Полдень

Глава 1

Металлическое лязганье режет слух. Отдаленные крики доносятся словно из-под воды. В нос бьет резкий запах хлорки и лекарств. Сбоку тикает монотонный писк. Веки сомкнуты, тело ватное, но боли нет. И именно это отсутствие физической боли возвращает другую – ту, что прожигает грудь изнутри.

Вспышка памяти обрушивается так, что перехватывает дыхание. Миг, когда я потеряла единственное по-настоящему дорогое.

Сэм.

Горло сжимает сухой, обжигающий ком. Пытаюсь сглотнуть – бесполезно, во рту пустыня.

Нет. Он жив. Какая-то упрямая частица внутри меня не даёт усомниться. Я найду его. Любого – живого… или мутировавшего. Но найду.

От внутреннего монолога меня отвлекают мужские голоса.

– Док, как она?

Этот голос я где-то уже слышала.

– Рик, у меня для тебя есть новости. Это очень странно, вот взгляни, – голос мужчины чуть дрожит.

Рик. Точно. В голове всплывают моменты связи по рации. Вот почему голос показался знакомым. Лежу, не шевелясь, слушая их диалог.

– Пойнт, у меня нет времени на бумажную волокиту, – бросает Рик низким голосом.

Шелест страниц. Глухой вдох. Несколько долгих минут листания, словно что-то не сходится.

– Получается, вакцина работает, но… на всех по‑разному, – протягивает Рик.

– Удивительно, правда?! Настолько быструю регенерацию я ещё не встречал. Коллеги из корпорации мне сообщали об одном случае, но я, честно, не поверил их словам. Знаешь, молодёжь часто привирает и преувеличивает свои достижения. Их пациент был вообще на грани смерти – травмы, не совместимые с жизнью, но он выжил. Ему вкололи антидот; как я понял, сейчас будет вестись плотная работа над его воспроизводством.

– О нет! Одной своей работой они уже стерли полмира! Второй – добьют оставшуюся, – рявкает Рик.

– Наука всегда требует жертв, – сухо отзывается доктор.

– В жопу науку, док! От неё один геморрой.

– Его тоже научились лечить благодаря науке, – тихо смеётся он.

Рик фыркает, отвечает коротким смешком. Раздаётся стук в дверь.

– Мистер Пойнт, пройдите, пожалуйста, в палату двадцать шесть. Там нужна ваша помощь, – женский голос звучит торопливо.

– Пойду выполнять долг, – выдыхает доктор.

Похлопывание по плечу. Шаркающие шаги удаляются. Затем к моей кровати приближаются другие – тяжелые, уверенные. Тёплые пальцы касаются моего запястья. Вздрагиваю и рывком распахиваю глаза. Яркий свет бьет в них так резко, что приходится снова зажмуриться. Моргаю, пытаясь привыкнуть.

– Привет. Извини, что напугал.

Глаза привыкли. Свет больше не слепит, и я наконец могу рассмотреть того, кто стоит рядом. Молодой мужчина, высокий, крепкий – мускулатура сразу выдает человека с серьезной военной подготовкой. Светлые волосы, четкие, правильные черты лица. Красивый… по-мужски. Но главное – глаза.

Белесо-серые, почти прозрачные. От одного взгляда внутри что-то поджимается: будто на тебя смотрит не человек, а существо, которому привычны тьма и незримые вещи. Устрашающее и завораживающее ощущение.

– Привет… – хриплю я, пытаясь разлепить пересохшее горло. – В последнее время я стала слишком дерганой

Поднимаюсь сначала на локти, а затем сажусь. Голова немного кружится. Рассеянным взглядом окидываю кровать и рядом стоящую тумбочку, замечаю стакан с водой, моментально облизываю пересохшие губы.

– Держи, – Рик протягивает мне стакан. – Вода с витаминами. Тебе нужно восстанавливаться. Хотя…

Почти выхватываю кружку из его рук, чему сама на мгновение удивляюсь, и жадно начинаю пить. Рик внимательно следит за мной.

Опустошив всё до последней капли, возвращаю тару на место.

– Меня зовут Кейт, – протягиваю ему руку.

– Знаю, – отвечает он коротким кивком и пожимает ладонь. – Рик. Глава базы номер три… или, как здесь привычнее, Мрок.

– Где Николас и Мэгги? – спрашиваю, не отводя взгляда от серых глаз.

– На карантине. Николаса скоро выпустят – ему осталось сдать анализы и пройти осмотр. А вот девушка… – он делает короткую паузу. – Её держат под пристальным наблюдением. Риск заражения высокий, хоть ей и успели ампутировать повреждённые пальцы.

Поджимаю губы. В памяти мгновенно вспыхивает момент, когда я подняла мачете и отсекла Мэг укушенные пальцы. Щелчок, кровь, её крик.

И следом, с размаху, в голову врываются образы Сэма. Сердце стягивает, как будто кто-то сжал его огненной рукой.

– Ник попросил проведать тебя, – говорит Рик, подтягивая к кровати деревянный стул.

Он садится, слегка наклоняется вперёд, упирается локтями в колени и сплетает пальцы в замок. Глядит прямо, не отводя взгляда.

– Я в порядке. Насколько это вообще возможно в моей ситуации, – выдыхаю. – Сколько я была в отключке? И… моя рука. Я помню, она была сломана.

– Вот тут начинается самое интересное, – произносит Рик и едва заметно приподнимает бровь. – Прошло всего три дня…

– Что за глупости, такого не может быть! – перебиваю его. – Я всё помню. После аварии на мне живого места не осталось!

Рик слегка сводит брови:

– Я не люблю, когда меня перебивают, – его взгляд пронзает так, что по спине бежит холод. – Но факт остаётся фактом. Ты – одна из тех редких счастливчиков, на кого вакцина подействовала так, как должна. Быстрая регенерация. Очень быстрая.

Замолкаю, обдумывая услышанное.

Три дня.

Получается, если прошло всего лишь три дня, то шанс найти Сэма возрастает в разы. Он может быть ранен, нашёл укрытие и ждёт помощи.

Мне нужно выбраться отсюда, пока Ник сидит на карантине. Иначе он не даст мне даже шагу ступить за пределы базы.

– Рик, у вас есть патрули, которые выходят за периметр? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

На лице Рика вспыхивает лёгкое удивление. Он несколько секунд изучает моё выражение лица, будто решая, сошла я с ума или нет.

– Есть, – наконец отвечает. – К чему вопрос?

– Я хочу в патруль, – выдыхаю.

– Ты только очнулась, – смотрит на меня с нескрываемым удивлением, как на дурочку, – что тебе там делать и какая от тебя будет польза?

– Мне нужно… мне нужно найти Сэма, – губы дрожат, я прикусываю их. – Я хорошо стреляю. И водить умею.

– Найти Сэма, – повторяет Рик медленно, глядя в пол. – То есть его останки? Ты хочешь похоронить? Этим занимаются специально обученные люди. Тебе не обязательно рисковать жизнью. И да, тела мы сжигаем. Иначе с таким количеством погибших все оставшиеся сдохнут от трупного яда.

Каждая его фраза – будто удар копьем в грудь. Он говорит спокойно, буднично, даже не представляя, насколько больно это звучит. Злость кипит под кожей, но я цепляюсь за самообладание. Если сорвусь – о патруле можно забыть.

Вдох. Выдох.

– Рик, пожалуйста. Мне нужно отвлечься от своих мыслей, а для этого нужна работа.

– У нас требуются швеи, – невозмутимо отвечает он. – Это куда более подходящее занятие для молодой девушки.

– Пожалуйста, Рик. Я сделаю всё, что угодно. Только поставь меня в патруль. Я смотрю в его холодные, почти белые глаза.

Он глубоко вдыхает, чуть наклоняет голову вбок. Внимательно смотрит на меня, не выражая никаких эмоций. Мои ладони уже мокрые от пота – вытираю их о шершавую простынь. Рик потирает подбородок с чуть отросшей щетиной.

– Посмотрим, – наконец произносит он. – Подумаю, что можно сделать. Но твой брат будет категорически против.

Морщусь, вспоминая о Николасе. Он будет в бешенстве и всё испортит. Тогда… А что тогда? Тогда придётся бежать отсюда. Отсиживаться в неведении я не могу. Я обязана найти Сэма – во что бы это мне ни вылилось.

– Я запомнил твое обещание – “всё что угодно”, – Рик хлопает ладонями по коленям и поднимается. Ножки стула неприятно скребут по полу. – Завтра, после выписки, зайдёшь…

– Завтра?! – вскрикиваю. – Почему не сегодня?

Вижу, как его глаза темнеют, ноздри раздуваются; Рик на мгновение прикрывает веки, пытаясь сохранить самообладание.

– Гражданские, как же с вами сложно, – выдыхает он. – Завтра после выписки зайдёшь ко мне в кабинет, решим, что с тобой делать. На этом всё, – добавляет он и направляется к двери.

Понимаю, что не знаю, где находится его кабинет. Я вообще тут ничего не знаю. И одежды у меня нет. Конечно, я могу рассекать тут в больничном халате с голой задницей, но погода нелётная, да и папа учил: перед чужими мужиками не светить своими прелестями.

– Рик? – окликаю его.

Он останавливается, поворачиваясь наполовину:

– Что? – бросает отрывисто.

– Я не знаю, где твой кабинет… и мне нужна одежда, – бормочу вполголоса.

– К утру всё будет, – бросает он и выходит, оставляя меня в пустой палате.

Откидываюсь на подушку и рассматриваю решетчатый потолок.

– Я найду тебя, Сэм, – шепчу в тишину, представляя его лицо.

Глава 2

Всю ночь меня мучили кошмары. Один за другим сменялись обрывки снов, и каждый из них вырывал у меня крик. Медсестра, дежурившая рядом, постоянно прибегала, успокаивала, гладя по руке или слегка похлопывая по плечу. Я видела Сэма – то его рвали твари, то он сам с красными, горящими глазами звал меня и улыбался, а изо рта текла багровая струйка…

Наконец настало утро.

Слоняюсь по палате из угла в угол. Время тянется бесконечно долго. Наверное, уже сотню раз обошла коридоры больницы.

В моем воображении военный госпиталь всегда был обшарпанным, с пыльными бетонными полами и запахом потных носков. На удивление он выглядит аккуратно.

Запах тут, конечно, не как в магазине парфюма, но лечиться можно.

Стены выкрашены белой краской, на полу – аналогичного цвета плитка. Окна большие, чистые; освещение везде яркое, что даже немного раздражает.

Здание трехэтажное, и, как я поняла, каждый этаж разделен на блоки.

Стук в дверь заставляет меня замереть. Стою, не шелохнувшись, уставившись на медленно открывающуюся створку.

– Кейт Вайс, – говорит старческий голос, входя в палату. – Дорогуша, как вы себя чувствуете?

Мужчина смотрит на меня через очки, внимательными карими глазами.

– О, простите, я не представился, – поправляет дужку очков доктор. – Мэтью Поинт, ваш лечащий врач.

После бесконечных дней и ночей, проведенных с мамой в больницах, я не слишком люблю врачей, но деваться некуда. Старик выглядит добродушно.

Я понимаю, что просто стою и тупо рассматриваю его. Господи, лишь бы он не подумал ничего лишнего.

Сокращаю расстояние между нами. От доктора доносится запах йода и антисептика, чуть разбавленный еле уловимым парфюмом. Никакой старческой вони, как была у мистера Джонсона.

Стараюсь плотнее закутаться в больничный халат, который почему-то оставляет открытым зад.

Протягиваю Поинту руку.

– Приятно познакомиться, доктор, – натягиваю на лицо подобие улыбки.

– Как же вы похожи на своего брата… – щелкает языком, слегка покачивая головой.

Ничего не отвечаю. Хочется закончить этот разговор и скорее выбраться из больничных стен. У меня есть дела поважнее, чем беседа со стариком о моем генеалогическом древе и о том, на кого из представителей рода я похожа сильнее.

– Чувствую себя отлично, хоть сейчас в космос лети, – тараторю, натянув широченную улыбку.

Глаза доктора улыбаются, в уголках глаз собираются морщинки. Он добродушно смеется:

– Я так и думал. Если судить по вашим анализам, вы дадите фору даже самым крепким бойцам. Вам несказанно повезло, Кейт Вайс, – прокашливается и продолжает: – На вас МОД‑1 действует как положено, с чем вас и поздравляю.

– Спасибо… – мешкаюсь я.

– Можно дам вам один совет? – тихо спрашивает он, отчего я чуть наклоняюсь к нему.

– Конечно, – медленно киваю.

– Постарайтесь о вашей особенности не распространяться.

Хмурю брови.

– Вообще я не собиралась бегать по улице и кричать: «Эй, неудачники! Я особенная! А вы все сдохнете!» – говорю и тут же осеклась.

Понимаю: переняла кое-что от Сэма. Например, привычку шутить в абсолютно неподходящих моментах. Наверное, это тоже передаётся половым путём…

– Шутки – это уже хорошо, значит, со здоровьем всё в норме. Но к моему совету всё же постарайтесь прислушаться, – заканчивает Поинт.

– Благодарю, учту ваши слова, – киваю ему.

Из коридора доносится топот приближающихся шагов, мужские голоса. Поинт разворачивается к двери, продолжая что‑то помечать в бумагах, удерживая их на весу. Он медлителен, и эта спокойная размеренность начинает меня раздражать. Доктор тут ни при чём – это я рвусь наружу, как зверёк из клетки.

В проходе появляется знакомая фигура. Николас. Его взгляд первым делом цепляет меня – быстрый, внимательный.

– Как ты? – спрашивает он, заходя внутрь.

Обнимаю его. Всегда так делаю, когда мне нужно успокоиться. Вдыхаю родной запах. Уткнувшись носом в грудь брата, выдыхаю:

– Физически я полностью здорова. А морально… разбита на мелкие осколки, Ник.

Удивительно, но слез нет. Боль внутри есть, тяжёлая, давящая, но рядом с ней – маленькая, упрямая искра надежды. Я держусь за неё, как за поручень в шторм. Она даёт смысл жить дальше – за себя и за Сэма. Я найду его. Он жив. Должен быть. Эта мысль не даёт мне ни сорваться в истерику, ни шагнуть в окно.

– Я всегда знал, что ты у меня особенная, но, чтобы за три дня срастить переломы, залечить раны, ушибы и сотрясение – это уже сильно, – Ник поднимает мой подбородок, заставляя встретиться с его зелеными глазами.

Осматриваю его лицо. Ни царапины. Чистая кожа, ровное спокойное дыхание. А я ведь помню его окровавленную голову после аварии. С прищуром смотрю на него:

– Ты, получается, тоже особенный?

– Только никому не говори, – шепчет он мне на ухо улыбаясь.

И тут меня прошибает. Если нам с Николасом повезло… значит, и Сэму могло. Он тоже мог выжить. Может, сейчас лежит где‑то в завале или в лесу, с переломами, с ранами – и просто ждет, когда его найдут. Ему нужна помощь. Ему нужна я.

Паника накрывает мгновенно. Пульс сбивает дыхание, или дыхание – пульс, в такие моменты уже не разберешь.

– Ник! Мне срочно нужно в патруль! – вылупив глаза вскрикиваю я.

– Ты свихнулась? – Ник говорит это грудным голосом, что больше похоже на рык.

Даже Поинт отрывается от бумаг, хлопает глазами, поправляет очки.

– Николас, пожалуйста, не спорь со мной, – мой голос предательски дрожит.

– Я не спорю, – желваки ходят ходуном. – Констатирую факт. Никакого патруля. Разговор окончен, – заканчивает, сверкая глазами.

Сжимаю кулаки до хруста пальцев. Всё равно добьюсь своего. Любыми путями. Хотелось бы, конечно, по‑хорошему, но раз он не идёт мне навстречу, тогда…

Сглатываю ком в горле.

– Я уже договорилась с Риком. Еще вчера.

Зеленые глаза брата сейчас стали почти черными. Лицо искажено гримасой злобы, плечи напряжены, кулаки сжимаются и разжимаются. Он пытается выровнять дыхание, восстановить контроль.

Я понимаю: физически он мне не навредит, но все равно его вид внушает страх. Пытаюсь не выдать себя, но сомневаюсь, что у меня это получается.

– Бэн! – резко произносит Ник, и я вздрагиваю от неожиданности.

Из‑за спины Николаса появляется мужчина на вид лет сорока пяти.

Одет в чёрную форму – в принципе, как все военные на этой базе. Высокого роста, широкоплечий, с коротким ежиком темных волос, гладко выбритый, с тёмно‑карими, почти чёрными глазами. Он окидывает меня быстрым взглядом.

– Слушаю, командир, – басистый, хрипловатый голос звучит уверенно и отточено.

– Кейт под твоей ответственностью. Сопровождать её куда бы она ни пошла. – Ник говорит это на повышенных тонах, не сводя с меня бешеного взгляда. —Забери её из больницы и отведи ко мне домой. А я пойду к этому сукиному сыну. У Рика, видимо, фляга совсем потекла, – выплевывает Ник.

Какого черта он привел с собой этого мужчину? Заранее продумал, что я соберусь на поиски Сэма? Или знает что-то, чего не знаю я…

– Понял. Принял, – отрапортовал Бэн.

Николас разворачивается на пятках и быстрым шагом удаляется к выходу.

– Ник? – окликаю его.

Брат останавливается, не оборачиваясь. Замечаю, как вздымаются и опадают его плечи.

– Не порть всё, Ник. Так или иначе я выберусь отсюда.

Со всей силы он бьет кулаком в стену. Штукатурка сыплется пластом, медсестра в коридоре вскрикивает, эхо разносится по помещению.

– Блять! – злобно кричит Николас и покидает палату.

Несколько секунд висит неловкая тишина. Доктор первый нарушает её, и за это ему спасибо:

– Вот, дорогуша, ваша выписка. Желаю удачи, – Поинт смотрит на меня, поджав губы.

– Спасибо, – бурчу я.

Мэтью, шаркая ногами, уходит. Смотрю на больничную кровать: на ней аккуратно стопкой лежат вещи, запаянные в полиэтилен, а на полу стоят берцы, начищенные кем-то до блеска.

– Переодевайся и пойдем отсюда, подышим воздухом, пока дождь не начался, – басит Бэн. – И это… Давай без глупостей. Бегать за тобой мне в падлу, колени на погоду ломит. Жду за дверью.

Кидаю на него взгляд исподлобья, раздираю руками упаковку с долгожданной формой. Замечаю на его лице ухмылку.

– У тебя пять минут! – говорит он, прикрывая за собой дверь.

Какого хрена все повадились раздавать мне приказы?! Ну ничего, скоро я покажу всем свои зубки. Нужно немного подождать.

Скидываю с себя голожопый халат, ощущаю холодный воздух на коже, натягиваю спортивное белье и форму. Внутри всё горит – нервы натянуты до предела. С каждым движением я чувствую, как приближаюсь к своей цели…

Глава 3

Холодный воздух обжигает лицо, когда мы с моим сопровождающим наконец покидаем больничные стены. Застегиваю молнию куртки под самое горло, пытаясь удержать остатки тепла внутри.

Двое солдат меняют колеса на одной из машин. Бэн, стоит чуть впереди, отстраненно глядя вдаль. Подкуривает, делает глубокую затяжку и шумно выдыхает дым. Ветер гонит облако прямо мне в лицо – морщусь от запаха табака.

– Я думала военные ведут здоровый образ жизни, – говорю равняясь рядом.

Бэн бросает на меня короткий, небрежный взгляд своих черных глаз. Достает шапку из кармана и натягивает на голову.

– Быть военным – это вредная привычка, остальное – цветочки, – пробормотал сквозь затяжку.

Пока он травит свой организм, я осматриваюсь.

Мрок.

Название, которое немного пугало. В моём представлении тут должно быть мрачно, убого, грязно, люди – серые и неприветливые, но пока передо мной встает совершенно другая картина.

Аккуратный, ухоженный военный городок. Чисто. Дороги, выложенные плиткой. Стены зданий – выбеленные, ровные, ни единой трещины. На газонах – подстриженная осенняя трава.

Персонал больницы оказался вполне нормальным: он сильно отличался от тех, кого я когда‑то встречала в онкодиспансере с мамой. Вот там был поистине мрак! Злые взяточники, которые без купюры даже слушать тебя не станут, пренебрежительное и отстранённое отношение к больным… А тут совсем иначе – не притворное внимание и забота о пациенте.

Удивительно.

– Шапку надень, – говорит Бэн натягивая кожаную перчатку.

– Мне не холодно. Волосы греют, – отмахиваюсь.

Он подходит ближе, настолько, что мне приходится поднять голову, чтобы встретить его взгляд. Захватывает прядь моих волос, наматывает ее на палец – медленно, словно проверяет мою реакцию.

– Знаешь, у нас тут очень мало молодых девушек, но очень много тестостероновых мужиков. Не нужно привлекать к себе лишнее внимание, – он отпускает прядь, лезет в карман моей куртки и достаёт оттуда чёрную шапку. – Надень шапку!

Показушно тяжело втягиваю холодный воздух и натягиваю ее замерзшими пальцами.

– Лучше бы перчатки выдали. Руки окоченели, – ворчу, цепляясь взглядом за Бэна.

– Сходим потом на склад. Может, подберут что-то под твои лапки, – он скользит взглядом по моим кистям,

Стискиваю зубы. Мысли возвращаются к словам Рика: – После выписки зайди ко мне.

Очень надеюсь, что Ник не смог всё испортить. Иначе придётся продумывать план побега, а с такой охраной сделать это будет крайне сложно, да и одной, без оружия, за пределами базы мне долго не продержаться. Неприятно осознавать, но это факт.

В пространство ворвался звук мотора – надорванный, тарахтящий будто машина вот-вот развалится. Бэн поднял голову первым. Я обернулась следом.

По дороге, оставляя за собой след темного масла, катится побитая армейская машина. Лобовое стекло треснуло паутиной, капот помят, одна фара мертво болтается на проводах. Машина дернулась еще пару раз и заглохла.

– Дело дрянь… – выдыхает Бэн.

Двери распахнулись почти одновременно. Из машины выбрались двое солдат. Один держится за плечо, второму кровь заливает висок.

– Быстро! – крикнул один из них.

Оба почти ввалились внутрь машины, через секунду вытащили первого раненого. Парень без сознания, шея в фиксаторе, форма разорвана на груди. Затем второго – тот стонет, прижимая перебинтованную руку. Третьего вытащили последним: он весь в крови.

Из дверей госпиталя выбежали двое медиков – мужчина и женщина. На бегу натягивая медицинские перчатки, взгляд острый, цепкий, быстрый.

– Что произошло? – женщина подхватывает одного под локоть, проверяя реакцию зрачков.

– Авария! – отрывисто отвечает один из солдат, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони. – Уходили от стаи мутантов. Выскочили на дорогу… перед нами стояла брошенная тачка, врезались прямо в неё.

– Укушенные есть? – медик бросает взгляд на каждого, проверяя открытые участки кожи.

– Нет, укушенных нет, – резко отвечает второй солдат, – Только механические травмы.

Медсестра проверяет пульс у первого раненого и резко кивает напарнику:

– Внутрь. Сразу во второй бокс.

Носилки разворачивают. Солдаты идут следом, ноги дрожат. Адреналин еще держит, но скоро их накроет.

Бэн стоит рядом, молча, напряжен, как пружина.

Смотрю, как двери закрываются за носилками. Металлический запах крови висит в воздухе – как напоминание, что мир катится к чертям.

– Привыкай, – бросил Бэн глухо, не глядя на меня.

Сердце тарабанит по ребрам. Осознание реальности происходящего накатывает только сейчас. Опасность повсюду. Каждый день может стать последним. Это не игра. Это жизнь, которую придется выдергивать из лап смерти ежеминутно.

– Стараюсь, – переступаю с ноги на ногу.

– Пойдем, – Бэн поправляет ворот куртки.

Бэн двигается длинным, упругим шагом. Я же, семеня ногами, почти бегу следом.

На улице действительно практически одни мужчины. Женщин я заметила лишь двух – полноватые, лет под пятьдесят, ковыряются у какого-то хвойного куста, похожего на тую.

Отворачиваюсь и смотрю под ноги. Сейчас нет ни малейшего желания изучать это место. Внутри всё вибрирует от ожидания – какой вердикт мне вынесут?

Холод щиплет шею, но спина влажная. То ли от нервов, то ли от того, что приходится бежать за Бэном. Для его габаритов он двигается удивительно легко. Я же пыхчу так, что эхом отдаётся в ушах.

Хотя организм у меня натренированный – с Блэком мы бегали каждый день. Блэк… Как же не хватает его рядом. Губы сами поджимаются, удерживая всё, что готово прорваться наружу. Сейчас – не время. Не место. Не позволю себе сломаться.

По моим ощущениям, мы двигались в таком темпе около десяти минут.

– Почти пришли, – бросает Бэн через плечо. – Физуху придётся подтянуть. Сороколетний дядька умотал тебя обычным шагом, – улыбается самодовольно.

– Мог бы сделать скидку человеку, которого пару раз расплющило и столько же приложило головой, – выдыхаю, чувствуя, как легкие горят.

– Кейт, не стоит пытаться давить на жалость – у меня ее давно нет.

– Я и не собиралась, – вздергиваю подбородок. – Не моя тактика.

– Проверим, – ухмыляется он и идёт дальше, не сбавляя шага.

Остановились перед двухэтажным длинным кирпичным зданием. Черная металлическая дверь с козырьком на двух стойках. В карауле – совсем молодой парень, лет восемнадцати. Губы синие от холода, щеки покраснели, дрожит.

– Ну что, Павел, как служба? Может, все-таки пойдешь ров копать? – издевкой в голосе говорит Бэн и снова вынимает сигарету.

Я не могу больше сдерживаться:

– Бэн, давай уже внутрь!

Тревога сдавливает грудь железными тисками. Каждый шаг кажется медленным, а ожидание встречи с Риком давит сильнее. Словесные перепалки только разгоняют беспокойство. В груди клокочет тошнота, табачный дым, усиливает её.

– Кейт, познакомься, это Павел, – медленно протягивает слова Бэн, игнорируя меня. – Он, как и ты, рвался на службу,

Обмениваемся с парнем кивками. Павел задерживает на мне усталый взгляд, уголок его посиневших губ дергается в едва заметной улыбке.