Муравей Пашка. Сказка – быль, да в ней намек

Голубые глаза ее улыбались, белые ее волосы покрыл снежок, светло—голубой пиджак и такие же брюки блестели, отражая белый блеск. Пашка принял подарок и поблагодарил. Настроение его улучшилось: значит природа не умерла, а только уснула до весны.

Зима помахала ему на прощание рукой и, послав воздушный поцелуй, дернула вожжи.

Кони поднялись ввысь и скрылись в белом вихре снега.

Солнце ярко светило, но не грело. Вдруг небо потемнело и снег большими хлопьями закружился, падая на землю, покрывая все толстым одеялом. Пашка побежал к муравейнику. Лыжи оставил у входа в коридоре – они ему теперь не нужны, зимой муравьи спят и он нарушать традиции не станет. Открыл входную дверь и тепло пахнуло в лицо, и ему захотелось спать.

Пройдя на кухню, он выпил сок из разнотравья и вспомнил родителей. Заглянул в спальню. Они мирно храпели. Пашка, успокоенный, пошел спать до весны. Спал и ему

снился сон: он с орла ростом и за спиной крепкие крылья, и летел низко над землей, а люди махали ему руками и удивленно кричали:

– Смотрите, какой большой муравей и с крыльями, он летает!

А Пашка гордый, довольный поднимается все выше и выше. Вот земля внизу далеко и лес, луг кажутся зеленым ковром. Он посмотрел в голубое небо: оно манило его. Муравей подумал:

– Полечу на планету, которую встречу на пути и, возможно, встречу еще там жителей, узнаю иную жизнь.

Путь ему преградило облако. Он сел на него и увидел серое чудище, похожее на муравья, только величиной с кошку.

– Ты кто? – спрашивает Пашка.

– Я-то, – отвечает серый, —

твое горе! – и захохотал.

Муравей взял, да и скинул чудище с облака:

– Лети, горе, в тар-тарары, – прокричал Пашка и успокоился.

А серое чудище тут как тут, сзади опять сидит и хохочет. Не выдержал муравей, выхватил меч (он у него почему-то оказался) и рассек горе пополам. Смотрит, а две серых половинки теперь порознь смеются над ним.

Пашка расстроился, но вдруг хорошая мысль пришла в голову:

– Со мной не было горя, я один сел на облако, тогда один и покину его.

Муравей взмахнул сильными крыльями и

полетел, а горе осталось на облаке,,как и раньше, только не хохотало, а громко, горько плакало.

Пашка летел, летел – устал. Видит, черная туча, и сел на нее отдохнуть. А она как зарычит:

– Ры-ры-ры. Ничего себе! Пища сама ко мне прилетела! Ры-ры-ры.

Пашка разглядел: огромный преогромный дракон рычал. И муравью захотелось проснуться, но сон продолжался. Тогда он укусил его, дракон засмеялся и закричал:

– Не щекочи меня, а то лопну от смеха.

Ну Пашка и начал его кусать, устал, а дракон все не лопается. Тогда вытащил меч и проткнул его, тот взвыл и заплакал – на землю полился дождь. Тем временем муравей уже летел далеко от черного дракона. Он летел на звезду, которая, мигая ярким светом, манила его. И вдруг на пути появилась Весна. Голубой костюм обтягивал ее стройную фигуру, волосы убраны под такого же цвета шапочку. Она произнесла:

– Ты, мой орел, лети-ка домой, скоро я на Землю приду и у тебя много дел будет, а на звезду полетишь на ракете в свое время. Крылья свои береги, можешь обжечь их, как тогда домой вернешься?

Сказав, Весна исчезла. Пашка напугался и повернул в сторону Земли, которая огромным шаром виднелась внизу. Сердце его от тоски и страха сжалось. Он набрал в легкие воздуха и камнем стал падать вниз, сложив крылья. Ветер свистел в ушах, и холод пронизывал насквозь. Пашка поежился и сон его переменился.

Сидит муравей у костра, маленький такой, а рядом люди: жарят куропаток. Вдруг один из них увидел муравья и возразил:

– Смотрите – муравей! Если бы он был большим, то изжарил бы я его на костре.

Но другой перебил его:

– Ты чего? Дурак? Муравьи полезные. Не трогай их, они: дают спирт и лечат людей.

Первый вторит:

– Они кусают сильно, словно жгут, Не люблю муравьев.

Третий:

– Это потому, что ты лентяй, а они трудяги.

Первый полез к муравью, но Пашка с криком быстро убежал. Кто- то тронул его за плечо, он проснулся. Перед глазами увидел Дашку. Она за зиму выросла и превратилась в красивую муравьиху.

– Ты так громко орал, что я проснулась и прибежала сюда. Дверь оказалась не запертой.

Пашка сел, на кровать уселась и Дашка.

– Как хорошо было летом, помнишь? – проговорила она задумчиво.

– Да и Весна хороша, и Осень по- своему. Все хорошо, когда ты молод

и здоров. Мне и Зима понравилась, только очень уж холодно.

Вспомнив, Пашка поежился и взгляд его черных глаз устремился в прошлое.

– Ты-то откуда знаешь зиму? – удивилась Дашка.

– Пришлось встречать ее, я на лыжах катался, пойдем, лыжи покажу.

Он взял ее за руку и они медленно зашагали к выходу. Лыж нигде не было: кто—то убрал их. Пашка промолвил:

– Зимой их сюда ставил, хмм, ну да ладно, – и продолжал, – хочу тебя спросить, полетишь ли со мной на далекую звезду, на ракете, которую построим когда-нибудь?

Дашка незадумываясь кивнула.

– Тогда начнем тренироваться прямо сейчас.

Он повел ее в спортивный зал, где были тренажеры, беговые дорожки, всевозможные снаряжения и на стене даже висели шпаги. Пашка удивился: Дашка в ловкости и силе не уступала ему. Она покорила окончательно его сердце. Муравей стал рассказывать своей подруге о Зиме. По его подсчету снег еще не растаял и они, одевшись в теплые свитера, связанные комнатным пауками, вышли на улицу. Это был еще конец декабря. Солнечные лучи, ослепительно яркие, светили на землю. Ноги проваливались в сугроб и муравьи

далеко не уходили, им достаточно хватало снега. Он в руках рассыпался и, бросая его друг в друга, ребята весело смеялись. Никому из муравьев такого случая не выпадет. Они замерзли и вернулись в помещение.