Личный секретарь

– Что именно? – раздражённо спросил я, сразу поняв, что это намёк на служебный роман с майором.

– А сам не догадываешься? Начальнице секретари—то не нужны, ей особо не в чем ассистировать. А вы приходите молодые, уверенные, красивые! Твой предшественник, любимец майора, был настолько зазнавшимся близостью к ней, что не здоровался ни с кем! Зарплату получал вдвое выше обычного секретаря. А секретарь—то ведь от слова «секрет». Улавливаешь? А ещё вынюхивал всё да выслеживал! Похоже, полез в большее, чем положено, вот и вылетел отсюда! За любопытство и жадность попало!

– А было что вынюхивать?

– Тоже вылететь хочешь? – засмеялся он, выразительно зашмыгав носом, точно что—то скрывая, – Нет, я своей работой дорожу! И семьёй дорожу, которую мне содержать надо, а лет мне уже немало, чтобы новый источник заработка искать! У тебя есть семья?

– У меня любимая девушка есть, и очень нужны деньги, чтобы отправиться к ней и сделать предложение! А вот романа с начальством нет, я просто выполняю свои рабочие задачи!

– Ну, полагаю, что ты пришёл по адресу, да и не всё романом ограничивается, сынок! Деньги ведь можно делать разными способами, если есть мозги и отсутствует жадность – вдруг замешкал кинолог и, не докурив, затушил ботинком сигаретный бычок. Я оглянулся и увидел, что к нам идёт майор!

– А я думаю, где мой секретарь? А он тут, у вольеров! – с долей упрёка сказала она, подойдя вплотную ко мне.

– У меня перерыв! – ответил я, убеждённый, что в этот час имел право находиться там, где мне хотелось. – Я ещё щенков посмотреть хотел!

– Оставь нас! – точно приказав, отправила она старшего инспектора—кинолога обратно в здание и обратилась вновь ко мне: – Я сама покажу тебе щенят!

Я последовал за майором к низкому вольеру, напоминавшему домик для гномов: у него было крыльцо и обнесённая забором с прутьями внутренняя площадка, а дверь в сам кирпичный домик была деревянной, на обычном замке. Будучи высокого роста, я почувствовал себя великаном, ступив на территорию этого домика. Мы сели на крыльцо, чтоб опуститься на уровень двери, и начальница открыла дверцу ключом. Будто маленькие шарики повыпрыгивали из вольера щенки лабрадора. Я взял на руки одного из них, самого круглого и пассивного. Гладя его бархатную кремовую шерсть, я спросил у майора:

– Почему моя зарплата выше, чем у среднестатистического секретаря?

– А кто назначил планку того, какой она должна быть?

– Я получаю столько же, сколько кинолог, хотя не делаю и 10% его работы!

– Ты работаешь здесь первый день! Откуда тебе знать свою нагрузку?

– Скажите честно, Вы рассчитываете на роман и платите мне за постель? – испытывая жуткую неловкость за свою прямоту, задал я ей вопрос, ответ на который мне был критично необходим.

– Плачу за постель? – залилась она звонким смехом, запрокинув голову от потехи. – Да если ты, дорогой, познаешь мою страсть, то сам будешь доплачивать за то, чтобы она никогда не кончалась! Нет, за постель я доплачивать не стану, ибо моё внимание есть благосклонность к подчинённому!

– Тогда с чего высокая ставка? – оборвав её самолюбование, продолжил я расспрос.

– Не вздумай болтать об этом! – серьёзно сказала она. – Для окружающих у тебя обычная зарплата! Ты что, подписывая договор, не утрудился его прочитать? Всё то, что сверху, я плачу тебе сама! А плачу я за то, что ты моя правая рука и будешь в курсе моих безобидных женских тайн! И это вне зависимости от того, насколько ты хорош в постели! – она вновь захохотала и, оставив меня без конкретного ответа, намекнула на то, что нам пора возвращаться к работе. – Бесплатный сыр лишь в мышеловке, лейтенант!

Чувство подвоха вновь овладело мной. Почему—то стало не по себе, ибо я понял, что личный секретарь нужен майору не только для любовных утех, но и для чего—то более неэтичного, а не дай Бог, и криминального! «Возможно, именно об этом и судачил инспектор—кинолог, явно и сам затянутый в авантюру! Хотя, какой может быть криминал в тренировочном собачьем питомнике? По—моему, у меня уже паранойя! – рассуждал я про себя, поднимаясь в приёмную за майором. – И всё же, как она хороша! Деловая, самодовольная и знающая себе цену!» – я не мог отрицать того, что её слова о страсти не оставили меня равнодушным. И хоть я этого не показал, но в глубине души, а, похоже, и тела, во мне взыграло любопытство узнать, насколько зависимым я мог бы стать, познав её волнующие ласки.

Глава 3. Сделка

Утро следующего дня не отличалось оригинальностью: будильник, телефон, гудки, гудки, гудки. Я пришёл на работу вымотанный безответными звонками возлюбленной, пресытившейся неоправданностью надежд и не желающий более чувствовать себя упрямым глупцом, давно позабытым ею. Оканчивая военную службу, я думал, что именно любимая девушка станет моим светлым проводником в гражданскую жизнь, но, судя по всему, она была моим светом там, когда мне хотелось домой, и останется там, запечатанная памятью, как прелестное воспоминание.

Поздоровавшись с коллегами, встреченными в коридорах, я зашёл в приёмную. Сегодня притащили сейф, ключи от которого я получил ещё вчера. Весьма необычно, но он выглядел торжественно и красиво, обмотанный красной лентой с бантом. К банту была прикреплена записка: «Сладкому лейтенанту сладкого дня!». Удивленный и плохо понимающий, что бы это могло значить, я открыл дверцу сейфа и обомлел: на верхней полке красовался дивный металлический поднос с арабским орнаментом, уложенный пахлавой и другими восточными сладостями, пахнувшими мёдом, орехами и заботой. «Боже!» – не сдержавшись, воскликнул я.

– Ты доволен? – как всегда внезапно из—за моей спины прозвучал голос майора.

– Это неожиданно и очень приятно! Благодарю Вас за внимание, но не стоило беспокоиться!

Она подошла вплотную и опрокинула меня в кресло, а затем, встав у меня меж колен и наклонившись к мочке моего уха, соблазняюще прошептала: «Это тебе поздравление с новым местом работы и пожелание: всего самого отборного и вкусного, как это печёное, выполненное на скорый заказ искусными восточными руками».

Я волнительно, но до безумия сладко сглотнул.

– Ну же! Попробуй! – продолжала майор искушать меня и, всё ещё наклонившаяся к моему плечу, завела утончённые пальцы за борт пиджака.

Я положил в рот кусочек сладкого. Тонкие слои роскошно приготовленной пахлавы растаяли у меня на языке, подарив вкусовое наслаждение, заставившее прикрыть глаза. И только я сделал это, как почувствовал прикосновение её нежных губ к моим устам. Не веря ощущениям, я медленно разомкнул дрожащие веки и убедился, что мне не почудилось. Однако, на удивление самому себе, не супротивился лёгкому поцелую.

– Я хотела познать сладость Востока, – заигрывающе оправдалась она, глядя мне прямо в глаза. Сердце билось всё сильней, и я почти положил ладонь поверх её руки, но она резко прервала минуту слабости и, отшагнув назад, сказала: «Ну, а теперь время кофе! И вскоре придёт клиент. Подготовься, будешь записывать наш диалог!». Я просто кивнул, не успев переключиться на деловой мотив и всё ещё разгорячённый ею. Майор ушла в свой кабинет, а я скинул пиджак с тяжёлых плеч и набросил его на колени, дабы скрыть следы мужской страсти от посторонних глаз, а может и от самого себя. Я вроде бы уже смирился, что та, которую люблю, не хочет меня знать, а номер телефона был дан мне из вежливости, ну или она просто не сумела отказать. Тем не менее, понять что-то разумом не значит суметь объяснить это сердцу и оно не желало измен.

Чуть позже в приёмной раздался телефонный звонок, первый за моё время работы здесь. «Надо же, он умеет звонить!» – саркастично подумал я, вытирая пальцы после пахлавы о салфетку и тянясь к нетерпеливо звенящей трубке.

– У меня встреча с майором! Сейчас же откройте ворота! – скомандовал поставленный мужской голос.

– Я её личный секретарь, а не охранник здания, чтобы ворота Вам открывать! Наберите код сами и заходите! – я назвал цифры, позволившие клиенту зайти, и лишь затем подумал, что для секретаря был слишком резок и прямолинеен.

Через пару минут в приёмную вошёл солидный мужчина в офицерской форме, а из—за его спины показалась невысокая худенькая дама гораздо младше него.

– Как Вы разговариваете с важным посетителем и почему нам, как всегда, не открыли ворота? И кто Вы такой? Новый бездарь—секретарь? Похоже, что мы с супругой обратимся в другой кинологический центр, ибо в компетентности Вашего у нас накопилось куча сомнений!

На возмущённый крик, сопровождаемый брызгами слюней недовольного клиента, из своего кабинета вышла начальница и обратилась к парочке: «Простите, он новенький, но будет наказан! Пройдёмте в кабинет и обсудим дела!». Она плавно провела по воздуху рукой, приглашая гостей пройти в её рабочую обитель.

«Подай кофе!» – досталось мне строгим, хлестнувшим гордыню голосом.

Зато низкорослая супруга клиента, похожая на мелкую собачку при животастом хозяине, кокетливо мне подмигнула, прежде чем забежать за мужем в кабинет.

С одной стороны, меня охватывал стыд, и щеки пылали огнём самокритики: «Ну что за кретин! Ведь мог бы и помягче ответить! В конце концов, мужик имел права потребовать обслуживания, ведь он клиент!». А вот с другой стороны, я думал: «На гражданке никто не имеет права приказывать мне! Урок ему будет, что с людьми пообходительнее надо! Только поймёт ли он его, этот урок?». Я разлил свежесваренный кофе по трём чашкам на аккуратных блюдцах, вытащил из шкафчика сахарницу, молоко и конфеты и, уложив всё это на поднос, был готов к элегантной подаче. Однако элегантной она не получилась, ибо я никогда не думал, что нести нагруженный поднос так сложно. С каждым моим шагом, кофе подпрыгивало в чашках, угрожая разлиться на кремовые блюдца, а сахарница истерично звенела, ударяясь боком о вазу со сладостями. Даже на военной службе я не испытывал такого напряжения от концентрации на предмете, вернее, стольких мелких предметах в руках. Ещё одно препятствие – дверь в кабинет майора! Её же надо как—то открыть, балансируя этой «гранатой без кольца» на одной ладони! Порядком вспотевший, я донёс поднос с кофе гостям и неуклюже, но очень старательно поставил его на стол:

– Кому сахар? Кому молоко? – не слишком изящно уточнил я вкусы присутствующих.

– Сами разберемся! – прорычала сквозь зубы майор. – Бери бумагу и записывай!

«Ишь разозлилась не на шутку! – комментировал я про себя гнев алых губ и колкость серых обольстительных глаз. – Поцеловать бы её сейчас, такую красивую в негодование! И не так, как утром, а настоящим страстным поцелуем! Чтобы эти прелестные губы ещё пуще горели огнём! Боже, о чём я думаю!»

«Ты записываешь?» – вырвала она меня из сладострастных раздумий.

Стараясь более не отвлекаться, я записывал всё, о чём судачили майор и клиенты. Речь шла о тренировках двух лабрадоров, которые могли бы перейти под их покровительство и должны были служить на пограничной полосе, обыскивая тех, кто попытался бы ввезти в страну незаконный товар.

– Я сомневаюсь в том, стоит ли на это задание брать лабрадоров. Раньше у вас и овчарки были! Знал бы, что их теперь нет, не пришёл бы сюда! – недовольно буркнул ворчливый мужик.

– Наши лабрадоры смогут учуять незаконные вещества точно так же, как и овчарки! Здесь дело не в породе, а в умение инспектора—кинолога натренировать собаку на определённый запах! – желая удержать клиента, а от того заметно нервничая, возразила майор.

– Они такие симпопульки! Давай их возьмём под попечительство! – прорезался голос супруги клиента.

– Тебе лишь бы морда милая была! – укорил жену офицер, но, судя по мягкому, точно масленому взгляду, он был готов ей услужить. Надо было лишь надавить на него чуток.

– Лабрадор в первую очередь охотник, поэтому его нюх ничем не уступает «немцу». Кроме того, обычно люди напрягаются, заметив в толпе человека с овчаркой, и здесь Ваша супруга права: лабрадор выглядит мило и дружелюбно! Мало кто знает, что он натаскан на служебные операции, а потому эта порода не вызовет на границе ни подозрений, ни мурашек по коже, и с лёгкостью подобравшись к людям, определит преступника! – решительно вступил и я в беседу.

Задумавшись, клиент потёр рукой расплывчатые щёки, после чего заметил:

– Твой необученный манерам секретарь, похоже, дело говорит! Согласен взять двух кобелей «на пробу»!