более свойственно человеку. Это говорит о том, что мыслительная деятельность свойственна всему животному миру, но если у животных она находилась и находится на одном уровне, то у человека она поднята на другой, более высокий уровень.

Вначале наверное всё опиралось на инстинкты. Основных инстинктов не так уж и много: инстинкт самосохранения, продления рода, питания, оправления естественных надобностей, да вот пожалуй и всё. Сюда надо было бы отнести ещё и инстинкт получения удовольствия, но его некоторые учёные не относят к разряду инстинктов. Поэтому назовём это просто влечением человека к получению удовольствия. Причём получение удовольствия можно считать, как бы частным случаем удовлетворённости делами и жизнью буквально во всех проявлениях.

И не нужно понимать это упрощённо, как получение удовольствий только в сексуальных отношениях, хотя именно они являются наивысшей целью человеческого естества. Стремление к получению удовлетворённости, как свойство, присуще только человеку. Животные напрочь лишены способности достигать этой удовлетворённости. Она к ним приходит автоматически при удовлетворении простых жизненных потребностей. Поев, например, они спокойно засыпают совершенно не заботясь о том, что будет завтра, даже если потенциальная пища, при этом, будет ходить у них под носом.

А вот у человека удовлетворение одних жизненных потребностей всегда влечёт к достижению других, более высоких, как бы мы теперь сказали, – духовных потребностей. И не надо под этим сразу понимать наши теперешние духовные запросы и потребности. Ни музыки, ни поэзии тогда ещё не было и обычная мыслительная работа (например, получить избыточный продукт на завтра, если сегодня ты уже сыт) – это тоже интеллектуальная работа, позволявшая человеку того времени развиваться и совершенствоваться.

И эта деятельность свойственна только человеку. Ко всему этому необходимо ещё добавить получение удовлетворённости от всего того, что он задумывал, планировал и делал. Вот он задумал, например, как он завтра построит охоту. А завтра всё получится именно так, как он задумал. Какое удовлетворение получает при этом человек. Это побуждает его к другим подобным действиям.

Я отнюдь не случайно отнёс сексуальные отношения людей древнего общества в отдельный вид деятельности. Перед человечеством стояла большая и сложная задача превращения пещерного человека в существо социальное. Для этого нужен был социум. Первобытный, пещерный, но всё-таки социум. Человек интуитивно понимал, что чем больше людей будет жить вместе, тем им легче будет выжить. Это заставляло людей интенсивно размножаться. Размножение было сверхзадачей древнего общества (тем более, при высокой смертности).

Следует отметить древнейшее влечение человека к общению с себе подобными. Животные тоже сбиваются в стада или стаи, однако лишь у человека социум занял в сознании и жизни такое высокое место. Величайшее место в становлении человека сыграло общение людей между собой, особенно общение матери с ребёнком. Но всё это опять-таки свойственно и животным. Безусловно у человека это общение носит иной, более высокий уровень. Но всегда можно сказать: «А что, собственно, тут особенного? Есть тут, но ведь есть и там!» А что до особого уровня, так ведь и уровень менялся с течением времени. И менялся от почти звериного, до уровня современного человека.

И все-таки есть несколько свойств, которые всегда отличали людей от животных. Два из них мы уже назвали – это способность мыслить и стремление к удовлетворённости и равновесию в жизни. При чём это стремление никогда не бывает полностью удовлетворённым. Когда удовлетворяется одно требование, вызванное одной потребностью, тут же возникает другое и влечёт ещё сильнее, и этот процесс бесконечен.

А плюс ко всему, ещё и постоянное культивирование сексуальных отношений. И не по календарным дням или физиологическим циклам, а постоянно, с целью получения высшего наслаждения. Это заставляло людей постоянно совершенствовать условия своего существования. Ставить себе цель и осуществлять её. И не надо сразу думать о вопросах атомной энергетики или о покорении космоса. Первобытное общество имело свои, соразмерные цели. Но нужно было ставить их и осуществлять. Это всё и выделяло первобытного человека из круга других животных.

А то, что инстинкт получения наслаждения самый сильный в живой природе, доказано современной наукой. Этот инстинкт сильнее инстинкта продления рода, сильнее голода, сильнее наконец инстинкта самосохранения. Был поставлен эксперимент: крыс обучили нажимать кнопки. По нажатии первой, они получали пищу. По нажатии второй – воду. А по нажатии третьей – слабый электрический сигнал раздражал сексуальные центры и крысы испытывали оргазм. Крысам предоставили право самостоятельного выбора. Так вот: все крысы умерли от истощения и обезвоживания. Они до самой смерти нажимали только одну кнопку, которая позволяла им получить удовольствие.

Из всего животного мира, только человек пошёл по пути культивирования сексуальных отношений и наслаждения. И только это, при наличии разума и способности к мышлению, изначально выделило его из всего остального животного мира. В действительности это сложный и многообразный процесс, включавший в себя, и процесс добывания пищи, и изготовления одежды, и строительства, и обустройства жилища, и предвосхищение сексуальных отношений, а главное – психологическое обдумывание всей своей жизни и деятельности, и физическое воплощение всего задуманного. Вот это всё в совокупности и выделило род человеческий из остального животного мира.

2.2. Первый закон древнейшего словообразования

Формулирование Первого закона древнейшего словообразования: «Первоначальное наименование мужчин и женщин, а также животных, в древности, было исключительно по половым признакам».

Прежде чем воспринять и осознать окружающий мир, человек должен был осознать самого себя. Кто он? Мужчина или женщина? И тут на первый план выходят половые признаки. Древний человек хорошо понимал единство назначения половых органов обоих полов и вместе с тем, осознавал различие их форм и строения. Поэтому человек сначала должен был осознать себя, как-то назвать свои члены – руки, ноги, глаза, уши и конечно же наиболее ответственные, родовые органы. А о том, что человек считает свои родовые органы главными, так это было всегда – это было тогда, это есть и сейчас.

Первые названия получили родовые органы, мужские и женские, и названия эти были одинаковыми или почти одинаковыми (в том числе и акт их совокупления). Было не до разнообразия. Разнообразие придёт потом, когда начнёт совершенствоваться речь. Но вместе с тем, иногда замечаются небольшие отличия в названиях мужского и женского половых органов. Человек явно понимал их единство, но вместе с тем осознавал и их различие, по форме, физическим свойствам, и по функциональности вообще.

Далее человек заметил, что всё, что его окружает в природе имеет всего две разновидности форм. Это либо палочка, либо дырочка, либо холмик, либо ямочка. Это либо горы (хребты), либо ущелья (распадки). Это либо камень (скала), либо вода, либо сучок, либо дупло. Иными словами, что не возьми, в природе всё по своей форме может быть сопоставлено, либо с мужским, либо с женским естеством. И точно также с физическими свойствами и ощущениями всего окружающего. Это либо твёрдость, либо мягкость, либо крепость, либо слабость, либо хрупкость, либо текучесть. То есть, опять-таки, всё это сопоставляется с признаками свойственными, либо мужскому началу, либо женскому, либо акту их совокупления (трение, скольжение, медленно, быстро…).

Всё человеческое сознание, весь его жизненный опыт, с самого начала, формировался в окружающей природе, каждый элемент которой имел определённое подобие, либо с женским, либо с мужским началом. И с возникновением первых названий предметов окружающей среды, в этих названиях отображались признаки схожие с половыми признаками людей или с их свойствами.

Множество человеческих сообществ, принимавших участие в формировании человеческой речи, не имеет в данном случае никакого значения. Звуковые обозначения были естественно разными, но смысловое содержание их было только одно – половые признаки мужчины и женщины, их физические свойства и всё, что связано с ними. И теперь, в современных языках, если в них сохранились древние смысловые корни, в них должны быть заключены названия половых органов мужчины и женщины, либо должны звучать названия свойств, соответствующих половым признакам. В разных языках эти названия могут быть разными, но смысл, который они заключают в себе – один. И чем древнее слова, тем явственнее они должны содержать в себе именно половые признаки.

И ещё одно, очень важное замечание. С течением времени, по мере изменения жизни, развития, и совершенствования языков, смысл древних слов постепенно претерпевал изменения. Менялось осмысление жизни, менялась нравственность, менялось и смысловое наполнение слов. Если бы этого не происходило, все древние слова сегодня оказались бы в сфере вульгаризмов. Примерная схема изменения смыслового наполнения слов такова: в начале наименование людей было по половым органам (или по каким-то их признакам), потом за словами означавшими ранее половые органы, закрепились названия мужчины или женщины, далее где-то это стало обозначать – господин или госпожа, и в конце концов, даже – король или королева. Это если процесс, как говорится, проходил полностью и завершался наименованием царственных персон.

Где-то этот процесс останавливался на уровне древности и в результате все эти слова ныне пребывают в ранге вульгаризмов, где-то смена смысла остановилась на уровне – мужчина, женщина, где-то на уровне господина или хозяйки, а где-то наименование господина или госпожи выпадало (забывалось), но закреплялось название короля или королевы. Но здесь показана лишь основная линия и достаточно упрощённо. На самом деле этот процесс более сложный и представляет собой скорее разветвлённое дерево, чем одинокий ствол. Но тем не менее, этот процесс изменения смыслового наполнения слов нужно иметь ввиду, при проведении того или иного анализа.

И наконец последнее, нужно изменить отношение к вульгаризмам, как к чему-то постыдному. Я не призываю к применению вульгаризмов в быту. Но отношение к ним должно быть научным. В дальнейшем вы увидите, что они по сей день входят составными частями во вполне литературные слова и обороты. Иногда мы даже не понимаем, что это так. А язык нужно изучать. Человеку не всегда приходится делать то, что приятно. При засорении канализации, например, людям определённой профессии приходится спускаться туда и устранять неполадки. Хирургу иногда приходится делать полостные операции на кишечнике, а он неприятно пахнет. Но он делает это, спасая жизнь человеку.

Я уже не говорю о том, что многим людям, по их профессии, приходится выполнять работы вообще сопряжённые с риском для жизни, но они опять-таки делают свою работу потому, что это нужно. Вот и тут – это нужно! Потому что, без изучения древних корней, мы вообще рискуем заехать совсем не туда. Потому что древних корней (во всех языках мира) гораздо больше, чем вы можете себе это представить.

Нет, конечно же, можно по-страусиному, засунуть голову в песок и думать, что ты весь спрятался. Но, по-страусиному, здесь задачи не решить. Можно конечно и дальше распространять побасенки, что нам де привнесли все эти вульгаризмы какие-то нечестивые кочевники. Не привнесли! Они все наши! И с древнейших времён наши!

По сей день ходят легенды о привнесении вульгаризмов в нашу среду нечестивыми ордами разнообразных кочевников. Как будто бы именно кочевники принесли эту порчу в наш язык и живёт она там, как порочащая нас язва. Жаль разочаровывать думающих так людей, но смею заверить, что все вульгаризмы, ныне живущие в нашем великом и могучем языке – целиком и полностью наши и живут они у нас со времени зарождения членораздельной речи. И со дня своего возникновения, они никогда не создавались, как вульгаризмы. Вульгаризмами их сделало развитие самого общества.

Глава 3. Второй закон древнейшего словообразования

Формулирование Второго закона древнего словообразования: «Все древние названия предметов окружающего мира, на всех языках земли идут от названия мужских и женских половых органов, акта их совокупления, а также от свойств и явлений связанных со всем этим, таких как: твёрдость, мягкость, жёсткость, пластичность, текучесть, скольжение, пульсация, медленно, быстро и так далее».

Несколько замечаний и предварительных выводов, относительно «Второго закона древнейшего словообразования». Первое, о чём надо сказать, это то, что многие древнейшие названия сохранились в современных словах только в виде корневых смыслонесущих, составляющих. В явном виде современные слова, как правило, не несут названий половых органов. Их несут только древние корневые составляющие.