Царское Село. Знакомое и незнакомое

Иоанн (Иван) Александрович Кочуров (1871–1917), выпускник Петербургской Духовной академии, в 1895 г. был направлен на миссионерское служение в Алеутскую и Аляскинскую епархию. Более десяти лет он возглавлял православный приход в городах Чикаго и Стриторе Соединенных Штатов Америки, где под его руководством возвели новый храм в честь Пресвятой Троицы. За эти труды по представлению святителя Тихона, будущего Патриарха Московского, отца Иоанна в 1903 г. наградили орденом Святой Анны III степени, а затем, через три года, возвели в сан протоиерея, что стало достойной наградой за его миссионерское подвижничество. В Екатерининском соборе уже в первые месяцы своей работы с ноября 1916 г. отец Иоанн зарекомендовал себя и как ревностный священнослужитель, и как красноречивый и эрудированный проповедник, владевший всеми европейскими языками, собиравший под своды храма горожан со всех концов Царского Села. Пасторское вдохновение и самопожертвование были характерны для всей его деятельности.

Американский журналист Джон Рид, посетивший в эти дни Царское Село с руководителями красноармейцев, представил красочную картину всеобщего возбуждения повстанцев, опьяненных воздухом свободы. С их слов он написал, что священники обращались к гражданам с речами, уговаривая их поддерживать законную власть – Временное правительство, и возбуждали народ против Советов. В помещении Совета рабочих и солдатских депутатов журналист видел, как сквозь толпу проталкивалось с полдюжины красноармейцев, среди которых шел священник – отец Иван. Джон Рид слышал, как красноармейцы говорили, что это тот самый священник, что благословлял казаков, когда они входили в город. Позже он узнал, что в тот же день отца Ивана расстреляли раздраженные красноармейцы[27 - Рид Дж. 10 дней, которые потрясли мир. М. 1959. С. 200, 307.].

При новом порядке и надвигавшихся гонениях на церковь это была первая мученическая кончина православного пастыря. Она вызвала глубокий отклик среди православных людей России. Отца Иоанна отпели и похоронили в Екатерининском соборе. Духовенство Петроградской епархии в девятый день отслужило в Казанском соборе Петрограда архиерейскую панихиду. Много лет спустя протоиерей Иоанн (Кочуров) Пресвитер Царскосельский причислен архиерейским Собором Русской православной церкви к лику священномучеников российских XX в. для общецерковного почитания.

Осенью 1918 г. музейная комиссия передала свои полномочия управлению имуществами республики. В 1918 г. царскосельское имущество Императорского Дома и других собственников национализировали, город переименовали в Детское Село. Подверглась значительному преобразованию административная структура. Уездный центр был перенесен в город Урицк – бывшую Гатчину. Детское Село превратилось в тихий провинциальный городок с большим количеством детских учреждений, санаториев и больниц, созданных на основе бывших благотворительных, медицинских, учебных заведений и в брошенных владельцами богатых особняках. Город развивался как сельскохозяйственно-научный центр Ленинградской области. Главным градоформирующим фактором стали институты – Ленинградский сельскохозяйственный институт (ныне – Аграрный университет), Опытная станция института растениеводства (ныне – Всероссийский институт растениеводства – ВИР им. Н.И. Вавилова) и др. Обширные экспериментальные хозяйства институтов заняли земли парков и соседних деревень. Изменился социальный состав населения, а городскую политику стал определять Детскосельский городской совет рабоче-крестьянских и солдатских депутатов. Новые органы власти разместились вначале во Владимирском дворце, а впоследствии – в зданиях Царскосельской Градской полиции.

Царскосельское дворцовое управление сменила дирекция Детскосельских дворцов и парков, основной функцией которой стала музейная культурно-просветительная работа. В ведении дирекции находились все императорские парки – Екатерининский, Александровский, Баболовский и Отдельный. Первым ученым-хранителем, а затем заведующим Детскосельских дворцов-музеев избрали архитектора В.И. Яковлева. Всеволод Иванович Яковлев (1884–1950), уроженец Санкт-Петербурга, начал трудовую деятельность на стройке помощником своего отца, малярного мастера, совмещая работу с учебой в рисовальной школе Общества поощрения художников. В 1912 г. он окончил архитектурную мастерскую профессора Л.Н. Бенуа в Академии художеств со званием художника-архитектора и правом пенсионерской поездки в Италию.

С Царским Селом Всеволод Иванович познакомился в 1911 г. на строительстве дома для В.П. Кочубея, будучи помощником архитектора А.И. Таманова (Таманяна). Затем, по окончании обучения, он, как военнообязанный, некоторое время служил в Царскосельском управлении по квартирному довольствию войск и разработал проекты нескольких зданий для Царскосельского гарнизона. В те годы высшее образование давало привилегию получить личное дворянство, что освобождало от несения обязательной воинской повинности. Всеволод Иванович воспользовался этим правом и в 1913 г. покинул службу. После этого он год находился в Италии в качестве пенсионера Академии художеств и успел до начала Первой мировой войны завершить художественное образование. Жизнь В.И. Яковлева неразрывно связана с Царским Селом, где осуществлены наиболее значительные его постройки. Здесь он занимался организацией музеев в Царскосельских дворцах, а в послевоенное время применял свой опыт и обширные познания в истории архитектуры при первых реставрационных работах на памятниках города. При его непосредственном участии формировались методические основы ленинградской школы реставрации и сохранения культурного наследия[28 - Семенова Г.В. Всеволод Яковлев // Архитекторы об архитекторах. Ленинград – Петербург. XX век. СПб., 1999. С. 68–77.].

В оставленных после революции домах Царского Села, владельцы которых либо бежали за границу, либо были репрессированы, находились известные своей ценностью художественные коллекции. В 1918 г. В.И. Яковлев организовал и осуществил сбор свыше 5000 предметов в государственный Музейный фонд, передал книжному фонду свыше 3000 редких и ценных книг из брошенных особняков и домов. Все дела Царскосельских городового управления, полиции, дворцового управления переданы им в Центрархив и в итоге оказались в Российском государственном историческом архиве, где они составили фонды документов по истории Царского Села, самые богатые из всех пригородов Санкт-Петербурга.

Частные Царскосельские коллекции были собраны Яковлевым для музейного экспонирования во дворце княгини О.В. Палей (Гогенфельзен). В конце 1920-х гг. этот музей закрыли, а вещи рассредоточили по различным музеям. К сожалению, значительную часть предметов советское правительство продало за границу. С продажей частных коллекций связан любопытный факт из биографии Всеволода Ивановича. Его командировали на заседание суда в Лондон в качестве представителя советского государства на судебном процессе княгини О.В. Палей против англичанина Вейса, купившего вещи из Царскосельского дворца княгини. В связи с показаниями Яковлева, проявившего компетентность, обширную эрудицию и детальное знание проданных предметов, суд признал законность сделки и оставил иск без удовлетворения[29 - Яковлев В.И. Процесс Палей – Вейс // Рабочий суд. 1929.].

Будучи настоящим подвижником музейного дела, В.И. Яковлев организовал работу музеев в Екатерининском, Александровском и Павловском дворцах. Собирая музейные редкости, он сохранил их от разграбления и гибели. Созданная им музейная экспозиция в Александровском дворце отражала историю и быт императорской семьи, хотя и не была свободна от свойственных тому времени идеологических установок. Всеволоду Ивановичу пришлось наставлять на музейную работу А.М. Кучумова, впоследствии главного хранителя Павловского дворца-музея. Он вспоминал о Яковлеве как о Хранителе с большой буквы, который бережно сохранял культурное наследие, досконально изучал его и публиковал в своих печатных трудах. Книга Яковлева об убранстве Александровского дворца с подробнейшим покомнатным описанием экспонатов послужила каталогом, по которому Кучумов в послевоенные годы разыскивал и опознавал по всему миру похищенные из Пушкина ценности.

Семья Яковлевых с 1918 г. жила в так называемом «Министерском» флигеле Екатерининского дворца, а после того как в 1932 г. Всеволоду Ивановичу, видимо, пришлось оставить музейную работу, переселилась на Дворцовую ул., 10. Он много работал, преподавал в Государственном архитектурном институте (где ему в 1920 г. присвоили звание профессора), «Гипрогоре» и Академии художеств, занимаясь в то же время научными исследованиями и архитектурной практикой. В местном Технологическом институте инженеров молочной промышленности вел «графическое изучение памятников», строительное дело. По его проекту в 1933–1934 гг. здание института, занимавшего Большую оранжерею на Садовой ул., 14, перестроили и расширили. От института его неоднократно избирали депутатом Пушкинского районного совета.

Довоенные годы отмечены развитием литературно-художественной «колонии» города. В ряду имен видных представителей искусства – писатели А.М. Горький, О.Д. Форш, В.Я. Шишков, художник К.С. Петров-Водкин, поэты О. Мандельштам, М. Волошин, композиторы Ю.А. Шапорин, Д.Г. Френкель… Центром притяжения был небольшой уютный дом писателя А.Н. Толстого на Церковной улице, атмосфера которого привлекала истинно русским хлебосольством большой дружной семьи, духом взаимопонимания и доброжелательства, что встречалось редко и особенно ценилось в те тяжелые годы политических репрессий. Преодолевая идеологические рамки отрицания «царского» прошлого, знаменитый царскосел Э.Ф. Голлербах опубликовал о Царском Селе множество статей и книг, в числе которых – вдохновенная антология «Город муз».

В 1937 г., в столетнюю годовщину смерти А.С. Пушкина, Детское Село переименовали в город Пушкин. Имя Детского Села, однако, остается в названии железнодорожной станции до настоящего времени.

Во время Великой Отечественной войны город оказался в зоне боевых действий, и в 1941–1944 гг. его оккупировали фашистские войска. Оккупационные власти проводили массовые карательные операции, в результате которых многие горожане погибли. Большую часть населения угнали в лагеря на территорию Латвии. Царскосельские дворцы были повреждены и разграблены, в опустевшем городе разрушено много зданий. В послевоенные годы провели ремонтно-восстановительные работы, но ущерб оказался настолько велик, что реставрация интерьеров Екатерининского дворца до настоящего времени еще не закончена, а некоторые памятники культурного наследия, в числе которых Китайский театр, Арсенал в Александровском парке, Баболовский дворец, и сейчас продолжают оставаться в руинах.

Исторический центр города Пушкина

Царское Село формировалось как одна из важнейших летних императорских резиденций в ближайших окрестностях Санкт-Петербурга. Значение дворцово-паркового ансамбля определяется огромным вкладом в развитие русской культуры и сокровищницу мирового культурного наследия. Облик императорской усадьбы воздействовал на культуру дворянских усадеб весь период своего существования. В исторических закономерностях развития отражены художественные стили от петровского барокко до обращения к формам древнерусского зодчества. Обширнейшая композиция императорской усадьбы включает четыре дворцовых парка, связанных в целостный зеленый массив и насыщенных разнообразными произведениями зодчества, скульптуры, садово-паркового искусства, инженерными сооружениями. Дворцы и парки Царского Села превосходят другие дворцовые резиденции в окрестностях Петербурга широтой стилевых характеристик и пространственным масштабом.

Ансамбль Большого Екатерининского дворца и Екатерининского парка

Большой Екатерининский дворец (Садовая ул., 1–9) и Екатерининский парк до настоящего времени сохранили значение центра императорской усадьбы. В панораме современного города господствует изысканный силуэт дворцовой церкви, осеняющий строгую осевую симметрию парадного курдонера. Главное здание дворца ориентировано в сторону Александровского парка. Противоположный фасад обращен на юг и выходит в Екатерининский парк, обрамленный улицами Садовой, Парковой и Подкапризовой дорогой. Со стороны города видны церковный и великокняжеский (Императорский Царскосельский лицей) флигели, в сад обращены юго-западный корпус и Термы Камерона, которые объединены в целостный дворцовый комплекс. Большой дворец грандиозен своей протяженностью, составляющей 325 метров, и является одним из самых крупных исторических зданий Петербурга.

Вначале, в 1717–1723 гг., для Екатерины I была возведена средняя часть дворца в одиннадцать окон архитекторами И.Ф. Браунштейном и И.К. Ферстером. Скромное с виду строение в стиле раннего петербургского барокко о шестнадцати светлицах и высотой в два этажа «на погребах» тогда называлось «каменные палаты». Они располагались на гребне возвышенности рядом со старыми деревянными хоромами царицы.

Одновременно с дворцом на его оси заложили регулярный Старый сад по проекту садового мастера Яна Роозена. Под руководством И. Фохта он был распланирован внизу, на природном пологом склоне и сохранил основную планировочную структуру в составе Екатерининского парка до настоящего времени. Душистые цветы и травы партеров, стриженые аллеи, зеркала двух фигурных прудов были тогда его главным украшением. Объемно-пространственная композиция включала три участка (Верхний и Нижний сады, а также почти равную им по площади «Дикую рощу»), которые постепенно, уступами понижались к ручью Вангазя. Верхний сад устроен на пяти уступах-террасах, соединявшихся лестницами. Вверху был поставлен дворец, окруженный цветниками, занимавшими также и вторую террасу; берсо и боскеты украшали третью террасу. Самый широкий четвертый уступ заняли Зеркальные пруды, наполнявшиеся водой из донных родников. Дорожка на узком пятом уступе отделяла Верхний сад от второго парадного участка – Нижнего сада. Его композицию формировали три аллеи, радиально расходящиеся от центра, и Поперечный Рыбный канал, пространство между которыми занимали фруктовые деревья и ягодные кустарники. Далее за каналом следовал массив березовой Дикой рощи, ограниченной ручьем Вангазя и Большим прудом. На островке архитектор И.К. Ферстер в 1723 г. возвел первый увеселительный парковый павильон – Люстгауз.

При императрице Елизавете Петровне Царское Село превратилось в одну из главных императорских резиденций, где огромное внимание уделялось строительству. Работы начались весной 1743 г. по проекту архитектора М.Г. Земцова. Предполагалось возвести по бокам расширенных старых палат – Среднего дома – галереи на колоннах и к ним пристроить по флигелю. Однако работы были приостановлены императорским указом и продолжены в 1744 г. по новому проекту – «архитектурии гезеля» А.В. Квасова, заменившего умершего Земцова. В период до 1752 г. архитекторы А.В. Квасов и С.И. Чевакинский расширили Средний дом и возвели новые флигели. Между собой их соединили две каменные галереи-колоннады с висячими садами. На флангах протяженного здания находились дворцовая церковь и оранжерейный флигель с парадной лестницей с западной стороны. Перед северным главным фасадом А.В. Квасов в 1744–1745 гг. устроил обширный Парадный двор с ограждающими его служебными флигелями – Циркумференциями (лат. circumference – постройка, располагающаяся по кругу вокруг памятника или площади, подобный прием восходит к античной архитектуре). В плане флигели образовали скобу или полуциркуль фигурной формы, их нарядные фасады охватили площадь перед дворцом.

План города Царского Села. СПб. 1897 г. (на основе плана 1867 г.)

Историко-архитектурный опорный план территории Екатерининского дворца и парка. Сост. Г.В. Семенова, Т.В. Степанова. 1996-2001 гг.

Екатерининский дворец. Общий вид

В 1752–1756 гг. почти полностью завершенное снаружи и внутри здание переделал Ф.-Б. Растрелли. Варфоломей Варфоломеевич (Франческо Бартоломео) Растрелли был привлечен вначале в 1748 г. для оформления церкви, а затем назначен императрицей обер-архитектором. Ему принадлежит богатое убранство в стиле пышного елизаветинского барокко – с обилием резных позолоченных деталей и атлантами, которые созданы по моделям скульптора И. Дункера, со сложным ритмом трехчетвертных колонн и пилястр большого композитного ордера, фигурными фронтонами и наличниками, изысканным рисунком балконных решеток с вензелями Елизаветы. Дворец Царскосельский стал трехэтажным, распространившись во всю ширину регулярного сада. Праздничный, наполненный внутренней экспрессией образ дворца создавали позолоченный архитектурный декор и масса белых колонн на эффектном фоне лазурно-голубых стен. Растрелли частично перестроил и Циркумференции, соединив между собой и с дворцом ажурной кованой оградой с тремя парами ворот работы слесарного мастера Кордони. Главные ворота украшало изображение двуглавого орла с короной – герб Российской империи, и вензель императрицы, из-за обилия позолоты их назвали «Золотыми».

Парадные интерьеры оформили орнаментальные композиции в стиле рококо, исполненные в технике резьбы с позолотой, живописные плафоны итальянских мастеров Дж. Валериани, П. и Ф. Градиццы, А. Перезинотти, Б. Тарсиа, а также скульптура и паркеты из ценных пород дерева. Большой, или Тронный, зал, Картинный зал, Янтарная комната – образцы интерьеров Растрелли, они уникальны по художественному решению и представленным в них коллекциям. Двусветный Большой зал создавался для проведения парадных церемоний. В сюжете трехчастного плафона «Триумф России» работы художника Дж. Валериани прославлено царствование императрицы Елизаветы I. Россию олицетворяет женская фигура, опирающаяся на щит с вензелем «Е I» под короной, сидящая среди изображений государственного герба и губернских гербов империи в окружении граций и цветов. С одной стороны помещались аллегории Мира, Изобилия, процветания Наук и Искусств, Коммерции и Мореплавания, с другой – Марс, гении Войны и Победы, приводящие к Миру и Смирению. Живописное обрамление плафона в падугах изображает архитектурные мотивы в перспективном сокращении. Плафон закрывает весь потолок, создавая иллюзию еще большей высоты. Интерьер отличается своей просторностью, удачно найденными пропорциями. Это самый большой зал в императорских дворцах Петербурга, с размерами в 18 метров шириной и в 47 метров длиной. Реставрационное воссоздание утраченной отделки Растрелли выполнено по проекту архитектора А.А. Кедринского. Большой зал, украшенный живописный плафоном, позолоченной резьбой, зеркалами, художественным паркетом, производит чрезвычайно сильное впечатление и в настоящее время.

Янтарная комната. Фрагмент декора

Большие окна до пола и многочисленные зеркала объединяли пространство интерьеров с садом, планировка которого связана с дворцом. С балконов и из окон открывается великолепный вид на дорожки, партеры и регулярные куртины, ковром расстилающиеся внизу. Главную ось дворца продолжает протяженная Эрмитажная аллея до Нижних прудов и павильона Эрмитаж. Эту взаимосвязь подчеркивала и декоративная скульптура. Центральный портик со стороны парка украсили мраморные статуи скульптора Б. Модоло – «Любовь к Родине» и «Добродетель, попирающая порок», две скульптуры А. Тарсиа – «Марс» и «Иола», «Сивилла Ливийская» Д. Бонацца и Т. Бонацца, со стороны Парадного двора – «Слава» работы А. Тальяпетра, «Сивилла Персидская» Д. Зорзони и «Давид» А. Тарсиа.

В 1743 г. в партере Верхнего сада и амфитеатре Нижнего сада установили статуи и бюсты, ранее находившиеся в бывшей усадьбе А.Д. Меншикова на Васильевском острове и в Летнем саду. До настоящего времени сохранилось около двух десятков произведений ваяния XVIII в., среди которых работы известных мастеров венецианской школы А. Тарсиа, П. Баратта, Д. Дземиниани, Д. Бонацца. Скульптура вдоль главной Эрмитажной аллеи придавала завершенность декоративной композиции. Белоснежный мрамор и позолоту свинцовых статуй оттеняли живописные геометрические формы партеров, штамбовых деревьев, трельяжных «нишелей» из зелени, удачно подчеркивая причудливость барочных фасадов дворца и павильонов.

Расширение и переустройство Царскосельского сада проводилось весь период царствования Елизаветы по проектам архитекторов М.Г. Земцова, С.И. Чевакинского, Ф.-Б. Растрелли. Здесь нашли совершенное воплощение характерные приемы русского садово-паркового искусства, выполненные в стиле барокко, – стриженые боскеты, партеры, огибные дороги, водные зеркала. Старый сад, сохранивший первоначальное решение, был обогащен элементами парадности. Его объемно-пространственную композицию расширили за счет прудов, созданию которых императрица придавала большое значение. Обводнение стало возможным в 1749 г., когда соорудили Виттоловский водовод. С его помощью на ручье Вангазя создали парковую водную систему, которая занимала огромную площадь за пределами первоначального сада, – Большой пруд с каскадом из пяти Нижних прудов, расположенных уступами и обведенных аллеями.

Большой пруд и павильон Грот. Фототипия. 1897 г.

Большому пруду, углубленному и расширенному, была придана шестигранная конфигурация с учетом рельефа местности и планировки. На его северо-восточном берегу со стороны Нижнего сада Растрелли построил павильон в стиле барокко – Грот. По проекту зодчего возвели монументальную Катальную гору с двумя скатами (не сохранилась). Конструктивное решение принадлежало известному изобретателю и ученому А.К. Нартову, сподвижнику Петра I. Катальная гора находилась между Рамповой аллеей и берегом Большого пруда и была уникальным парковым сооружением. Для «увеселения» здесь использовалась русская народная забава – катание с гор. Правда, вместо саней скатывались на колясках по «форсам» – металлическим рельсам, проложенным по склону на остров Большого пруда. По образцу царскосельской впоследствии устроили Катальную гору для Екатерины II в Ораниенбауме, от нее доныне сохранился нарядный павильон А. Ринальди. В ХХ в. Катальные горы русских парков возродились в устройстве аттракциона «американские горы».

Эрмитаж. Фото 2006 г.

Сплошной массив «Дикой рощи» был превращен, видимо, С.И. Чевакинским, в Эрмитажную рощу с регулярной лучевой планировкой и «хижиной отшельника» – павильоном Эрмитаж – в середине. Скрытый в зеленых кущах павильон с обрамлявшим его Эрмитажным каналом построили в 1744–1746 гг. по проекту архитектора М.Г. Земцова вчерне. Завершил оформление в 1749–1754 гг. Ф.-Б. Растрелли. Внезапно открывавшаяся взору изысканная архитектура Эрмитажа, купол которого венчала группа «Похищение Прозерпины», снаружи богато украшенного позолоченной скульптурой, внутри – живописью, характерна для увеселительных затей в садах барокко. Чудеса ожидали посетителя и в интерьерах, где подъемные столы со специальными сервировочными механизмами позволяли невидимо делать из столовой танцевальный зал и обходиться без прислуги наверху. Здесь устраивали обеды знатным иностранцам, торжества для придворных и детские праздники для внуков императрицы. Еще один павильон – Концертный «Зал на острову» возвел архитектор С.И. Чевакинский в 1746–1748 гг. на месте Люстгауза. Отделку интерьеров осуществил Растрелли. Лепные работы в этих двух павильонах исполнили мастера Д.-Б. Джани и Г.-Ф. Партир.

Екатерининский дворцово-парковый ансамбль расширил свои границы и сложился окончательно при Екатерине II. В нем наиболее ярко проявилась страсть императрицы к разведению садов, которую она называла «плантоманией». Новые идеи в садово-парковом искусстве, проникшие в Россию на рубеже 1770-х гг., сделали Екатерину II сторонницей форм пейзажного сада. Свое кредо, во многом определившее облик царскосельского сада, императрица изложила со свойственным ей юмором в письме французскому философу Вольтеру: «Я страстно люблю теперь сады в английском вкусе, кривые линии, скаты, пруды в форме озер, архипелаги на твердой земле, и глубоко презираю прямые линии и аллеи с бордюрами. Ненавижу фонтаны, которые мучат воду, давая ей течение, противное ее природе; статуи сосланы в галереи, в передние и т. п.; словом, англомания преобладает в моей плантомании».

Большая паромная пристань со статуей Дискобол. Фототипия. 1897 г.

Изменения частично затронули и прежний сад – Старый, с его прямыми линиями бордюров и аллей, где еще с 1765 г. прекратили подстригать растительность, освободили дорожки от деревянных огибных конструкций. Ежедневный распорядок дня Екатерины II в Царском Селе обязательно включал различные садовые прогулки – утренние, дневные, вечерние, пешие и водные, более длительные поездки в коляске. Поэтому вдоль дорожек и на площадках у павильонов расставили изящные садовые скамьи для отдыха, обозрения пейзажных картин парка. Разнообразие видов было важным условием, поэтому в Екатерининском парке каждый уголок представлял собой законченную композицию.

Пейзажный район Екатерининского парка расположен в основном между Подкапризовой дорогой, Екатерининским дворцом, регулярным Старым садом и Парковой улицей, но за эти пределы вырываются Нижние пруды, Большой и Малый капризы, Виттоловский канал. Ландшафтная композиция создавалась в течение двадцати лет одновременно со строительством новых павильонов, малых архитектурных форм, гидротехнических сооружений – лабиринта Верхних прудов, мостов, каскадов, пристаней. Вокруг них расположены основные участки с Большим прудом в центре – знаменитые «сады Екатерины».

В 1770 г. к созданию пейзажного, или «английского», как его тогда называли, сада по распоряжению императрицы приступили архитектор В.И. Неелов и главный садовник Трифон Ильин. Через пять лет к ним присоединились Джон (Иоганн) Буш, сменивший Т. Ильина на должности главного садового мастера, и его сын Джозеф.

В созданных ими пейзажных куртинах преобладают лиственные деревья – дуб, липа, вяз, ильм, ясень, клен, ива серебристая по берегам прудов. Особое значение в художественной композиции парка придавалось использованию хвойных деревьев. В обеспечении посадочными материалами большую помощь оказала сибирская экспедиция Российской академии наук под руководством П.С. Палласа. Для посадок лиственницы и пихты, а также жимолости, дикого миндаля, можжевельника и вереска использовались семена, привезенные из Сибири.

Садовый мастер Т. Ильин распланировал в районе Нижних прудов редкую для царскосельских парков композицию – сосновую рощу вокруг насыпной Трифоновой горки, названной его именем. Акцентами убранства Розового поля были луга с куртинами из роз и шиповника различных сортов. Романтический образ пейзажа у Башни-руины формируют выразительные кроны елей. В 1789 г. Джон (Иоганн) Буш оттенил этот район посадкой живописной Дубовой рощи из желудей, выписанных им из Англии, применив прием кен-конса, где деревья были рассажены рядами в шахматном порядке.

Основой объемно-пространственной композиции пейзажного Царскосельского сада служат водные пространства. Для их развития понадобился дополнительный приток воды, недостаток которой восполнили при помощи Таицкого водовода (о нем см. далее). Жесткую форму берегов Большого пруда преобразовали в извилистую линию с полуостровами, что придало ему очертания естественного озера, выкопали новые пруды Лебяжьи и Верхние. Вынутую при рытье землю использовали для создания «архипелагов» островов и искусственных горок на плоском покатом рельефе. Парк наполнили шумящие каскады, серебристые потоки, светлые зеркала вод.

Строительство на первоначальном этапе проводилось под руководством и по проектам архитектора Василия Ивановича Неелова (1721–1782). Творческая биография зодчего к тому времени насчитывала многие годы строительной практики. Он начал работать в четырнадцатилетнем возрасте в Канцелярии от строений Петербурга. В Царское Село Неелова определили в 1744 г. Длительное время ему пришлось трудиться под началом А.В. Квасова, С.И. Чевакинского, затем Ф.-Б. Растрелли. Звание архитектора он получил в 1760 г., но первые самостоятельные свои работы смог осуществить позднее. В.И. Неелов применял в своем творчестве приемы архитектуры елизаветинского барокко, раннего классицизма, готики, едва ли не первым из русских архитекторов обратился к палладианским мотивам. Задача объединения геометрических форм регулярного сада и свободной пейзажной планировки была труднейшей. В решении проявились художественное мастерство и широкий диапазон навыков архитектора-практика, основателя Царскосельской династии зодчих Нееловых. Архитектурные произведения старшего Неелова украшают самые ответственные участки парка, не уступая работам более известных зодчих.

Осуществление широкой программы садово-парковых работ началось с создания Верхних прудов – «прудков с лебедиными островками и канальцами» по проекту В.И. Неелова. Берега Большого пруда получили плавные очертания естественного озера. Они охватили сразу же всю территорию будущего парка – от Подкапризовой дороги до Гатчинских Орловских ворот и Нижних прудов. Одним из лучших произведений зодчего является Палладиев Сибирский мост, или, по первоначальному названию, «Сибирская мраморная галерея», гармонично включенный в пейзажи Большого и Верхних прудов. К изготовлению блоков мраморного моста по модели и проекту В.И. Неелова приступили в 1770 г. на гранильном заводе в Екатеринбурге. Сама галерея с колоннами ионического ордера, лестницами и балюстрадой целиком сооружена из уральского мрамора разных цветов – горношитского голубовато-серого, становского белого, устои и пятиарочный мост – из серовато-розового гранита. Композиция восходит к известному проекту А. Палладио, впервые примененному в парках Англии – в Кью, Стоу, Басе, Чатсворте. Неелов был автором возведенной в 1770–1773 гг. Пирамиды первого павильона, послужившего образцом для подобных сооружений пейзажных парков в России. Павильоны в виде пирамиды – древнейшего символа вечности – были распространены в пейзажных европейских парках. Четыре мраморные колонны по ее сторонам установлены в 1773 г. Впоследствии пирамиду разобрали и отстроили заново по проекту архитектора Ч. Камерона. Считалось, что в художественной композиции царскосельской пирамиды использованы мотивы пирамиды Цестия в Риме (надгробный памятник I в. до н. э.), однако ее называли и Китайской, и Египетской. Рядом, на берегу Лебединых прудов, находились мраморные доски с сентиментальными стихами – эпитафиями, отмечавшими место захоронения трех любимых собак Екатерины II, которые сочинил французский посол Сегюр.

Мраморный (Палладиев) мост. Современный вид

В 1770 г. императрица направила В.И. Неелова и его сына Петра в Англию, где в течение полугода архитектор знакомился с искусством пейзажных парков. Результатом поездки явились совершенно новые для Царского Села постройки в готическом и китайском характере. Эрмитажная кухня, в оформлении которой использованы формы раннего классицизма и элементы готики (обнаженный красный кирпич, зубчатые парапеты и пинакли, филенки, полуциркульные ниши и богатый лепной декор) наряду с основным назначением служила и входом в парк.

Живописный ансамбль Адмиралтейства, или «Голландии», из трех павильонов с Матросским домиком включен в панораму Большого пруда. Ранее в разных укромных местах сада существовал со времен Елизаветы Петровны деревянный сарай, где хранилась шлюпка для прогулок императрицы по озеру и жила команда матросов, а также сарай для водоплавающих птиц. Взамен сломанных сараев Неелов возвел каменные здания с фасадами, решенными в готических формах, стилизованных с помощью стрельчатых окон, зубчатых щипцов и парапетов, облицовки красным кирпичом. Изящество и праздничный вид им придавали декоративные лепные детали и обрамления окон, выделенные белым цветом, подобранный под колер стен цоколь из шокшинского порфира. Ансамбль посвящен присоединению к Российской империи древней Тавриды.

Необходимость зданий Адмиралтейства на берегу предопределена их назначением. Средний павильон использовался под Шлюпочный сарай, где внизу хранились лодки Царскосельской флотилии, состоявшей из разнообразных яликов, трешкоутов. В летнее время они предоставлялись для катания по озеру всем желающим, из которых у Большой пристани даже выстраивалась очередь. На озере стояли бот и яхта, подаренная великой княгиней Екатериной Павловной брату императору Александру I. Выразительные силуэты судов, украшавшихся разноцветными флагами, в торжественные дни празднично иллюминованные, являлись составной частью пейзажа парка. Внутри Адмиралтейства находилась модель семидесятипятипушечного военного корабля «Лейпциг», южноамериканская пирога, весла и другое оснащение судов, хранившихся здесь зимой. Второй этаж занимал большой зал, украшенный белыми глазурованными плитками голландского образца. Плитки служили обрамлением 166 раскрашенных английских гравюр и рисунков из коллекции, привезенной Нееловыми. В этом же зале находились картины с изображением руин, позднее здесь поместили Готторпский глобус.

Одинаковые боковые павильоны Адмиралтейства – Птичные домики – использовались для содержания птиц: лебедей, фазанов, гусей и уток особых экзотических видов. В декоративных двориках и в одном из павильонов имелись бассейны для их зимовки. Над серебристыми водами озера, наполненного таицкой водой, разносились клики белых и черных лебедей. Александр I во время своих утренних прогулок любил собственноручно кормить птиц, надевая для этого специально приготовленную перчатку. В настоящее же время на озере можно увидеть постоянно обитающих здесь диких городских уток. В Шлюпочном сарае ныне находится ресторан с названием «Адмиралтейство».

На границе Екатерининского и Александровского парков расположен ансамбль сооружений в формах «шинуазри» – Малый и Большой капризы архитектора В.И. Неелова, Китайские мосты Ч. Камерона и И.В. Неелова, Китайский театр А. Ринальди и И.В. Неелова. Архитектор Ю.М. Фельтен продолжил «китайскую тему» сооружением Скрипучей беседки на Верхних прудах у Большого каприза. В эти же годы архитектор Д. Кваренги построил павильоны Концертный зал, Кухню-руину и Купальню, решенные в стиле классицизма. Облик парка обогатили сооруженные по его проектам чугунные мосты на Верхних прудах, Турецкий киоск (не сохранился).

Илья Неелов, после окончания обучения в Академии художеств и возвращения из пенсионерской поездки в Рим, составил проекты двух павильонов – Верхней ванны (первоначальное название – Мыльня Их Императорских Высочеств) и Нижней ванны (Кавалерская мыльня). Фасады этих небольших построек решены в стиле раннего классицизма, они гармонично включены в куртины регулярного Старого сада.