Шут

Могло ли все это оказаться уловкой, чтобы убедить ее работать с ним? Тщательно продуманный, отвратительный обман, чтобы заставить ее предать собственный народ? Внутри все сжалось. Во что же она вляпалась?

Голова снова болезненно запульсировала благодаря приспешнику Шута. Сладкий яд, ей нужно немного поспать и принять настойку от головной боли, сделанную Алексом. Завтра, после того как закончится обязательный завтрак Дестина для военного совета и она официально приступит к своей миссии по реинтеграции в группу повстанцев, ей предстоит взяться за этот вопрос. Потом уже будет точно известно, как поступить с Пайром.

Тэмпа незаметно прокралась к выходу из пещеры, решив, что лучше улизнуть, чем еще раз заговорить с Пайром. Кто знал, что еще нового он расскажет сегодня? В ней не осталось больше сил, чтобы иметь с ним дело. Она проскользнула через затененное углубление в пещере, незамеченной пробравшись мимо Шута и Тэма, и приблизилась к желанному месту.

Как только она решила, что свободна, знакомая рука схватила ее за плечо и снова натянула мешок ей на голову. Тэмпа фыркнула, но не стала сопротивляться Брайну. Не хотелось добавлять себе еще шишек или синяков. Она знала, когда нужно бороться, а когда сдаться.

– Ты действительно думаешь, что я позволю тебе уйти отсюда в одиночестве с открытыми глазами, так, что ли?

Брайн зарычал, ткнув когтями в спину Тэмпест, подталкивая ее вперед.

– Конечно нет, – пробормотала она в мешок, настроение еще сильнее испортилось. – Обязательно быть таким грубым? Что я тебе сделала?

Брайн не ответил, но, по крайней мере, она больше не чувствовала его когтей на спине, пока они двигались предположительно в сторону Дотэ. Как далеко от столицы находится дом экстравагантности Пайра? В нескольких минутах? Часах? Ноги уже побаливали, а путь только начался.

Пятнадцать минут спустя мешок сорвали с ее головы, и девушка увидела опушку, расположенную в лесу ближе всего к границе Дотэ. Слава звездам. Она повернулась лицом к Брайну как раз в тот момент, когда он схватил ее за подол платья.

Его глаза, казалось, светились, когда он пробормотал:

– Ты могла одурачить Шута, заставив его поверить, что ты полезна, сука, но меня тебе не одурачить. Как только увижу, что ты выходишь за рамки дозволенного… что ж, это случится в последний раз.

– Буду иметь это в виду, – пробормотала она.

Он грубо отпустил ее и, развернувшись на каблуках, двинулся меж деревьев, словно был сотворен из самой тьмы.

Тэмпест потерла затылок. Шут – проблема, как и его волчий защитник. С последним придется быть осторожной. В то время как Пайр играл в игры и говорил загадками, Брайн отличался честностью и прямолинейностью. Она ни на секунду не сомневалась, что он может ее убить.

Еще одна волна боли пронзила висок. Тэмпест вздрогнула, когда перед глазами заплясали разноцветные пятна. Еще чуть-чуть, и мигрень обрушится на нее в полную силу.

– Тупой волк, – пробормотала Тэмпа. Из-за боли и тошноты ей сейчас вряд ли удастся хоть немного поспать.

Тэмпест поплелась к городским воротам, поправляя плащ и натягивая капюшон, чтобы прикрыть уши от холода. Затем настроилась на долгий путь обратно в столицу, в свою постель.

Глава пятая

Тэмпест

– Глупые, напыщенные альфа-самцы и их вспыльчивость, – Тэмпест осознала, что повторяет эти слова, как мантру. Настроение сильно ухудшилось к тому моменту, когда она наконец дошла до внешних стен Дотэ. А ведь настроение начало портиться еще в пещере Пайра.

Путь до городских стен прошел без происшествий, если не считать необходимости терпеть невероятно холодный ночной воздух и стук в висках. Тэмпа решила не входить через главные городские ворота. У женщин, слоняющихся по ночам, складывалась определенная репутация. И Тэмпе, хоть и не настоящей леди, следовало избегать скандалов. Итак, она незамеченной пробралась в юго-восточную часть города. Трущобы. Городская стена там постепенно разрушалась, и до нее уже давно никому не было дела. Тэмпа знала, что патруль избегал этого района, поэтому место не охранялось. Она поспорила бы на свой лучший кинжал, что именно таким образом Пайр доставлял наркотики в город.

Тэмпест проворно взобралась по стене, цепляясь за расшатанные и раскрошившиеся кирпичи. Голова слегка закружилась, пока девушка залезала все выше и выше. Она едва удержалась от ликующего выкрика, когда добралась до самого верха тридцатифутовой стены. Юбка и плащ развевались на зимнем ветру. Посмотреть бы, как кто-нибудь из собратьев-Гончих справится с подобной задачей, надев платье.

Стена извивалась и уходила вдаль по обе стороны. Очень хотелось хоть немного прогуляться по городу, но тогда Тэмпу обязательно кто-нибудь увидит, а сейчас предпочтительнее заниматься делами и оставаться при этом незамеченной.

Тэмпест глубоко вдохнула ледяной воздух, обжигающий легкие, удивляясь, почему просто не прошла прямо через городские ворота. Желание избежать встречи со стражниками не тянуло на оправдание и на деле являлось откровенной ложью, которой она пыталась одурачить саму себя. В конечном счете в глубине души Тэмпа понимала, почему не хочет возвращаться в казармы для Гончих. После всего, что ей стало известно за последние несколько недель, девушка все меньше и меньше чувствовала себя своей в их рядах и едва могла смотреть на кого-либо из них.

Скрывать что-то от дядюшек было болезненно. Она никогда им не лгала. С каждой ложью Тэмпе казалось, что она теряет частичку себя. Больше всего на свете она хотела иметь семью. Дядюшки предоставили ей такую возможность. Теперь же вся их жизнь находилась в шаге от коллапса.

Твоя так называемая семья может оказаться сборищем убийц.

Тэмпест отогнала от себя эту мысль. Не хотелось думать или верить, что это правда, особенно учитывая то, как они заботились о ней. А что насчет Мадрида? Он никогда ни с кем не откровенничал, тем более с Тэмпест. Она всегда считала причиной его занятость на должности главы Гончих. У него не хватало времени беспокоиться о тощей девчонке-сироте, слишком дикой для воспитания при дворе короля Дестина.

Но теперь Мадрид уделял Тэмпе все больше внимания. Не потому ли, что в чем-то ее подозревал?

Например, в предательстве короля и родной страны.

Тэмпест перепрыгнула со стены на ближайшее здание и еще минут пятнадцать пробиралась по крышам лачуг. Она остановилась и посмотрела вниз с края шумной таверны. Пьяницы смеялись, остальные бесшумно скользили по темным улицам. Жизнь в трущобах, казалось, не утихала даже ночью. Местные наверняка почти не спали.

Кто-то громко захныкал. Девушка оглядела улицу и заметила ночную скиталицу, к которой пристал мужчина в два раза крупнее ее. Тэмпест встала на цыпочки, приготовившись вмешаться, когда женщина ударила мужчину по лицу и вдобавок наступила ему на ногу. Мужчина поднял руки вверх и шагнул назад.

– Протрезвей, – прошипела женщина. – Или никогда больше меня не увидишь!

Волнение улеглось, и Тэмпест взглянула на небольшую банду детей, выбежавших из таверны с хрустящим хлебом в грязных ручонках.

Тэмпест усмехнулась. Даже с такого расстояния она узнала пару ребятишек из приюта, которому часто помогала. Вопрос заключался в том, украли ли они хлеб или им его отдали? Вероятно, первый вариант. Мелкие негодники. Разъяренный мужчина выбежал на улицу и погрозил кулаком убегающим детям.

– Если я поймаю вас еще раз, вам это не понравится!

Все-таки украли.

Дети из этого приюта всегда баловались воровством. Тэмпест научилась у них некоторым из своих лучших трюков. Она была в большом долгу перед ними за то, что они поделились с ней секретами. С легкой улыбкой она бросила взгляд на юго-запад и северо-восток: торговый сектор и сектор рабочего класса. В них стояла полная тишина. Большинство их жителей лежали в постелях, измученные тяжелым рабочим днем.

Последний сектор на северо-западе являлся самой богатой частью города, в пределах которой располагались дворец и морской порт. Там тоже, казалось, все спали мертвым сном, но Тэмпест знала, что все это – притворство. Представители высшего класса такие же буйные, как и жители трущоб, только за закрытыми дверями. В каждой третьей или четвертой грандиозной постройке проходили вечеринки и пирушки, проворачивались грязные делишки. Веселье не заканчивалось до восхода солнца, когда гедонистически настроенный высший класс ложился спать только для того, чтобы следующей ночью повторить то же самое.

Дотэ огромен. Сколько здесь человек? На земле трудно оценить масштабы численности населения столицы. Однако, поднявшись на крыши, Тэмпест видела Дотэ с высоты птичьего полета. Она знала, что в трущобах втрое больше людей по сравнению с торговым сектором, и это по самым скромным оценкам. В общем и целом Тэмпест предполагала, что в стенах Дотэ проживают около миллиона человек.

Устрашающий город. На много лиг вокруг не было поселения и вполовину настолько же большого.

Хотя ей нравился город, она даже любила его, но не чувствовала себя настоящей жительницей Дотэ. В глубине души она была лесной девушкой. Дочерью целительницы. Любительницей всего искреннего и чистого. Это все незапятнанное, что у нее осталось. Нетронутое королем Дестином. Гончими. Самим Шутом.

Тэмпест даже не была до конца уверена, как добраться до маленькой полянки в лесу, где находился домик ее матери. Воспоминание ослабело, и это причиняло боль. Сердце защемило так же болезненно, как и лицо от ночного кусачего воздуха. Тэмпа теряла связь с единственной понятной и четкой частью прошлого, которая делала ее собой. Если она забудет мать, то вымарает изнутри последнюю черту той лесной девочки.

Тэмпест могла восстановить голос матери из обрывков украденных мгновений между сном и бодрствованием, но ей становилось все труднее вспоминать ее лицо. Была ли она похожа на маму? Девушка похлопала себя по щекам, чтобы почувствовать хоть немного тепла. Никто не мог ответить на этот вопрос.

Ей хотелось, чтобы жизнь распорядилась иначе.

Голова снова начала пульсировать. Острая боль пронзила череп. Достаточно проведенного на улице времени. Действительно, пора ложиться спать. Тэмпа не чувствовала ни ушей, ни кончиков пальцев. Зубы стучали так сильно, что она боялась прокусить себе язык. Когда она успела так замерзнуть?

Бесшумно ступая, Тэмпест проплыла по морю крыш. Она спустилась на улицу и повернула налево, чтобы срезать путь к казармам, и тут ей в глаза бросилась группа стражников, не занятых на дежурстве. Девушка подавила желание прикрыться и высоко подняла голову, привлекая их внимание. Без униформы она чувствовала себя голой. Мужчины двинулись в ее направлении прежде, чем она успела ускользнуть вниз по улице. Тэмпест нахмурилась, но затем слегка расслабилась, заметив среди них Левку. Девушка все еще была не до конца уверена, искренне он говорил или просто воспользовался возможностью сблизиться с ней теперь, когда она вступила в военный совет. В любом случае она испытала облегчение, увидев Левку. В его присутствии стражники не посмеют нападать на нее или создавать лишние проблемы.

– Где же была наша прекрасная леди Гончая? – спросил один из охранников. – Трущобы не для таких, как ты.

Плечи напряглись при упоминании имени, которым одарил ее король. Значит, дворцовая стража.

– Я могла бы задать вам тот же вопрос, – ответила Тэмпест таким же добродушным и веселым тоном. – Чем вы все занимаетесь? Уже так поздно, а мы прямо здесь, в трущобах! Только не говорите мне, что вы посещали бордель.

Взгляд скользнул к другу.