До свадьбы доживет

Она положила связку ключей от своего бывшего дома на столик, открыла дверь и вышла.

Юра закрыл за ней и заперся на два замка.

– Тиша умерла, – сказала она себе, спускаясь на лифте.

– Но как же так? Как же так можно? – горестно запищала из самой глубины ее души главная мысль.

– Оказывается, можно все! – уверенно прокомментировала Тина вопросы своего внутреннего «я».

Вот, например, можно взять и выгнать человека из дома. Так нежно, мягко, незаметно и сострадательно. Нежными пинками.

Они ее вымели из дома, как мертвую сухую пчелу.

Пустой дом

На Кудринской было очень чисто, очень красиво, и вкусно пахло краской, не сильно, а в самый раз, чтобы почувствовать, что все вокруг новое и свежее. Надо было думать о том, на чем ей сегодня спать. Не на полу же в самом деле. У Тины имелась договоренность с мебельным интернет-магазином: достаточно было позвонить, и ей привезли бы со склада дубовую двуспальную кровать с ортопедическим матрасом, дубовый же рабочий стол с массивной столешницей и кое-что еще по мелочи. Эта покупка состоялась бы в том случае, если новые ее жильцы захотели бы поселиться в обставленной уже квартире. Ну что ж! Можно считать – жильцы появились. Вернее, один жилец. Тина зашла в бывшую родительскую комнату. Почти всю жизнь папа и мама прожили в одной комнате вдвоем. И им не было тесно. Ни разу не слышала Тина от отца рассуждения о свободе и требования обеспечить ему приватное пространство. И мама на тесноту не жаловалась. Кровать их стояла в нише, слегка из нее выступая. Родителям приходилось забираться на нее чуть ли не ползком. Зато вся комната была свободна для других вещей. И сколько же всего тут раньше стояло! Большой папин стол, которым и мама порой пользовалась, когда шила: ставила на него машинку, раскладывала выкройки. Еще было кресло, маленький круглый столик, книжные полки и стенной шкаф, в котором помещалось все-все: и одежда, и постельные принадлежности, и много чего другого. Тина решила, что сделает все примерно так, как было устроено у родителей. Кровать поставит в нишу, дубовый стол пригодится ей в будущем, когда у нее появятся силы что-то делать. Встроенный шкаф с матовыми стеклянными раздвижными дверями был уже полностью готов.

Тина набрала номер, по которому можно было круглосуточно заказывать приглянувшуюся мебель. Телефон долго не отвечал. Наконец сонный голос отозвался:

– Мебель де-люкс, слушаю вас.

– Простите, что рано, – сказала Тина, – но мне нужно срочно заказать кровать.

– Срочно – это как? – спросила мебель де-люкс.

– Срочно – это сейчас заказать, а вечером получить.

– Так не бывает, – послышался ответ.

– А мне обещали, у меня договоренность, – настойчиво проговорила Тина.

– Тогда называйте артикул. Если на складе есть, может, и доставят. Только если не в центр. Нам на грузовиках в центр только после двенадцати ночи можно.

– Именно что в центр, – пожаловалась Тина, – Но до двенадцати я потерплю. А потом уж никак. Мне спать совсем не на чем.

– Что ж вы так дотянули? – хмыкнул голос, – Что ж вам всем прям все и сразу всегда надобится?

– Да я не тянула. И не собиралась. Меня муж бросил. Неожиданно. А в моей квартире мебели совсем нет, – объяснила Тина и заплакала.

Это были первые ее слезы с того момента, как Юра объявил ей, что не может жить во лжи. Она даже как-то обрадовалась им. Только остановиться не получилось.

– Стоп! – приказала трубка молодым мужским голосом, – Хорош плакать. Сейчас найду вашу договоренность. Как фамилия? И адрес?

– Ливанова Валентина, – сквозь слезы представилась Тина, – Садовая Кудринская…

– Нашел! – радостно прозвучало из трубки.

Тина зарыдала еще громче.

– Но я ж нашел, чего вы? – удивился парень, – Смотрите: стол дубовый – он готов, на складе имеется. Привезут вам сегодня ночью, раз спешка такая. Потом кровать: материал – тоже дуб, цвет – темный шоколад, размер метр шестьдесят на два тридцать, матрас ортопедический. Так? Они тоже на складе есть. Сегодня получите.

– Не так! – заплакала Тина пуще прежнего, – То есть – почти все так. Но размер кровати – не так. Я же теперь одна. Мне не нужно двуспальную.

– Ну вот! – огорчился продавец, – Но знаете – я бы советовал все равно двуспальную брать. Жизнь такая: сегодня вы одна, а завтра не одна. И что? Новую кровать заказывать? А на двуспальной и в одиночку удобно. Раскинетесь – и спите себе. И привезли бы сразу. Вместе с дубовым столом.

– Мне еще стулья к столу нужны. Четыре штуки. Они точно есть. Я узнавала. Но кровать я двуспальную брать не буду. Я больше ни с кем и никогда! Понимаете? Это точно! Так что мне нужна такая же, но размер – метр двадцать в ширину. А все остальное – то же.

– А давайте мы плакать не будем, а? – мирно предложил мебельщик, – Я вот сейчас смотрю, что у нас есть из готового. Потому что если готового нет, надо на фабрику отсылать заказ, а они там за срок меньше недели и не возьмутся. Осень сейчас. Проснулись все мебель менять. Ну, смотрите: очень важная информация матрас как раз есть, какой вам надо. Один-единственный. Это уже большой плюс.

Тина перевела дыхание. Ей хотелось плакать еще сильнее, но было жалко доброго незнакомца, который явно нервничал, слыша ее рыдания.

– Меня вот тоже девушка недавно бросила, я же не реву, – сказал вдруг парень, – Тут ничего не поделаешь: жизнь. Кто-то теряет, кто-то находит.

Слышно было, как он стучит по клавишам, ищет, бедный, нужную Тине кровать.

– А почему она вас бросила? Вы такой хороший, – проговорила Тина дрожащим голосом, готовясь снова зареветь.

– Ну, она побогаче нашла, – отозвался парень, – Обидно было. Тоже – хоть плачь. Сейчас отошел. И вам полегчает. Только вот нет кровати такого размера. Заказывать придется.

Тина зарыдала во весь голос.

– Подождите, – вздохнул ее добрый собеседник, – Давайте мы вот как сделаем. Давайте я ровно в десять утра вам перезвоню. В десять откроется отдел сбыта на фабрике. Я у них спрошу, может, если есть матрас, они уже готовую кровать переделают для вас – с метра шестьдесят на метр двадцать. Хотя – там спинка у нее не из простых. Не уверен, что быстро смогут. И вдруг вы до десяти еще передумаете? Берите широкую, все тысячу раз поменяется, увидите. Потом еще жалеть будете.

– Нет. Давайте уж сузим. Никого и ничего я не хочу. Мне лишь бы спать на кровати лечь. И чтоб лежать и ни о чем не думать.

– Дело хозяйское. А только знаете – вот у меня мама в пятьдесят лет второй раз замуж вышла. В сорок два развелась и все плакала, что больше никого и никогда. А сама в пятьдесят поженилась. И вот уже четыре года живут и радуются.

– Какой вы хороший! – повторила Тина, – Спасибо вам. И маме вашей спасибо за такого сына.

– Я только еще предупредить хочу: если они возьмутся вам срочно заказ исполнять, могут надбавить за срочность. Тысяч пять переплатите. Будете заказывать?

– Конечно, буду! – возрадовалась Тина, – Лишь бы только они согласились.

На том и попрощались.

До десяти оставалось еще больше двух часов. Тине ужасно захотелось позавтракать, а потом лечь и уснуть. И спать себе, спать, без снов и лишних дум. Уснуть бы на год. Но сначала – позавтракать. Только это простое и легкое желание осуществить никак не получилось бы. Ничегошеньки в свежеотремонтированном доме не было из еды. Ни консервов, ни пачки макарон или гречки. Пустота. И даже чая-кофе не имелось.

– Ну и пусть, – сказала Тина, – Воду горячую попью и на голый пол лягу. Может, похудею зато.

Она наполнила водой щегольской чайник из нержавейки, он пискнул, загорелся красными огоньками, зашумел:

– Будет тебе, хозяйка, кипяточек, не горюй!

Кипяток показался ей ужасно вкусным – как это она раньше не пробовала пить просто горячую воду? Тина потихоньку, дуя в чашку, выпила все до дна, вздохнула и отправилась в спальню: спать. Она легла на пол и вновь удивилась: лежать было удобно. Родной дом словно учил ее самым простым радостям, о которых люди в погоне за удовольствиями и роскошью даже и не подозревали: вкусу воды, когда хочется пить, надежности крыши над головой, когда хочется чувствовать себя защищенным.

Она задремала, а проснулась от треньканья мобильника: добрый парень звонил, как и обещал, сразу после десяти утра.

– Вот вы плакали, а на самом-то деле я таких везучих и не встречал, – сообщил он Тине, – Я тут с людьми поговорил: все вам сделают, как заказываете: ширина метр двадцать – пару часов работы и готово дело. И, если хотите, привезут уже к обеду.