Последняя капля слезы

Вы сидите, «иджек»[4 - Здесь речь идёт о заучивании по слогам, «иджек» (татар.) – «слог».] бормоча, на полу.

От природы вы – золото, нет вам цены,
Но погрязнуть в невежестве обречены.

В слепоте вы проводите жизнь, и – увы –
Ваши дочери так же несчастны, как вы.

Вы как будто продажный товар на земле,
Вы бредёте, как стадо, покорны мулле.

Но ведь вы же не овцы! Поверьте, я прав,
Что достойны вы всех человеческих прав!

Не пора ль отрешиться от этих оков?!
Не пора ли уйти из-под этих тисков?!

И не верьте Сайдашу[5 - Ахметзян Сайдашев – купец, издатель; выступал против просвещения женщин.], он злобою пьян,
Он – невежда, над всеми невеждами хан.

Редактору

Не горюй, не злись, редактор: что их злобный вой тебе?
Мёд неси тому, кто хочет яд подсыпать свой тебе.

А по мне – не нужно вовсе обретать любовь невежд,
Ведь никак нельзя смириться с темнотой людской тебе!

Пусть безбожным вольнодумцем называют. Не горюй!
Лишь бы только гнев господний не грозил бедой тебе.

Правдолюб гоним повсюду. Я уверен: день придёт –
И любовь свою в награду принесёт народ тебе.

Знай, редактор, что невежда – это враг извечный твой,
Знай и то, что муж науки предан всей душой тебе.

Людям следует гордиться оскорбленьями невежд.
Пусть бранят: хула такая лишь звучит хвалой тебе.

Если же их одобренья жаждешь ты – беги в мечеть,
Лицемерь, – уж там не будут докучать враждой тебе!

Правду говори, редактор. Правду не боясь пиши,
Запасись терпеньем – трудный путь открыт судьбой тебе!

Четырёх газет владелец, с четырёх земных сторон
Просвещенья устремляет свой поток живой к тебе.

Глубочайшим морем знанья надо стать. Иди вперёд.
Пусть тебя просторы манят, пусть претит застой тебе.

Уничтожишь ли меня?

Ужель погубишь ты поэта, и не найдёт спасенья он?
На страсть такую обречённый – ужель на гибель обречён?

Душа моя, будь милосердной и душу не губи мою,
Ведь если я умру – тебя лишь в убийстве обвинит закон.

Смягчись, о ангел! Стань сердечней, ведь ты не мрачный Азраил,
Который отнимает душу, услышав наш предсмертный стон.

Алмаз алмазу цену знает, а цену розе – соловей,
Так не цени ж невежду выше меня, что так в тебя влюблён.

О сколько я стихов любовных тебе, красавица, сложил!
Любви твоею малой крохой – и то я был бы насыщён!

Любовь твоя как будто церковь, я ж – гулкий колокол её,
От мук моих ещё печальней и громче безответный звон.

Тяжёлый занавес разлуки нас друг от друга отделил.
Аллах! Да будет этот полог тобою поднят, вознесён!

Смерть или встреча – вот лекарство от страсти гибельной моей.
Равно – и тем и этим – будет проситель удовлетворён.

Подруга, стань моей душою или мою себе возьми,
У ног твоих с каким восторгом я б погрузился в вечный сон!

Из Пушкина

Твой муж, твоей любуясь красотою,
Не станет, дева, дорожить тобою.

Возьмёт ещё шесть жён, возьмёт, покуда
Охота брать в нём, ненасытном, люта.

Но горе стать седьмой, скрывать не стану;
До той поры беги скорей к фонтану.

Играй с водою, проливай, наполни
Кувшин прозрачной влагою и помни:

Как серебро, журча и исчезая,
Течёт вода средь сора ключевая.

Бежит от глаз, теряясь постоянно,
Куда уходит? Пропадает. Странно!