Крест и полумесяц Ландшафтная легенда

Не потому, что строг Создатель ликом.

Нет…

Иная жизнь – не то место, где задают вопросы.

Иная жизнь – место, где скорее всего спрашивают, и очень строго.

Еще осерчает Создатель.

Сдвинет сурово брови: «Что, трудно было на Земле узнать? Чем ты занимался там?»

Что отвечу Ему?

И стыдно мне от того.

Но прости, Создатель, – гораздо стыднее от другого.

В моем невоюющем(!) государстве хватает героев сражений, и почти нет героев труда.

О героях сражений хоть что-то, но говорят, а о героях труда разве что шепотом.

Деньги, говоришь, любят тишину, и это они изменили характер труда?

Не без этого.

Но, согласись, освоение нового – приложение сверхусилий, а это уже героизм.

Ты считал, сколько тех, кто прилагает сверхусилия, чтобы не уронить себя?

Многое, конечно, теперь изменилось: даже характер детских игр стал иным.

Но суть-то их, извини, осталась неизменной, как и суть труда.

Ландшафт человеческих отношений изменился?

Некогда ровный в своей организации, он стал неровно-ломким?

А-а-а!..

Вон оно что, оказывается, вырывает наши корни!

Только вот где нет корней – нет ни стеблей, ни плодов.

Как же тогда, Создатель, выполнять Твой завет: плодиться и размножаться?..

И трепещет подбитой на лету птицей душенька.

Видимо, случилось то, что случилось: перестал котел варить, и все.

И кто-то подлый шепчет на ухо коварно и вкрадчиво.

И подсказывает греховный ход мыслей.

И подталкивает на поступки с последствиями проступков.

«А грех, – утверждает, – замолить можно: заплати за свечку, а если иной ты веры – сотвори свою молитву, и – простил себя… Всего-то дел: взял кистень – и на дорогу, и все – и сыт, и пьян, и нос в табаке!»

И снова становится мне стыдно.

Оттого только, что мысль греховную допустил.

Прости меня, Создатель!

Всего-навсего чай мой давненько без молока.

Мелочь вроде, а как утратился аромат жизни!

Кто это шепчет: «Надо жить и радоваться, и все будет в шоколаде?..»

А-а-а, я вас, оказывается, не так понял!

Это меняет дело.

Только не навязывайте мне ваши установки: свой хлеб я в поте лица добываю.

Сгинь, нечистая сила!

Мои видения рисуют иную картину.

Есть на свете на стыке двух ландшафтных зон одно село.

На его восточной окраине – два кладбища.

Православное и мусульманское.

Одно – в крестах.

Другое – в полумесяцах.

Крест и Полумесяц…

Два, пусть условных, но доведенных до совершенства знака судьбы многих и многих.

Крест и Полумесяц…

Два разных, но одинаково сокровенных стука в одни и те же небеса.

Крест и Полумесяц…