Блудная дочь

Наташа слегка насупилась. Решала, видно, обижаться или спустить на тормозах. Пересилил здоровый женский интерес к повествованию:

– Ну ладно, Надь, ты давай дальше. Рассказывай. Кто там у Светки твоей родился?

– Надя, минуточку только, я не с самого начала подключилась. Света – это которая к вам сегодня приходила? Шикарная такая, фотомодельная? – спросила Эля.

– Ага. Я ж потому и начала, что Наташка меня о ней спрашивать стала, может, она иностранка или там артистка какая-то.

Ну вот. Рожает она двойню, как было обещано. Первым вылезает мальчик. Светка смотрит – фу-у-у, слава тебе, Господи: на голове белый пух, красный, кругломордый – то ли Дэнин, то ли Ванин, это уже не важно, потому что Ваня, чуть в себя пришел, один глаз открыл и заорал: «Сыночек!!!»

И акушерки все в один голос: «Ну вылитый папаша, солидный какой. И басом закричал». В общем, ути-пусечки – пупусечки, откиньте нам, папулечка, на радостях дополнительно по сто баксиков, мы вам еще и не такое скажем.

Светка дальше уже рожает с облегчением, орет, хулиганит:

– Ой, – кричит, – Ваня, гад ты, смотри, на какие муки ради тебя иду, как ты меня страдать заставил!!!

Ваня каждый пальчик ей исцеловывает, жалеет ее, счастливый уже донельзя.

И тут второй рождается. Вторая, вернее. Девочка. Маленькая, меньше первого гораздо. Задохлик такой. Волосы черные, не пух, настоящие, аж шейку скрывают, нос уже видно – крючком, глазки пока, слава Богу, закрыты. Еле пищит. С братиком – ничего общего. Даже акушерки рты пораскрывали: «Это в кого ж такая?»

– Ужас! – воскликнула Наташа и прижала пальчики к губам.

– Ничего не ужас. Ты слушай дальше, не перебивай. Светка выпадает в осадок, ничего не понимает, а Ваня ей сладким голосом:

– Светулечка, ты посмотри, это ж вылитый твой дедушка. Как ты хотела. Умненькая будет, а хорошенькая какая!

Так что тут все в порядке, но, главное дело, Светка не понимает, как же это так могло случиться, ведь не бывает же, чтоб близнецы от двух отцов одновременно рождались. И смех: группа крови у них оказалась Ванина, она потом специально поинтересовалась. Короче, неразгаданная тайна природы. Очевидное – невероятное.

– А может быть, у кого-то из них и правда был такой… дедушка, – заметила Эля.

– Может. Ну, это уже неважно.

Ваня детей сразу заобожал. Светка успокоилась. Зажила по-прежнему.

У малышей няньки-бабки, у нее сауны, джакузи, Сумбатик. Не смогла его бросить, он классный мужик.

И вот как-то она с ним встречается и заезжают они в «Кодак центр», фотки забрать, Светка туда отдавала проявлять. Чтоб, кстати, потом, если Ваня спросит, где была, ему вещественные доказательства предъявить. И она спокойно показывает фотки детей, а им как раз годик исполнился, это деньрожденные фотки были…

Сумбат как взглянул – у него глаза кровью налились:

– Моя девочка!

А Светка ему: «Щаз! Твоя! Может, уже и оба твои?»

– Нет, – говорит, – только девочка. Это ж копия моя дорогая покойница-мама.

Ржач!

Не в дедушку, значит, а в бабушку. Пришла беда, откуда не ждали.

Он прямо плакал настоящими слезами:

– Как же мне теперь жить, зная, что мой драгоценный ребенок будет без меня, отца своего, расти? Что же ты со мной, Светочка, сделала?

Ну и что вы думаете? И тут ведь пришлось дедушку показывать, иначе он бы ей покоя не дал. И тут дедушка, царствие ему небесное, спас. Все успокоились.

– Поверил он? – выдохнула Наташа.

– Еше как! Что ж ты, смеется, молчала, что ты наша? То-то меня к тебе так тянет. Голос крови.

– Ну и Света вам благодарна. Да, Надя? Вон вы ее из скольких бед выручили, – заметила Аня.

– Еще как благодарна. Ну, за ней не заржавело. У нее душа широкая. Она, как Дэн в очередной раз приехал, меня с ним познакомила – не справилась бы уже с тремя-то. Закрутилось у нас с ним такое! И он как узнал, что я беременная…

– От него? – жадно спросила Наташа.

– Ох, от него, тут уж я постаралась… Так он, как узнал, – сразу прилетел. И мы поженились. Теперь вот рожу – и улетим. Спасибо Светке, она у меня настоящий друг. В общем, полный хеппи-энд.

Дверь палаты открылась. Показалась безымянная новенькая. Лица на ней не было. Она держалась за дверь, медленно-медленно сползая на пол.

– Девочки, врача, – успела она прошептать. – Опять не доношу.

Все бросились помогать.

Полина (так звали новенькую) вынашивала своего долгожданного первенца в ежедневном непреходящем страхе за его жизнь. У нее в истории болезни имелись все веские основания бояться, что столь желанный ее ребенок так и не увидит свет Божий.

Однако в тот раз все закончилось для всех обитательниц веселой палаты самым лучшим образом: все покинули роддом, став мамочками.

Аня родила Любу.

Полина, спустя две недели после Ани, с которой хорошо сдружилась за время тревожного ожидания, родила Верочку. Мечтала о мальчике, но получилась хорошая крепкая девочка, активная, глазастая. И переживать за ее будущее Полина начала, как только ее увидела.

Видно, слишком много пришлось самой повидать и прочувствовать.

Наверное, у каждого человека есть что-то, не тайна даже, а событие или эпизод, о котором вспоминать нельзя. То есть – никто не запрещает: вспоминай. Но память-спасительница делает все, чтобы стереть, смыть, отстирать то, что будет отнимать силы и понапрасну отвлекать от реальности бытия. Но у одних вычеркнутые события – сущая ерунда: денежка, украденная из маминого кошелька, мелкая ложь из-за не той школьной отметки… У других (их Полина умела отличать сразу) таится в глубине глаз какая-то тень. О ней не надо расспрашивать. Ее не вытащишь на свет, чтобы она исчезла. Все равно не исчезнет. О своей «тени» Полина привыкла думать именно так, загоняя ее глубоко-глубоко. Так, что никто никогда не докопается.

Полина

1. Любовь навеки

Когда-то, в совсем другой жизни, уже достаточно много лет тому назад, жила-была девочка. Послушная, прилежная, старательная. Мечтала о том, о чем мечтали для нее родители. И все шло по правилам, неизвестно кем установленным правда, но шло. И казалось вполне справедливым и разумным. А потом… Потом случилось то, что в сказках называется словом «вдруг».

Полина влюбилась с первого взгляда.

Что ж, с кем не бывает? Ну, она-то думала, что такого не было никогда и ни у кого.

На самом деле она довольно поздно для первого раза влюбилась. В семнадцать и даже больше чем с половиной лет. Без трех месяцев восемнадцать. До этого скрипка мешала, с четырех лет все силы и все время уходили на занятия музыкой. Родители обнаружили талант и взялись готовить из нее мировую знаменитость. Она слушалась всех: и родителей, и деда с бабкой, и грозу своей музыкальной школы, педагога по специальности. Но вот наконец поступила в консерваторию. Всем угодила. Все остались ею довольны. Можно было немножко отдохнуть. Тут-то любовь и настигла. Вообще-то Поля о любви мечтала давно. Она видела, как влюблялись подруги, как забрасывали все на свете ради счастья любви. Но она не могла обмануть чужие ожидания, старалась, училась, подчинялась. Но пришло ее время.

Однажды и навсегда – так решила Полина. У нее все в семье были однолюбами.