Я здесь… Фантастический роман

– Ой, Альберт Семенович! Что вы крадетесь, как кот?!

Альберт Семенович вопросительно уставился на нее. Она выдохнула и отвела взгляд.

– Какой еще кот?.. Чем вы занимаетесь? – он заглянул в монитор. – Кто это?

– Пытаемся выяснить, – ответил Жаргал. – Нелли нашла диск.

– Скопируй его. Потом посмотрим. Все копируй. Я нашел интересные документы. Будет чем заняться после возвращения!

Командир явно был доволен операцией! Он нашел родословные всех жителей планеты. Беглый просмотр показал пока только то, что развитие поколений шло от пяти изначальных родов. Записи делались на листах грубой бумаги. Каждый свиток был длиной с метр. Один род умещался на нескольких свитках. Порядок записей предстояло определить позже. Пока командир только скопировал все и на корабле Влад и Миха уже вглядывались в письмена, похожие на средневековые записи землян.

Сашка обшарил каюту, в которой хранилось немало интересных предметов. Он нашел бинокль, миниатюрный видеопроектор, записную книжку в кожаном переплете, которую не стал открывать, боясь, что листы бумаги рассыплются у него на глазах. В металлической коробке-шкатулке Сашка обнаружил интересные амулеты: круглые металлические бляхи с нацарапанными на них именами и подобные деревянные с выжженными буквами латинского алфавита и цифрами. Посмотрев находки, он все сфотографировал. Но этого казалось недостаточно.

– Альберт Семенович, а давайте это заберем с собой? Судя по… убранству каюты, в нее лет сто никто не заглядывал. Вряд ли пропажа будет обнаружена. А?

Командир подумал и согласился.

Нелли забрала зайчика из каюты женщины. В ней лежала фотография, которую невозможно достать, не повредив снимок. А специалисты на Земле смогут просветить ее и восстановить изображение. Загадка волновала. Нелли предвкушала по возвращении на модуль приоткрыть завесу тайны, прослушав всю запись на диске с самого начала. В ее сердце зрело смутное чувство, которое все громче нашептывало о том, что тайна жизни на планете связана с этой женщиной.

Нелли не хватало тишины отдельной каюты. Да, конечно, совершать перелеты и даже приземляться в спящем состоянии, когда организм не впадает в стресс из-за перегрузок, – это достижение современной цивилизации, но отдельная каюта… это мечта!

Нелли зло посмотрела на Сашку, не оставляющем ее в покое весь вечер.

– Отстань… – слово с шипением просочилось сквозь зубы.

Сашка оторопел.

– Нель, ты чего?

– Ничего. Я просто хочу побыть одна. Это понятно?

– Нет, – Сашка оглянулся на друзей, ища поддержки. Но все опустили глаза, делая вид, что очень сильно заняты своими делами.

Нелли залезла в люльку. Она села, скрестив ноги, и положила переносной проектор на колени. Ее затылок стал недвусмысленным ответом и Сашке, и всем остальным, кому еще хотелось обратить на себя внимание единственной девушки на корабле.

Нелли вставила ракушку наушника в ухо и включила просмотр. Сразу же на экране появилось лицо девушки. Молодая, темноволосая, с короткой стрижкой каре и огромными карими глазами, она смотрела в будущее с такой тревогой, что Нелли затаила дыхание в предчувствии беды.

Девушка облизнула губы, опустила глаза, тяжело вздохнула и сказала на испанском:

– Я – Оби. Обигайль Сент. Я – член экипажа корабля EU14—2355. Мы прорвались через галактику Млечный путь и совершили аварийную посадку на необитаемой планете в звездной системе Gofer галактики MACS0647-JD. Корабль поврежден и не может быть восстановлен, – девушка всхлипнула, опустила голову.

Нелли замерла. Она знала, что это значит «не может быть восстановлен»! Это значит, что Оби и никто из экипажа этого корабля никогда не вернется домой – в свою галактику, на свою планету, в свою семью! «У нас тоже поврежден корабль», – мелькнула страшная мысль. Но Нелли успокоила себя тем, что они не одни. Еще два экипажа работают на этой земле, а головной корабль – тот, который вращается вокруг звезды между планетами Gofer-3 и Gofer-2 – ни за что не поломается! Но все же страх засел в сердце и Нелли ощутила влагу на своих ладонях. Но голос далекой Оби снова зазвучал в ушах.

– Мне трудно говорить. Но я должна рассказать об этом. Я должна рассказать, какими свиньями могут стать те, в кого ты верила!

Нелли вздогнула. Она оглянулась и словно через пелену дождя увидела своих друзей. Их голоса звучали монотонно, невнятно. Казалось, что Оби – это реальность, а все остальные как картинка в кино. Оби продолжила рассказ и Нелли забыла о «кино», о себе, о настоящем…

– Я ушла. Я не могу слушать, как пятеро мужчин рассуждают о том, как сохранить человеческую расу на этой планете. Они говорят о расе, забыв о том, какими нравственными достижениями она обладает. Все забылось! Остался… нет! Проснулся! Проснулся древний демон! Инстинкт самца! – Оби прерывисто перевела дух. Ее слова зазвучали тише, но взволнованней. – Мне надо уходить. Я одна, их пятеро. Лучше умереть…

Изображение пропало. Черный экран взирал на девушку двадцать седьмого века, поглощая ее тревожные мысли. И вдруг раздался щелчок, и на экране снова появилось встревоженное лицо Оби.

– Не все так просто, как казалось, – задумчиво промолвила она. Ее голос задрожал. – Мне страшно. Здесь полно каких-то невероятно агрессивных хищников. Я просто боюсь!.. – она заплакала, но быстро взяла себя в руки. – Если бы не Пьер, – Оби передернула плечами, – даже подумать страшно, как я провела бы еще одну ночь в лесу… Мы вернулись на корабль. Пьер сказал, что никто меня не тронет и… что он любит меня и не даст в обиду. Мы решили уйти от всех и жить отдельно. Пьер нашел пещеру! Рядом есть озеро. Мы будем ловить рыбу!

Издали послышался мужской голос, который звал Оби.

– Мне пора!

Она отключилась.

Нелли задумалась. Озеро… пещера… Но она не успела додумать свою мысль. На экране снова появилось лицо девушки из далекого прошлого. Теперь ее голос звучал не так оптимистично.

– Я беременна… нам пришлось вернуться. Пьер, сказал, что он один не справится со мной и с ребенком. Нам было так хорошо вдвоем. Никто не искал нас, никто не мешал. Мы научились прятаться от волков, добывать пищу. Пьер так любит меня! Здесь… на корабле я чувствую себя в клетке. Они так смотрят на меня! – в шепоте, на который вдруг перешла Оби, послышался страх. Нелли почувствовала, как ее кожа покрылась мурашками. – Они одичали. Я это вижу! Пьер говорит, что все хорошо, что мне все это кажется. Но я же вижу их взгляды!..

Пауза. Следующий кадр. Подавленный голос. Тихий плач.

– Они отобрали у меня дочку… мою Анжелу. Моего ангела!.. Пьер забрал. Сказал, что он сам ее вырастит, что она уже большая и может обойтись без моего молока… Командир держал меня… Пьер уходил… Они построили несколько изб. Пьер ушел в нашу, с нашей дочкой. Командир увел меня в свою. Он сказал, что теперь я буду жить с ним, потому что он самый старший из всех. Они и так пожалели меня и позволили мне стать женщиной с любимым человеком. Теперь пора думать о будущем. Пока он в силе, я должна забеременеть от него. А потом – от Лучано, а потом – от Ганса, а потом – от Марка…

Глаза Оби забегали. Она осматривала каюту, словно ища выход. Но выхода не было. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Никакого выхода.

Экран погас. Нелли напряженно смотрела на него, замерев в ожидании дальнейшего монолога женщины, которая уже не владела собственной судьбой. Сейчас, в этой реальности проходили секунды. Сколько времени прошло в другой реальности, можно было только догадываться.

Когда экран вспыхнул, и на нем вновь появилось изображение, Нелли вскрикнула. На нее в упор смотрела постаревшая женщина. Она молчала. В потухших глазах тонула пустота. Нелли вглядывалась в ее лицо, как врач, обследующий больного. Она видела знакомые черты девушки Оби, но потускневшая кожа, опустившиеся над глазами веки, брови, сведенные постоянной тревогой, говорили о том, что прошло немало лет со времени последней записи. Что случилось? Почему Оби так давно не обращалась к своему видеодневнику? Нелли хотелось спросить. Она уже приоткрыла рот, но глухой голос Оби заставил ее замереть:

– Я родила одиннадцать детей. Хуан ведет записи. Он строит родословные деревья. Он сказал, что я – родоначальница новой расы людей, которые будут жить на нашей планете долго и счастливо, если будут соблюдать его заповеди. Я – праматерь… Мое имя уже никто не произносит, даже он. Все зовут меня матерью. Сегодня моей первой дочке исполнилось двенадцать. Ее первым мужем станет Ганс.

Оби уронила голову. Только ее поседевшая макушка вздрагивала на экране прядями волос.

– Моя бедная девочка… Ганс… он… он мерзкий… самый мерзкий из всех…

Оби подняла голову и закачалась, повторяя, как мантру, одну эту фразу:

– Моя бедная девочка…

По щекам Нелли потекли слезы. Вдруг резкий голос влетел в размеренную песнь матери. Нелли вздрогнула вместе с ней.

– Открой! Открой, слышишь! Открой дверь!

– Нет, нет, нет… я не хочу это видеть, я не могу видеть этот ритуал, не могу…

Экран погас. Нелли остолбенело смотрела на него. В ее груди образовалась темная, безграничная пустота.

– Сестренка, что с тобой? – за спиной раздался знакомый голос.

Нелли нервно оглянулась. Жаргал стоял в отдалении, словно боясь приблизиться. За ним виднелись настороженные лица остальных ребят. Сердце сжалось. Нелли не могла понять, от чего оно болит. От страха за себя или от жалости за Оби? Но тут в ушах снова раздался подавленный голос:

– Все, это мое последнее послание. Ничего уже не изменить. Ничего…

Нелли случайно нажала на стоп-кадр и глаза, полные отчаяния, замерли на экране.