Проснись, когда умрешь
– Я любил ее. И хотел быть с ней во всем. Она любила меня и пошла за мной… Но нам надо вернуться. Нам нечего делать здесь, среди людей… Ничего нового не появляется. История все время повторяется. Как только мы делаем из кого-то сильного лидера, который может изменить мир и сделать мир идеальнее, как этот выскочка начинает творить черт знает что, не слушая нас. И все заканчивается, как всегда, очень плачевно…
– Македонский, Наполеон, Гитлер, Сталин, Ленин – ваши подопечные? – спросила Ольга.
«Ящер» устало кивнул:
– Разбирайтесь сами. Мы создали мощную систему, дали тайные знания – дальше без нас. Отведи нас домой!
– Я правда не могу, – с жаром ответила Ольга и вся сжалась, ожидая приступа гнева жреца.
– Я видел, как ты шла по воздуху! Я видел, как эта старуха дважды переходила ущелье! Ты можешь нас отвести! – орал «ящер».
– Нет! Не могу! – закричала в ответ Ольга. – Не могу! У каждого свой мост! Я вижу только свой мост! Либуша не видела мой!
– Как же вы шли рядом, если она не видела твоего моста? – удивилась Эстер.
Ольга передернулась от ее скрипучего голоса, вспомнив, каким певучим и завораживающим был он раньше.
– Она шла по моему мосту, хотя не видела его, только потому, что верила мне, – ответила Ольга, вглядываясь в пустые глаза Эстер.
– Как это верила? – удивилась Эстер.
– Вы сможете подойти к краю пропасти и сделать шаг в пустоту только на вере ко мне? Вы поверите мне настолько, что сделаете этот шаг? А если я вру и моста нет, если я просто хожу по воздуху, а если вам дороги назад нет и это просто уловка богини того леса, чтобы избавиться от ослушавшихся ее? Пойдемте! Пойдемте со мной! Я возьму вас за руки и поставлю на мост, который вижу только я. Или не вижу? А? Ну что же вы сидите? Пойдемте! Только мне в волшебный лес нельзя. Я могу его перейти в последний раз, когда увижу знак, что надо идти. Так ушла Либуша, а до этого ушла Любушка… Если я пойду просто так, без знака, то боюсь, что не дойду. Время еще не пришло… Но вы можете перейти! Конечно! Очень просто! Только поверьте мне! И сделайте шаг в пустоту! Только поверьте в меня! – кричала Ольга в мерзкое «лицо» сидевшему напротив нее «ящеру».
У Ольги началась самая настоящая истерика. Что еще она кричала мерзким тварям, она не понимала. Осознание, что эти жрецы не получат того, чего так жаждали многие века, и поэтому, скорее всего, растерзают Ольгу и ребят вместе с ней, сводило с ума, но остановиться она не могла и продолжала кричать, сквозь слезы призывая их идти по невидимому мосту с верой в нее, маленькую, ничтожную для них девочку.
Вдруг все это время молчавший Гильш медленно встал с кресла, поднял прозрачные глаза к золотому истукану, и из его груди раздался жуткий, нечеловеческий крик. Ольга в ужасе упала на ледяной пол и зажала уши. А крик не прекращался, только становился все глубже и громче.
Тут «ящер» «посмотрел» пустыми глазами на Ольгу, вжавшуюся в пол, и крик прекратился.
– Ты убила надежду! Последнее, что заставляло меня двигаться, – надежда на возвращение домой!
– Сдохни! Сдохни, человеческая тварь! – Жрец направил посох прямо на Ольгу, и из посоха, как из автомата, вылетела огненная молния, больно ударив Ольгу в грудь, прямо в то место, где рядом висели крестик и бутылочка с «радугой». Ольгу отбросило далеко назад, к проходу, закрытому тяжелыми тканями, и она постаралась спрятаться в складках парчи. Вдруг она опять услышала крик, на этот раз он исходил и от Эстер. Ольга осторожно выглянула из-за занавесок, нащупывая крестик на груди. Крестик святой Ольги, очень горячий, висел на веревочке, а бутылочки не было, она разбилась от посоха жреца. Только сейчас Ольга заметила, что от нее самой к жрецам медленно растекается в воздухе настоящая радуга, заполняя все большее пространство жертвенного зала и обволакивая тела жрецов. Те, растворяясь и постепенно исчезая в лучах божественной радуги, продолжали неистово кричать до тех пор, пока окончательно не пропали в разноцветном потоке. Ольга, широко открыв рот, не отрываясь, смотрела, как в один миг исчезли, растворились такие ужасные и могущественные на протяжении всей истории человечества существа…
А радуга тем временем заполняла все больше и больше места; ей стало тесно в темном зале, и она норовила как будто бы вырваться на свободу, разрушив каменный мешок. Стены башни затряслись. Сначала по одному, затем целыми рядами из «Вавилонской башни» стали вылетать мощные каменные блоки-кирпичи… Ольга вспомнила о друзьях. Они, скорее всего, в подземелье, там, и где эти несчастные дети, у которых украли души. Если башня разрушится, то погибнут все. Поддавшись внезапному порыву, она схватила посох жреца и бросилась вниз. Никогда раньше она так быстро не бежала, перепрыгивая через несколько ступеней. Ворвавшись в подземелье, она сразу увидела друзей.
– Оленька! Милая! – закричала Юля. – Ты как вырвалась от этих «ящеров»?
– Что это за шум? Как будто бы башня рушится? – спросил Олег.
– Она падает, надо бежать! Господи, где же ключ? Серый, у тебя остались отмычки? – Ольга, зная, как быстро разрушается башня, тряслась от ужаса мелкой дрожью.
– Нет, они пропали еще в прошлый раз здесь же, – ответил Сережа, вглядываясь в лицо Ольги, – ты че, замерзла что ль? Трясешься вся…
– А? Да, да, з-замерзла. Где же ключи? – тряслась Ольга, и вдруг она почувствовала, что перестала дрожать и знает, как открыть камеры.
– Отойдите! – твердым голосом скомандовала она. – Встаньте лицом к дальней стене. Быстро! Сейчас все рухнет! Времени нет совсем!
Ошарашенные видом Ольги, ребята покорно встали лицом к дальней стене, закрыв головы руками.
Ольга отошла от железной решетки на некоторое расстояние, направила посох на замок и задумалась: «А дальше-то что?» Это в кино все просто, ничего не объясняется, «бамс» – и готово. У Ольги в голове пронеслось несколько вариантов открывания дверей волшебным посохом, но все казались смешными, бредовыми или детскими. Потом неожиданно пришло понимание, что надо делать. Ольга крепко зажмурилась и постаралась представить, как луч света, исходящий из посоха, разбивает замок камеры. Но ничего не происходило. Какое-то новое, незнакомое ранее чувство подсказывало Ольге, что она двигается в правильном направлении, нужно только добавить чуть больше веры в свои действия. Она еще раз представила себе картинку открывания дверей камеры с помощью посоха, на этот раз дав мысленную команду посоху «пли». Вдруг из длинной волшебной палки выскочил робкий луч света и едва коснулся решетки.
– Оль, ну давай быстрее, там все рушится наверху, – взмолились ребята, и у Ольги прибавилось решимости в правильности своих действий.
Она решительно взмахнула посохом, быстро представив себе, как сильный луч света разбивает решетку, и громко крикнула: «Пли!»
Раздался взрыв, Ольгу отбросило взрывной волной, а с потолка посыпались камни. От решетки не осталось и следа. Ребята, отряхиваясь от пыли, выскочили из камеры:
– Ты в следующий раз тише пали, ладно?
Удивленная Ольга поднялась с пола, посмотрела на посох и еще раз поразилась тому, как с помощью одной только мысли заставила работать эту странную вещь.
– Надо ребят тоже вытащить, – напомнила Юля.
Ольга подошла к камере, где находилось человек десять подростков с прозрачными глазами, и, представив, как луч света разбивает замок, уверенно, но негромко скомандовала: «Пли».
На этот раз отлетел только замок. Никто в камере даже не двинулся.
– Что же нам с ними делать? – разочарованно проговорила Юля. – Оставлять нельзя, их заживо засыпает.
– Конечно же, мы их не оставим! Надо всех выводить на поверхность. Они подчиняются командам. Ты, Юля, должна давать им четкие команды. Например: стройся по двое, идите за мной, не отставать. Короче, сама действуй. Мы с ребятами идем впереди на случай, если нас захотят остановить. – Ольга действовала уверенно и решительно, молясь про себя, чтобы еще не засыпало выход на улицу.
Ребята стали быстро подниматься наверх. Ольга – первая, держа перед собой посох жреца, как длинный меч, за ней Олег, потом Юля с ребятами в одежде цвета хаки, замыкал процессию Сергей.
На первом этаже уже сыпался потолок, грозя вот-вот обвалиться и придавить ребят.
– Быстрее наружу! – кричала сквозь грохот и пыль Ольга. Она уже добежала до входной двери, но вдруг наткнулась на что-то мягкое. Удивленно подняла глаза и с трудом разглядела в густом тумане невозмутимых огромных амбалов, охранников жрецов. Они совершенно спокойно стояли, преградив входную дверь.
– Упс, – только и смогла произнести Ольга, оглянувшись на Олега.
– Дай я разберусь. У меня к ним «претензия» имеется, – Олег попросил Ольгу отойти в сторону.
Что он делал с этими громадинами, девочка толком в пыли рассмотреть не смогла. Но по звонким ударам и шлепкам догадывалась: «претензий» у Олега накопилось много.
Наконец, Олег, отряхиваясь и поправляясь, вышел из тумана:
– Все-таки двенадцать лет боевых искусств не прошли даром.
Когда ребята выскочили на улицу и отбежали на безопасное расстояние, башня рухнула. Через некоторое время в лагере, погруженном в темноту, наступила мертвая тишина.
– Что же теперь делать будем? – спросила Юля.
– Выбираться, – решительно сказала Ольга. – Сережа и ты, Юля, бегите в дом, где я жила. Там под моей кроватью должен лежать рюкзак. Самая ценная вещь в нем – телефон.
– Здесь связь не работает, – удивились ребята, – как же ты звонить собралась?
– Это совершенно не важно. Главное, чтобы зарядка полная была и луна тоже полная на нас светила. Все, вперед. Скоро рассвет. Если опоздаем, еще на месяц застрянем.
Серега и Юлька рванули в темноту, а Олег устало сел на траву:
– А с этими несчастными что делать? Сердце кровью обливается, на них глядя. Вроде люди, и в то же время как роботы бездушные. Послушные, работящие – мечта любого правителя. Этакий покорный электорат.
– Ага, у нас полстраны таких лет восемьдесят назад было, все коммунизм дружно строили… – с грустью ответила Ольга. А я знаю, кажется, что делать.
Оля достала из кармана джинсов чудом уцелевшую бутылочку феи с радугой, которую девочки давали ребятам, спасая их от дэдлишей.
– Да, немного, но хоть по одной капельке, может, каждому достанется? Попытка не пытка, хуже уже все равно не будет, – как будто бы уговаривала себя Ольга.
Она вздохнула, открыла бутылочку и, подходя к каждому из ребят с прозрачными глазами, давала четкую команду открыть рот. Когда капелька радуги попадала на язык, то с парнем или девушкой происходили странные и удивительные вещи. Они делали глубокий вдох, как будто бы выныривая из глубины, и через макушку в них проникал маленький светящийся шарик. Когда ребята открывали глаза, то те становились абсолютно нормальными – черными, серыми, карими, голубыми, удивленными, испуганными, веселыми, грустными. Когда Ольга капнула последнюю капельку в рот худенькой девочке и увидела, как к той возвращается душа, то разревелась.
– Оль, ты чего? – Олег обнял Ольгу и, вытирая ей слезы, приговаривал: – Оленька, не плачь, ты же великое дело сделала, ребятам души вернула. Просто волшебница. И умница. И смелая. И красивая.
От этих слов Ольга еще громче заревела.
– Вы че это здесь потоп устроили? – подбежал запыхавшийся Серега.
– Ой, а они нормальные! Как это у вас получилось? – рассматривая ребят в одинаковой одежде цвета хаки, удивилась Юля.
Ольга, вытирая слезы, постаралась взять себя в руки, ответила:
– У меня немного осталось в той бутылочке, которой мы ребят отпаивали. Хорошо, что всем хватило.
Серега отдал телефон Ольге, и ребята отправились прочь от лагеря, к тому месту, откуда пришли больше месяца назад.
Они поднялись на холм, где были установлены в круг большие камни.
– Надо разжечь костер, и очень быстро. Скоро начнет светать, – скомандовала Ольга.
Все тут же бросились собирать хворост, и в короткое время благодаря зажигалке Сергея ритуальное место осветилось большим огнем.
– Так, слушайте меня внимательно. У нас совершенно нет времени на сомнения и приколы, поэтому все четко следуют моим указаниям, – решительным тоном начала Ольга, всматриваясь в лица ребят, но, увидев, что все настроены весьма серьезно, продолжила:
– Здесь, на телефоне, я записала то ритуальное песнопение, которым нас встречали жрецы. Нам нужно снова петь. Постарайтесь петь все, можно двигаться и танцевать. Главное, быть едиными, чтобы на единой энергии «выскочить» из этого места.
Ольга заметила удивление на лицах новых ребят, но отвечать на вопросы времени не было.
Она включила телефон, нашла запись и первая начала петь странные повторяющиеся мантры. Вскоре к ней присоединились все ребята. Некоторые, закрыв глаза, стали двигаться в такт музыке. Наконец, все до одного, громко повторяя слова таинственного песнопения в телефоне, двигались в одном ритме, подчиняясь одному порыву. Ольга снова испытала тот же экстаз от музыки, единой энергии, но на этот раз ее другая часть трезво наблюдала за происходящим. Ольга как бы раздвоилась. И хотя ее глаза были закрыты, и вся ее сущность подчинилась древним таинственным песнопениям, другая Ольга стояла над всем этим действием, наблюдала и контролировала. Она, та, другая, увидела, как все ребята достигли состояния единой энергии. Что-то стало изменяться и вокруг ритуального каменного кольца. Воздух стал плотным и двигался как желеобразная масса, в ней стали возникать стертые образы и картинки… Какие-то люди в мантиях и люди в странных одеждах, сцены жертвоприношений людей и животных, снова много сцен с людьми в мантиях и людьми в почти современных одеждах. Картинки с невероятной скоростью проносились вокруг ребят, танцующих и поющих с закрытыми глазами. Ольга – контролирующая, успела заметить картинки с той ночью, когда они только приехали в лагерь, затем появились образы ребят в одежде цвета хаки, потом Ольга заметила ребят из своего лагеря, среди них Дашу и Лелю, Альберта и нескольких жрецов, не было только Эстер и Гильша… Вдруг структура воздушной массы изменилась, и в ней сначала размыто, а потом более четко обозначились фигуры солдат, дяди Жени и папы… Они стояли во внешнем круге каменной древней постройки, зажав уши и зажмурив глаза. Внутри, вокруг костра, как единая энергия кружились ребята, создавая странные вихревые потоки. Образ этот казался исчезающим, но чем больше закручивалось вокруг ребят энергии, тем четче становились их фигуры…
Наконец, движение энергии вместе с песнопением и танцами достигло своей наивысшей точки, и произошел взрыв, разорвавший пелену и клейкость воздуха внутри каменного ритуального круга… Ребята в изнеможении упали на землю. А Ольга, открыв глаза, снова соединилась с собой.
«Ничего себе! Как это у меня получилось? Быть сразу в двух местах!» – подумала она, замечая, что вокруг них за каменными глыбами валяются солдаты, отброшенные взрывной волной.
– Папа! Папочка! Где ты? – Ольга вскочила на ноги и выбежала наружу круга.
Она точно знала, что папа здесь, и еще она точно знала, что папа должен сказать ей потрясающую новость.
– Олененок! Милая моя девочка! Господи, что же это было? – Петр Андреевич подбежал к дочери, крепко обнял и долго-долго не отпускал, гладил по голове, целовал и прятал слезы в ее волосах.
– Маме, срочно звонить маме, она ждет, не спит несколько дней, сходит с ума, а ей волноваться совсем нельзя, – отец, все еще крепко прижав Ольгу к груди, дал знак ошалевшему от происходящего молодому солдату, чтобы тот принес спутниковый телефон.
– Оленька, у нас новость. Мы ждем чуда… – начал, было Петр Андреевич, но Ольга перебила его.
– Пап, – удивленно произнесла она, – я, кажется, знаю, что ты сейчас мне скажешь. У меня будет брат… А еще я почему-то знаю, что была с вами, с мамой и тобой. Когда ты готовился выезжать на поиски нас… А еще Марь Санна, оказывается, умеет бесшумно двигаться…
Петр Андреевич отстранился от Ольги и удивленно посмотрел ей в глаза:
– Оленька, милая, это все правда, что ты сказала.
Потом подумал с минуту, внимательно разглядывая дочь, весь как-то по-военному подтянулся и громко позвал:
– Товарищ майор, подойдите ко мне, пожалуйста.
Дядя Женя уже готовил ребят к эвакуации, сверяясь с какими-то списками, военный врач внимательно осматривал каждого.
– Оля, молодчина! Вырвалась из этого странного места. Знаешь, нашлись ребята, которые пропали еще в начале лета, и двое пропавших мальчиков с прошлого года. Мне запретили разбираться в этом деле, и я завел собственные списки прибывающих и убывающих ребят… Ладно, я пойду, очень хочется побыстрее отсюда уехать, а позже мы, надеюсь, переговорим…
Олин папа еще долго крепко держал дочь за руку, боясь ее снова потерять. Оля осторожно попыталась освободиться от папы и подойти к своим друзьям.
– Папочка, пойдем, я тебя познакомлю со своими друзьями. Они настоящие товарищи, мы столько вместе пережили, и все показали себя истинными «человеками»… Они потрясающие…
Оля подвела Петра Андреевича к Олегу, Сергею и Юле.
Оля по очереди всех представила, не забыв упомянуть о какой-нибудь сильной стороне характера каждого. Ребята, немного смущаясь от Ольгиных слов, стали, перебивая друг друга, рассказывать Петру Андреевичу о том, какая смелая, умная Оля и какой она друг.
– Она особенная, поверьте! С самой первой встречи с Вашей дочерью я подумал о том, как классно иметь такого друга. Она столько раз спасала меня, Вы не поверите! – Олег с восторгом смотрел на пунцовую от смущения Ольгу, не переставая трясти руку Петра Андреевича.
Тот осторожно высвободил руку из крепкого рукопожатия Олега и сказал:
– В этой странной истории еще надо разбираться. Много неприятного стало всплывать после вашего исчезновения, но я очень рад тому, что Ольга нашла друзей и показала лучшие свои качества… Я всегда знал, что ты особенная, как и каждый из вас… Иначе не может и быть. Ладно, надо идти…
Ребята в сопровождении военных стали спускаться к месту стоянки машин. Ольгины друзья шли веселые, радуясь, что все неприятности закончились. Остальные ребята, в одинаковых одеждах цвета хаки, были немного настороже и растеряны, долгое нахождение в странном состоянии в виде зомби явно наложило негативный отпечаток.
При посадке в машины Петр Андреевич попросил Ольгу на время расстаться с друзьями и поехать с ним и майором.
– Оленька, надо поговорить…
В машине, где ехала Ольга, находились только ее отец, дядя Женя и молодой водитель, которому майор велел надеть наушники и слушать рэп. Солдат удивился странному приказу начальника, пробурчал тихо себе под нос, что больше попсу любит.
Но майор так выразительно посмотрел на парня, что тот в момент стал фанатом рэпа.
– Ольга, ты готова рассказать, что с вами произошло? – мягко спросил отец.
Ольга отвернулась от Петра Андреевича, рассматривая милую сердцу природу Урала за окнами военного джипа.
Она молчала достаточно долго, но ни отец, ни дядя Женя не торопили ее. Наконец, громко вздохнув, немного дрожащим голосом Ольга ответила:
– Я расскажу, но с одним условием. Условие мое такое… Я расскажу или все-все очень подробно, и этот рассказ, возможно, покажется вам бредом или воспаленной фантазией подростка, и вы будете молчать, не перебивать меня и сдерживать ваши сомнения и недоверие к моей истории… Или я буду молчать… Иначе никак… Потому что в этой истории нет ничего такого, что можно было бы объяснить разумом или привычными категориями…
Петр Андреевич и майор с удивлением переглянулись между собой и одновременно кивнули Ольге, что да, согласны с ее условиями. Ольга не сомневалась, что раз они обещали, то слово держат. Она еще раз набрала побольше воздуха в легкие и начала рассказ с самого начала, не забыв подробно поведать сон в самолете и другие, на первый взгляд неважные или странные детали… Сколько времени Ольга говорила, она не заметила. Наверное, очень долго, потому что, когда она закончила свой рассказ, за окном машины сгущались сумерки. За это долгое время ни отец, ни майор ни разу не перебили, не сделали ни одного комментария к рассказу Ольги, ни один мускул не дрогнул на их мужественных, серьезных лицах.
– Спасибо, дочка, – тихо проговорил отец.
– За что, пап? – удивилась Ольга.
– За доверие… – Он прижал дочь к себе и поцеловал в висок, – Я верю тебе и знаю, что это правда… Надо быть очень осторожными, вы задели страшные силы, но нас тоже много…
– Пап, ты о чем? Кого «нас»? – Ольга отстранилась от отца, чтобы посмотреть в его глаза.
– Я потом все объясню, а теперь тебе надо отдохнуть. Сейчас будет привал, ты иди к своим ребятам в машину, а я с Сережей поговорю, потом с каждым из ребят.
– А надо ли, пап? – засомневалась Ольга. Я ведь тебе все-все рассказала…
– Оленька, конечно, ты рассказала все, но я хотел бы познакомиться с ребятами поближе. А потом, у каждого своя «картина мира», и я могу заметить еще какие-нибудь странные вещи… Оленька, не волнуйся. Доверься мне.… Так будет лучше и для ребят, и для нас…
Ольга и сама была рада пересесть в другую машину. Ведь скоро всем предстоит расстаться друг с другом, и от этой мысли становилось очень грустно.
– Наконец ты вернулась! – обрадовались ее друзья.
– Нам без тебя уже неинтересно, целый день ничего не случается, ты нас не спасаешь, не удивляешь, скучно, – шутили ребята.
– Да, я тоже соскучилась… Сережа, папа просит тебя к нему в машину сесть, – обратилась Ольга к Сереге и удивилась от того, как тот переменился в лице. – Да не бойся ты, ничего плохого он тебе не сделает, только поговорит о нашем приключении…
Серый молча вышел из машины, зло сплюнув на землю. Ребята, молча смотрели ему вслед.
– Хороший парень, только что же с ним сейчас будет? – вздохнул Олег.
Юля тоже заметно погрустнела:
– Да, он совсем один. Уже два года на улице живет, ворует понемногу. Его за воровство и взяли. Он у торговки с рынка кроссовки спер, совсем ходить не в чем было… Его из милиции сюда и привезли. Что ж, теперь опять на улицу? Он ведь даже курить и плеваться перестал, пока с нами тусовался, и матом совсем не ругается… А умный какой! У него просто феноменальная память и способности к математике!
– Да, грустно… А эти ребята? Которых мы из темницы вытащили? Они тоже никому не нужны, их никто не искал… Какой жестокий мир… Даже не знаешь, где им было на самом деле лучше: у этих «ящеров», которые беспризорников хотя бы кормили и одевали, или в мире людей. На свободе о них никто не заботится…
Ребята остаток пути еще долго молчали, погруженные в печальные мысли.
На ночь, как и в прошлый раз, остановились в палатках. Ребята, заметно погрустнели от мыслей о расставании и неизвестной дальнейшей судьбе всех, кроме благополучных Ольги и Олега, быстро, почти не разговаривая друг с другом, поели и завалились спать.
Ранним утром всех опять рассадили по машинам, причем на этот раз Петр Андреевич попросил Юлю присоединиться к ним с майором, а в обед Олег составил им компанию. Никто из ребят не стал рассказывать, о чем расспрашивали отец Ольги и майор Жданов.
Наконец, наступил день, когда всем пришлось расстаться. Отец Ольги забрал с собой в Москву на частном самолете Олега, Юлю и Сергея. Оля вопросительно посмотрела на Петра Андреевича:
– Пап, а с другими что будет?
– Не волнуйся, дядя Женя, как ты его называешь, позаботится о них. Они останутся людьми, поверь мне. Майор – настоящий человек, правильный и честный. Вы сделали главное – спасли их, теперь наша задача – дать им достойную жизнь. Доверься.
– Хорошо, папа, я верю тебе, и ответ меня удовлетворил. А что с Сергеем? Он тоже сирота. А у Юли родители пьют и бабушка старенькая…
– Олененок, не беспокойся и об этом, дай время. И снова повторю: просто доверься мне, хорошо? Только обещай, что не будешь ко мне приставать с вопросами о ребятах, пока я сам все тебе не расскажу, – улыбнулся отец.
– Хорошо, пап, я знаю, что ты человек слова.
В самолете опять все молчали. Сергей и Юля, смущенные такой заботой и полетом в частном самолете, сидели рядышком, маленькие, сжатые, как два худеньких взъерошенных птенца.
Олег всю дорогу молчал и смотрел в иллюминатор, погруженный в мысли…
– Ты как, Олег? – спросила тихонечко Ольга друга.
Тот вздрогнул от неожиданности и растерянно ответил:
– А? Нормально, – потом, помолчав немного, добавил: – Нет, неправда… Не нормально… Эта история изменила меня. С одной стороны, улучшила, с другой – сделала уязвимым…
– Можешь сказать больше об этом? Я не совсем поняла, – попросила Ольга.
– Ну, как это объяснить… Ладно, попробую, – Олегу явно было тяжело произнести вслух то, что он собирался сказать. – Понимаешь, я год назад, когда из такого лагеря приехал, оставив им часть души, приобрел много качеств, которые облегчили мне жизнь. Я тогда четко понимал, что хочу от жизни, как мне действовать и где я найду поддержку. У меня все-все получалось, за что бы ни брался, я излучал уверенность в себе, нет, правильнее сказать, самодовольство и самоуверенность, самолюбование. Ко мне тянулись ребята, девчонки искали со мной встречи, и я стал одним из самых популярных ребят в школе. Знаешь почему? Это «ящеры» научили меня, на какие тайные кнопочки у людей надо нажимать, чтобы подчинять их себе… Все было очень просто. Простая система координат: Х – это твои желания, У – твои амбиции, точка соединения – твоя персона. Все только для себя любимого, остальные люди – это инструмент для исполнения твоих желаний. И ты знаешь, никто не обижался или не соглашался со мной. Чем больше я использовал людей, чем больше при общении с ними заботился только о своей выгоде, но тонко, очень тонко, как меня обучили они, тем меня больше принимали и восхищались.
