Ты мой сон
Вообще, чтение не моя стезя. Я читаю медленно, внимательно прислушиваясь к словам автора, проговаривая каждое слово, иногда даже перечитываю отдельные моменты. Такая манера помогает мне в полной мере проникнуться сюжетом, заинтересоваться им. Яркая и разносторонняя жизнь князя Касатского немного отвлекла меня, и я успела прочесть почти половину повести, прежде чем дождь наконец стих. Тогда я и засобиралась домой.
Молча прошла мимо могилы Солодова, не обернувшись, и покинула кладбище с расчетом, что раньше Пасхи здесь не появлюсь.
Всю дорогу обратно я размышляла, зачем все это было. Будучи достаточно любопытной от природы, я никак не могла понять причин появления этого парня в моей жизни. Казалось, ответ лежит на поверхности, тот самый, который некогда озвучила Соня, – случайность. Ведь нет ничего странного в том, что я хожу во сне, по крайней мере, для людей, которые в курсе этого. И это состояние сонного бодрствования привело меня на кладбище. Но зачем я туда шла? Что искала? Виктора? Нет, вряд ли. Скорее всего, мой выбор и впрямь был случаен… Но что, если я знала куда шла? Что, если это не было нашей первой встречей? Может, он уже давно хозяйничает в моих снах, а я только увидела это? А может… это просто сны, ничего не значащие игры воображения.
Но как тогда объяснить знание авторства стихов на памятнике до того, как мне поведала о его поэтическом таланте Клавдия Ивановна? А поиск ключей, которые я нашла по его наводке? Точно ли это всего лишь сон?
Я удивлялась себе. Я не верила в существование приведений, ангелов, чертей – всего того что можно назвать потусторонним. А теперь позволяла себе нелепые сомнения.
И было еще одно, в чем я боялась себе признаться. Но это было столь явственно, несмотря на пугающие обстоятельства. Виктор нравился мне. Нравился его ровный голос, от звучания которого, казалось, появляется иней на деревьях. Нравилась задумчивая неправдоподобная улыбка на бледном лице, глаза – голубые, прозрачные, недвижимые, точно кукольные. Нравился он весь. Не нравилось лишь, что он умер. Но даже мертвым он вызывал неоднозначные чувства во мне. Отталкивающий холод его глаз мог быть сколь пугающим, столь и завораживающим. Приятная внешность располагала.
Я отогнала от себя эти странные мысли и продолжила путь, обдумывая домашнее задание по физике.
Когда вечером я ложилась спать, была уверенна: Солодов явится ко мне снова. Интересно, что он скажет, как прокомментирует мое сегодняшнее присутствие на кладбище, быть может, снова предложит сблизиться. На сей раз я в уме прокручивала вероятные ответы на его потенциальные вопросы. Больше он не застанет меня врасплох. Отчего-то казалось, что погрузись я сейчас в мир сновидений, смогу контролировать свои слова и поступки.
Виктор не явился. Это даже разочаровало меня немного. Как это так? Я же готовилась к встрече. Не явился он и в следующую ночь и через неделю. Необходимость в посещении церкви отпала. Шли дни, ночи. И я поняла, что скучаю. Я уже его не боялась. Я ждала его. Как бы мне не хотелось в этом себе признаваться. Хотя какое-то внутреннее чутье мне подсказывало: это вовсе не конец. И угадала. Не успела поверить в то, что Виктор покинул меня, как очередной красочный сон напомнил о его присутствии. На этот раз, все было странно. Я открыла глаза посреди ночи и увидела его. Виктор сидел на моем подоконнике и листал какую-то книгу, словно был жильцом этого дома. Но я же точно знаю, что он здесь никогда не жил. Этот дом построили мои родители.
– Что ты здесь делаешь? – Я приподнялась в кровати, оставшись под одеялом.
– Да вот, решил тебя навестить. Соскучился, – спокойно ответил он. – Ты не дочитала повесть. Почему?
Я присмотрелась. Лев Толстой «Отец Сергий» – эта книга была у него в руках.
– Я не книголюб, – созналась я, – читаю лишь по необходимости, ну и от скуки. А ты читал эту книгу?
– Да.
– Чем закончилась?
– Он поддался соблазну.
– Печально. Его сгубила женщина?
Виктор кивнул.
Я встала и, закутавшись в одеяло, подошла и присела напротив него на подоконник.
– Тебе интересно? – спросил он о книге. – Где ты закончила?
– Я дочитала лишь пятую главу.
– «Отец Сергий жил шестой год в затворе. Ему было сорок девять лет. Жизнь его была трудная…», – тихим голосом Виктор начал чтение. В его исполнении повесть казалась куда интереснее. И я слушала его, открыв рот. Мне не было страшно. Я даже не думала об этом. В перерывах между главами либо событиями он одаривал меня взглядами, и я ждала их.
Даже не заметила, как повесть закончилась. Виктор дочитал и закрыл книгу.
Некоторое время я продолжала сидеть с открытым ртом, словно ожидая продолжения. Но мой чтец молчал и просто смотрел мне в глаза.
– Иди спать, – сказал он тихо, и я послушалась.
Я дошла до кровати и, не оборачиваясь, произнесла:
– Знаешь, я нашла ключи. Конечно, знаешь. Спасибо.
Но его уже не было. На подоконнике лежала только книжка.
Утром, когда проснулась от очередного возгласа мамы, то первым делом взглянула на подоконник. Книги не было, да и откуда ей там взяться, если она где-то на дне рюкзака.
Я рассмеялась над тем, что на мгновенье посчитала сон реальностью. А затем насторожилась. Я кинулась к рюкзаку, выуживая книгу и принялась читать: первый абзац, конец, потом выборочно. Я знала текст.
Я села у стены, вытянув ноги. Мысли, как перепуганные мухи, суетились в моей голове, но им было не под силу решить эту задачу.
Появившаяся в комнате мама, сразу сделала выводы:
– Ты что, поругалась с Рыбиным?
– Нет. Я во сне прочла книгу, а теперь помню ее текст, и он совпадает, – объяснила я.
Мама старательно втирала крем в лицо:
– Так бывает. Мне раньше частенько снились билеты на предстоящих экзаменах, хотя я не знала, какими они будут. И они совпадали. Мне, конечно, не снились целые книги. А вот перед двойкой в школе мне всегда снились зеленые яблоки. Как приснятся, хоть на занятия не иди. За что-нибудь да получу… Это предчувствие, что ли. Не знаю. Сны нам не подвластны. Их секреты до сих пор не разгаданы. Кому-то будущее снится – они называют себя пророками. Не бери в голову.
Она немного меня успокоила.
Меня озадачивало, что я привыкла к своему ночному кошмару. Я ведь даже не напряглась, когда тот снова появился. Я на удивление спокойно приняла этот факт да еще и вступила с ним в контакт. Мало этого – я была доброжелательно настроена. Хотя и он не отличался враждебностью. Может, это ожидание сотворило со мной такое, ведь в глубине души я хотела его увидеть?
Всю дорогу до школы я молчала и думала, стоит ли рассказывать об этом Соне. Она опять в церковь позовет. Решила подождать.
VII глава
Когда я отдала подруге книгу после уроков, та с сомнением на меня посмотрела, а потом, словно увидев что-то на моем лице, воскликнула:
– Понравилось, да?
Я кивнула.
– Здорово! Мне тоже. Я и не надеялась, что ты прочтешь. Как тебе?
– Не знаю. Он достиг просветления под конец жизни и понял в чем ее смысл конкретно для себя.
– Ты думаешь? А я вот не пойму, как он мог? – Ее глаза лихорадочно загорелись. – Нет, я не понимаю, как так можно. Спустя такое длительное время праведного воздержания вот так просто поддаться похоти к какой-то придурковатой купчихе? Взять и предать веру, предать людей, которые боготворили тебя. Для них он был святым. А он…
– Он был всего лишь человеком, – вставила я в поток ее возмущений.
– Человеком? Он стал достоянием общества, его святыней. Нельзя так разочаровывать люд, которому и без того не хватает в жизни света и добра.
– Но ведь этот поступок помог ему познать истину. Он пересмотрел ценности. Жить для людей не высшее благо.
– Что? Да, он не был искренен с ними, но раз уж надел маску праведника, взвалил на себя эту ношу, то нужно ее тащить.
Всю дорогу до дома – а сегодня я шла к ней готовить вместе отчет – она махала руками, выражая недовольство. Я натянуто улыбалась, а сама думала, что важно на самом деле для меня. Ради чего смогла бы растоптать светлое настоящее и шагнуть в неизвестное темное будущее.
А жизнь человека, которую так рьяно сейчас осуждала моя подруга, мне казалась жизнью двух людей: амбициозного князя Касатского и отца Сергия, чья цель – единение с богом. Так кто же из них лучше – лицемерный праведник или благонамеренный оборванец? И вроде как, ответ на поверхности: тот, кто без маски. Но если послушать ту же Соню, которая выступает за интересы общественности, предпочтительнее тот, кто умеет преподнести себя в лучшем свете. И все равно, сколько на нем масок.
Жизнь опального князя заставила меня задуматься о собственной. На самом деле, мне было все равно, кем был герой Толстого. Я думала о масках, которые ношу сама. Я так привыкла к ним, что они стали частью меня.
Весь отчет сделала Соня. Она видела, что я не в настроении даже разговаривать, – какие уж тут беседы на научные темы. Она, конечно, с подозрением на меня посматривала, но ничего не говорила. А я молча переписывала на чистовик то, что она успела набросать на отдельных листках, и думала только о предстоящей ночи. Я ждала Виктора так, словно мы идем на свидание.
К моему счастью, он снова пришел в мой сон.
Виктор сидел на подоконнике, задумчиво глядя в окно. Я некоторое время просто смотрела на него, не выдавая своего бодрствования. Но вдруг, не поворачиваясь, он улыбнулся – я увидела это в отражении стекла и поняла, что он в курсе.
– Привет. Ты пришел, – произнесла я и нехотя созналась, – я боялась, что ты не придешь.
– Правда? – усомнился он. – Я-то думал, что пугаю тебя своим присутствием.
– Уже, нет, – садясь на постели.
– Что изменилось?
– Да собственно ничего. Мое к этому отношение, наверное.
– Если ты думаешь, что я буду тебе книжки вслух читать и помогать с уроками, то напрасно.
– Уроки? Смеешься? Лето на носу, остались только экзамены.
Виктор помолчал минуту, а затем повернулся ко мне и спросил:
– Хочешь полетать?
– Чего? – Я не сразу поняла.
– Я же говорил, что в иных мирах, можно все. Например, во сне…
– А я думала, что сны нельзя контролировать.
– Я буду контролировать твой сон, если ты не против.
Он снова звал меня в неизвестное, но теперь я не думала об этом как о попытке причинить мне вред. Я встала с кровати и, подойдя, вложила руку в протянутую им ладонь. Его руки были прохладны, а в остальном на ощупь как у обычного человека. Это несколько удивило и даже обрадовало.
– А вдруг я уведу тебя туда, откуда нет возврата? Вдруг я негодяй, которому так скучно одному, а ты так прелестна, что я решил взять в плен твою душу? Что, если я не захочу тебя возвращать?
– Пытаешься меня отговорить? – я улыбнулась.
Слова «ты так прелестна», оказались так приятны, что я сама удивилась этому. Скажи их Макс – я, наверное, рассмеялась бы. А от Виктора их приняла с радостью в сердце.
– Еще не поздно отказаться, – предупредил он, глядя на меня.
Я начала сомневаться.
Еще недавно я сама себя настраивала на противостояние злу в его лице. Как же случилось такое, что теперь сама подала без страха ему руку?
– Я верю тебе, – прошептала я.
Солодов улыбнулся:
– Мы ненадолго.
Он толкнул окно, то распахнулось, как сказочные створки, без скрипа. Виктор шагнул на подоконник, и я последовала его примеру.
– Ничего, что я одета не для выхода?
Он окинул взглядом мою серую пижаму в Микки-Маусах,
– То что надо. Ну если хочешь, можешь надеть завтра на ночь легкую комбинацию, порадуем соседа.
– Какого соседа?
– Да того, который смотрит в бинокль в твои окна по вечерам.
Виктор кивнул в сторону соседского дома. Там жила бездетная пара средних лет: чересчур болтливая тучная женщина и ее замкнутый муж, умеющий только на вопросы отвечать. Они жили здесь пятый год, но я не замечала слежки за своим окном.
– Ты уверен?
– Я видел его уже не раз.
– Не раз? А часто здесь бываешь?
Он не ответил.
– А он тебя не видел? – испуганно спросила я.
– Нет. Меня видишь только ты. Потом расскажу. Полетели?
Он легонько обнял меня, поддерживая.
– А насчет соседа не беспокойся, я с ним разберусь, – пообещал он.
– Будешь в Каспера с ним играть?
– Кого?
Похоже, с Каспером он был не знаком.
– Я хотела сказать в Карлсона… который живет на крыше и пугает жуликов.
– Ах, что-то вроде этого. Так ты летишь со мной?
– Ну-у не знаю, – я хотела пошутить, но вдруг заметила, что уже лечу. А точнее, вишу в воздухе в метрах пятидесяти от земли.
У меня аж дар речи пропал. Виктор смотрел на меня, сжав губы и лукаво улыбаясь при этом. Как он поднялся сюда со мной, я даже не почувствовала. Удивило и то, что его руки не стали держать меня крепче, словно я сама парила, а он лишь контролировал направление. Тем не менее я предпочла прильнуть к нему, изобразив испуг. Он принял меня в объятья, и похоже, ему это понравилось. Мы легонько вращались, как на платформе, движущейся по принципу ленивого волчка. Положив голову ему на плечо, я смотрела на спящий городок. Мне это напомнило тот сон, с которого и началось наше знакомство.
Я проснулась уставшей, но такой счастливой, словно сегодня было Рождество и я ожидала дорогих подарков. Сон не шел из головы. Мне хотелось смеяться, радостно прыгать на кровати, словно ребенок, и плакать одновременно. Впервые я испытала во сне желание не просыпаться.
– Здравствуйте, Нина Михайловна. Мы договаривались с Ритой погулять сегодня, – услышала я голос Макса и с нежеланием созналась себе, что и впрямь договаривались.
Я взглянула на часы: 11.00. Вот ужас!
– Она еще спит. Тебе стоит прийти попозже, а еще лучше – сначала позвонить, – услышала я малоприветливый голос мамы и решила подниматься, пока та окончательно не испортила парню настроение.
– Проходи, Макс-сим, – вдруг заговорил папа. – Она сейчас встанет. Иди в зал, подожди.
Я немедленно высунулась в дверь, давая понять, что уже не сплю. Папа увидел меня и пошел оповещать остальных.
VIII глава
Мы вышли из дома. Тогда я заметила на себе взгляд соседа, который, по уверению Виктора, шпионит за мной. Сейчас он орудовал шлангом в саду и одновременно поглядывал на нас из-за веток вишен. Только теперь я заметила, что у него и впрямь нездоровый вид.
Прогулка с Максом заняла немного больше времени, чем я ожидала. Он так хотел побыть со мной, вел себя как паинька и постоянно интересовался, что может поднять мне настроение. Не знаю, почему он решил, что оно опущено? Я чувствовала себя немного ослабшей, не более. Наверное, это оттого, что я толком не ела. За завтраком обошлась парой печенек с чаем, а гамбургер, которым угостил меня Макс в маленьком кафе, показался не вкусным. Так что ему самому пришлось его доедать. Теперь я прогуливалась на голодный желудок, но это не беда – есть я почти не хотела. А вот ближе к пятнадцати часам меня одолела вялость. Могла думать лишь о том, куда бы прислонить свою тяжелую голову, но старалась держаться особняком. Я ведь обещала Максу, что в выходные мы погуляем, – теперь держала слово. Правда, поддерживать беседу у меня получалось не очень. Язык был необычайно ленив, как и все конечности, потому я лишь удовлетворительно кивала и иногда задавала вопросы. Ответы на них позволяли Максу развивать темы, которые я не могла поддерживать, – это позволяло мне молчать. Сегодня я была готова слушать о запчастях и возможных причинах неисправностей машины, которую ему подарил отец, с условием, что тот сам ее отремонтирует и приведет в божеский вид. Макс занимался ей уже не первый месяц. Удивившись моей заинтересованности, он просто загорелся идеей поведать мне обо всех мелочах, касающихся ремонта его «крошки». Я же сидела молча, усталыми глазами наблюдая за принципами работы движущих рычагов машины, которые тот показывал мне на пальцах.
Позже к нам присоединилась Соня, которая оказалась поблизости. Я с некоторым облегчением вздохнула: ребята дополнили друг друга, болтая наперебой и практически не задействуя меня. Ничего не понимающая в машинах Соня тем не менее активно задавала вопросы и с интересом слушала ответы на них. Мне как женщине все это казалось сплошным дурачеством. Затем она сменила тему, взяв бразды правления в свои руки. Ее глаза озорно загорелись, а из уст рекой полились последние сплетни.
После того как мы проводили Соню, Макс отвел меня домой. У двери он поцеловал меня легонечко, видимо, чтобы лишний раз не раздражать мою маму.
– Хочешь, я сегодня к тебе приду? – спросил он тихо.
Я отрицательно покачала головой.
– Я ненадолго.
– Прости, Макс, я сегодня устала. В другой раз, хорошо? – я пыталась быть вежливой, да и грубить сил не было.
Макс огорченно выдохнул и ушел.
Дома никого не оказалось. Я дошла до кухни, и, отыскав холодную курицу в холодильнике, принялась есть прямо так, без хлеба. Я быстро пресытилась. Наверное, не так хотела есть, как думала.
Голова казалась еще тяжелее. Может, я заболевала?
Спать легла часов в восемь вечера. Впервые, на своей памяти, засыпала так рано. Сквозь сон я слышала, как пришли родители и сами легли спать. На это намекал папин храп.
Я открыла глаза, когда было уже темно, и взглянула на подоконник – никого. Потом снова и снова. Результат тот же. Не знаю, во сне ли это было, или нет. Склоняюсь к тому, что находилась в каком-то состоянии полудрема, но это не мешало мне ожидать друга. Каждый взгляд в сторону окна отзывался тревогой в моем сердце. Когда в очередной раз я открыла глаза, то уже не осознавала, что сплю.
Виктор сидел на подоконнике.
Не обращая внимание на усталость, я подошла к нему и села рядом. Моя голова склонилась ему на плечо, словно мне было необходимо чувствовать его рядом. Он с улыбкой положил на мое плечо руку, а потом сознался, что не хотел приходить сегодня. Мне нужно хорошенько выспаться, а полеты, даже во сне, отнимают много сил.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: