Смерть. Ярость. И немного любви.

– Звезда Мёртвых скоро взойдёт над Светлой Вэссой. Да и воздушный океан у нас с чернью один на двоих и…

– Понятно. Действия неидеальны, но приемлемы. Продолжайте поиски и учтите, что твари могли разбежаться, пока вы спасали «непричастных».

– Если позволите, у меня есть предложение.

– Ну, послушаем, что скажет наука экономии. Выставить всех чужаков?

– Зачем? Это же неустойки платить надо. Вполне достаточно объявить погодную опасность и поменять местами экскурсии, перенаправив всех в Музей. Надеюсь, на входах несложно поставить детекторы?

– Идеально. А выпускать необязательно. Пока отмены опасности не будет. И ещё. Выясните, почему нет смертельных случаев. Я, конечно, не против, но, согласитесь, кувыркаться в потоке воды два километра вместе с камнями и отделаться переломом таза – маловероятное событие. И этот случай – не единственный.

Недобрый молодец и тёмна девица

Вокруг и прямо

– Идеально. Нет, действительно совершенно.

Машина остановилась у последнего поворота. Дальше шёл прямой и очень крутой спуск вниз и полукруг шоссе, идущий под горными свесами, но восхищение вызывало не это. Прямо в центре гигантского цирка возвышалось строение, возведённое зодчими Рассветных миров. Периода второй реставрации, как определил дивный. Устремлённое вверх здание, казалось, парит в воздухе. Тонкие колонны и стрельчатые арки превращали высокие этажи в невесомые конструкции, а окружающие горы добавляли контрастности и воздушности творению разумных.

– Невероятно, – подтвердила пришедшая в себя Лекса.

Антони просканировал спутницу. Как-никак, она – тёмный эфир и относиться к подобному соседству должна соответствующим образом. К счастью, в противоречие с Миром энергия девушки не вступала. Наоборот, её эманации гармонично влились в круговорот, добавляя ему красочности и жизненности.

Прелестно, конечно, но… Получается, что на Светлой Вэссе действительно не всё в порядке, раз идущий вверх поток так скуден. Впрочем, это воистину не драконьи проблемы. Если жители этого мира решили стать святее Творца, ни один алои, даже с усилением, им помочь ничем не сможет. Не его это работа, и не с его рылом (и когтями) в это дело лезть. Для этого есть более компетентные силы.

Хотя временная помощь всё же возможна. Накопители. Их у комата скопилась уже приличная кучка, так какая разница, как их обнулить. Пусть лежат здесь и понемногу текут, добавляя перчинку в пресный поток благоглупостей и обеспечивая незыблемость защите Храма, а то вон уже промоины в щитах виднеются. Того и гляди какой-нибудь доморощенный «избавитель» явится переделывать завещанные Творцом каноны и устои на более «чистые».

– Поехали?

– Да, – прозвучало несколько заторможенно, но вполне решительно.

И катер покатился вниз и вокруг. Невообразимое сочетание, когда над головой висит тысячетонная скала, а глаза смотрят на хрупкое совершенство линий. Причём это невероятно возвышенное впечатление не покинуло путешественников, даже когда полукруг завершился и дорога привела путников к дверям Храма.

* * *

Это был удар под дых. Невероятный. Убийственный. Вихри ослепительной Силы сплетались, поднимались ввысь, штурмуя Небо, и бессильно опадали клочьями грязной пены. Что это?! Как?! Почему?!

Лекса потянулась к Истоку и раскрылась. Поток рванул к основанию, даруя каркас и опору. Так-то лучше. Жаль, что это ненадолго, но что она может сделать? Только отдать часть себя. Но как?

– Поехали?

– Да, – именно так она и должна поступить. Осталось лишь выбрать дар.

Благо время имеется. Пока доедут, пока сделают дело.

В размышлениях Тёмная Дева и вошла в двери вместе со своим женихом.

Внутренняя красота архитектурного чуда ничуть не уступала внешней, а вышедший навстречу жрец полностью соответствовал канонам.

Храм Творца

– Желаете соединить души? – седой старец в белых одеждах слегка поклонился вошедшим.

Парочка переглянулась с недоумением.

– Нет, конечно. Это же навечно, а вдруг мы не встретимся потом, и души будут вечно скитаться, сея разрушение и боль.

– Нам только тела. Если кто-то умрёт первым, то оставшийся окажется в смертном горе.

– Отрадно видеть подобное благоразумие в столь юном возрасте, – старик радостно улыбнулся. – Пойдёмте. Сначала полагается основательно подумать, определиться в чувствах. Желательно без постороннего участия, но у вас, насколько я понял, путёвка заканчивается.

Жрец лукаво посмотрел на молодёжь.

Молодёжь скромно потупилась, но вот ответ отличался от ожидаемого:

– Каюсь, путёвки я продлил, взломав базу, а насчёт раздумий… – Сильный, даже на вид, парень с любовью посмотрел на хрупкую спутницу. – Мы уже несколько дней путешествуем по Северным садам и только несколько раз пересеклись с другими гостями в коротком разговоре.

– Что ж, условия соблюдены. Пойдёмте. – Посвящённый несколько удивился лёгкости признания и особенно действия. Преодолеть навороченные перестраховщиками уровни доступа – это, знаете ли, эпический подвиг, но чего на Свете и во Тьме не бывает?

Шаг, другой. Жрец исподтишка наблюдал за гостями. Любуются. Парень смотрит вверх, изучая архитектуру и фрески, а девица вцепилась пальчиками в руку жениха и рассматривает витражи. Сказать им, что без очков удобнее будет? Наверное, не стоит. Свет Сольны для чужих глаз бывает опасен. Это когда Аната взойдёт, то воздействие выровняется.

Между тем пара по шажочку, осторожно, приближалась к алтарю. Старику даже любопытно стало, что за особые грехи они за собой чуют.

– А какие-то особые ритуалы есть? – звучный голос парня породил гулкое эхо.

Странно, если честно.

– Нет. Вы просто подходите, клянётесь во взаимности и просите соединить ваши тела. Конечно, некоторые желают добавить слово «судьбы», но я не советую. Мало ли как жизнь сложится.

В ответ жрец получил очень серьёзное согласие с такой позицией, и подозрение, что дело нечисто, немного подросло.

– И всё? – серебристый голосок поднялся до самого свода и рассыпался гармониками звона. – А оставить дар можно?

– Обычно нет. Всё тлен. Даже это здание – всего лишь якорь, дабы разумные знали, куда следует идти. – Старческая рука коснулась колонны. – Но если вы очень желаете, оставьте что-нибудь. Лишнее исчезнет в потоке повседневности, а непреложному и вечность нипочём. Только помните, что значимое в руках людских может быть прахом в своём истинном значении.

На юных лицах появилась мимолётная задумчивость, потом парень с девушкой что-то решили каждый для себя, и шествие возобновилось. Шаг вперёд, два назад и ещё полшажочка в сторону.

Да что же это такое! Жрец пробормотал формулу прозрения и замер, забыв дышать от ужаса. Нет, пара нигде не тормозила. Это пространство Храма расширилось и изменилось до невероятности.

Великий Путь. Единицам дано ступить на него, и совершенно ничтожное количество может его осилить, преодолев немыслимые преграды и пройдя непреодолимые испытания, непосильные для смертных и бессмертных, но два неведомых создания просто шли, не замечая препятствий, дороги и времени.

Вот выросла стена острых пик. Парень наклонился к девушке, о чём-то спрашивая, и походя разрушил несокрушимые лезвия. Да что там походя?! Он их вообще не заметил. Как и скользкого предательского льда, разлетевшегося от удара каблука. А унылое болото, распахнувшее жадные объятья?! Даже до жреца донеслись его отвратительные миазмы, а девушка, смеясь шутке жениха, свободно порхала по заросшей ряской трясине.

Ещё один шаг, и на полу разверзлась бездонная пропасть. Прыжок – и случайный цветок сонника, залетевший с порывом ветра, уже преподносится по ту сторону бездны. Пылающее пекло рассыпало горячие угли, озарив стены и далёкий свод алыми сполохами огня и опалив лицо единственного зрителя жаром ада. Весёлой парочке было всё равно. Хотя нет. Парень поднял уголёк и поднёс к лицу, дуя на ладони. Девушка присоединилась к усилиям, и вскоре по старым скучным углам рассыпался бисер смеха. Красавица подпрыгивала от радости, а улыбающийся кавалер держал в руках сияющую жар-птицу. Бросок вверх. И новорождённый феникс, взмахнув крыльями, исчез в вышине, отправившись туда, где так необходимо чудо. Или наоборот, улетел домой, сотворив небывалое? Ведь даже старый циник поверил, что у этих детей Творца будет всё хорошо. Зря, между прочим.

Из пола выросли зеркала. И каждое отразило кошмар. Кровь, боль, мрак и ужасы войны. Пламя и лёд. Смерть и гибель. Вот и всё. Один взгляд, мимолётный испуг, и уже ничего не изменить. Вот только эти двое видели вокруг что-то своё. Иначе ничем не объяснить немного грустные улыбки и жесты, указывающие то на одну раму, то на другую. Неужели прошли?

Жрец вздохнул свободнее и снова замер. Коварное и кривое стекло не сдалось, явив миру искажённую и обезображенную сущность соискателей. Смерть и тлен. Зачем так?