Финансы поют романсы

Чтобы наш уход не выглядел слишком нарочито, мы пошли танцевать в общий круг, а когда в очередной раз грянула смертельно надоевшая песня про свадьбу, мы с Кириллом «под разливы деревенского оркестра» пошли на улицу – ну, якобы подышать свежим воздухом.

Обратно мы, понятное дело, не вернулись.

Пошли прогуляться по набережной. Долго гуляли и долго разговаривали. Он задавал мне вопросы, и я максимально честно на них отвечала. Потом роли менялись: спрашивала уже я, а отвечал он.

Он просил:

– Аня, скажи мне открытым текстом: что я должен сделать, чтобы стать твоим принцем?

Я смеялась и говорила:

– Все принцы вымерли давным-давно, буквально вслед за динозаврами.

– Нет, не все! Я-то остался!

– И как тебе это удалось? – удивлялась я. – Ты закапсулировался, что ли? Окуклился?

– Ага, точно! И таким образом пережил трудные времена. А теперь вот снова вылупился.

– Ты-то вылупился, да спрос на принцев нынче невелик…

– Разве?.. А я слышал, что буквально все девушки о нас, принцах, мечтают день и ночь, во сне нас видят…

Я трясла головой:

– Не верь никому, врут все бессовестно! Романтизма в людях вовсе не осталось, одни прагматики вокруг! А девушки нынче холодные, расчётливые – эгоистки, одним словом.

– Откуда знаешь?

– В журнале прочитала. Так что сам подумай: зачем этим бездушным эгоисткам принцы? Они и обращаться-то с ними не умеют…

– А ты?

– Что – я? Умею ли я обращаться с принцами?

– Нет, не в принцах дело, меня интересует другое: ты тоже – холодная, расчётливая, бездушная эгоистка?

Я задумалась:

– А в самом деле, какая я? Вот ты, например, кого видишь, глядя на меня?

Теперь уже призадумался Кирилл:

– Кого же я вижу?.. Вижу хрупкую красавицу, которая обожает огромные сумки. Красавица эта могла бы потрясать мужское воображение замысловатыми причёсками, но почему-то не делает этого. Вместо причёсок она собирает свои роскошные волосы в трогательный хвостик, с которого всё время съезжает резинка, которую так и хочется подойти и подправить, чтобы не съехала окончательно. Красавицу эту хочется защищать от жизненных невзгод, оберегать от малейшего дуновения ветерка… Но кого защищать, если красавица эта сама защищает вполне взрослых дядек, причём не от дуновения ветерка, а от пули снайпера, от яда, от неожиданной подставы…

– Одно другому не мешает… – вставила я.

– Не смеши меня, Аня! Защищать защитницу? А смысл? В то время, когда ты сама вполне осознанно лезешь под пули, я буду оберегать тебя от сквозняка? Зачем?

– И то правда, – пробормотала я. – Мёртвые не потеют. И не простужаются… А что, разве принцы нужны только для защиты принцесс от простуды? Это что, такое новое патентованное средство? «Лекарство «Принц на белом коне»! Надёжно защитит вас от простуды в любую погоду!» А что, неплохой слоган… Можно продать рекламщикам…

Он досадливо цыкнул и что-то тихо пробормотал себе под нос. Я благоразумно не стала переспрашивать, что именно, потому что догадалась, что мне это вряд ли понравится.

Вот так мы и прогуливались – до тех пор, пока у нас ноги не заболели. Да и небо к тому времени уже стало светлеть: вот-вот солнышко выкатится.

«Спи, ночь в июле только шесть часов…»

Спать мы поехали ко мне. Ну, потому что я вообще не очень люблю спать вне дома, для Кирилла место ночёвки не имеет значения, а расставаться нам не хотелось.

Конечно, была ещё одна причина моего вновь вспыхнувшего интереса к Барышеву. Ревность. Да-да, банальная ревность! Кто бы мог подумать…

Заметив, что я практически совсем не уделяю внимания Кириллу, да и он держится со мной подчёркнуто холодно, одна гостья положила на него глаз и стала усиленно его обхаживать. Девице этой было всего-то лет двадцать, но смелости и наглости ей было не занимать. Она то и дело приглашала его танцевать, спаивала шампанским, всё время подсовывала ему какие-то бутербродики, маслинки, пирожные – словом, прокладывала путь к его сердцу хорошо зарекомендовавшим себя способом: через желудок. При этом, разумеется, не забывала строить ему глазки и то и дело прижиматься к нему то бедром, то бюстом. Бюст её, кстати сказать, был размеров выдающихся, причём выдающихся со всех сторон. И похоже, не силиконовый. Девица эта вообще очень сильно смахивала на гибрид коровы с лошадью: ногастая, грудастая, с лошадиными зубами и зычным голосом. На редкость несимпатичная девушка. Я говорю так вовсе не из ревности. Я обратила на неё внимание ещё до того, как она стала клеить моего Барышева. Ещё подумала: надо же, с такой улыбкой только в триллерах сниматься! Или прохожих по ночам пугать…

Ну, а когда она стала бессовестно на него вешаться, я просто стала наблюдать за этим безобразием со стороны. Решила дать этой некрасивой, но очень нахрапистой девице возможность довести свою игру до конца. Поэтому танцевать я шла с другими партнёрами. И целоваться на потеху гостям я с ним не стала. И уж, конечно, даже не подумала пригласить его на белый танец. Но без партнёрши он, разумеется, не остался. Угадайте с трёх раз: кто его пригласил?

Мне кажется, поначалу мой бедный Барышев даже не понял, что эта «тётя Лошадь» взяла его в оборот. Потом сообразил, что как-то так получается, что танцует он всегда с одной и той же барышней. А потом такое повышенное внимание с её стороны стало его тяготить, я прочитала это в его глазах. Пожалела и решила увести его оттуда.

Вот так, собственно, мы и оказались у меня дома. Но ему это-то как раз и надо было! А про назойливую барышню он забыл в ту самую секунду, когда мы покинули шумную свадьбу.

Кстати, из свадебного букета этой «лошадушке» не перепало ни цветочка! Ну, Барышева я ей не отдам, это понятно. Но вообще этой барышне, я думаю, долго придётся дожидаться своего принца. И много предстоит для этого потрудиться, в том числе и над своей внешностью, и над своими манерами.

Поскольку спать мы с Кириллом улеглись даже не столько поздно ночью, а скорее рано утром, то в воскресенье мы побили все рекорды по части беспробудного сна.

Когда я открыла глаза, на часах уже было около трёх. И проснулась я вовсе не оттого, что выспалась, а просто солнце перевалило через крышу и стало нахально светить в окно моей спальни. Получилось слишком ярко и слишком жарко.

Невероятным усилием воли я заставила себя открыть один глаз, встать, задёрнуть шторы и включить кондиционер. Теперь комната перестала напоминать ядерный реактор: плотные занавеси создали приятный полумрак, что позволило мне открыть и второй глаз, а кондиционер, тихонько подвывая и двигая нижней челюстью, стал выдыхать мне в лицо волны холода, и это было настолько приятно, что я даже не то замурлыкала, не то застонала.

Эти звуки разбудили Барышева. Не открывая глаз и почти не разжимая губ, он спросил:

– Этот стон у них песней зовётся, да?

– Балда! Это я так выражаю восхищение тем, что никакая жара не помешает кондиционеру выполнить свой гражданский долг. И скоро наше милое домашнее пекло превратится в райский уголок.

Ну, до «райского уголка» было ещё… как до Москвы пешком. Но кондиционер старался вовсю, монотонно двигая челюстью.

Когда я была ещё совсем малышкой, то часто летом ловила стрекоз. А поймав, рассматривала: какие крылышки, какое тельце, какие глазки… И всегда удивлялась: надо же, такое эфирное создание, а челюсти, как у крокодила! Можно было, подставив стрекозе палец, на себе испытать мощь этих челюстей. Очень даже больно они щипались!

Работающий кондиционер всегда вызывает у меня эти воспоминания. Со стрекозы, что ли, их дизайн содрали?..

Постепенно в комнате стало прохладнее, и мы решили поспать ещё. А зачем вставать? Ни есть, ни пить нам не хотелось. Ещё бы!.. После вчерашних острых закусок, огромного осетра, поросят с гречневой кашей и экзотических фруктов теперь бы надо дня три поголодать, причём насухую, потому что жидкости мы вчера выпили… Я думаю, Чёрное море плюс Азовское плюс ещё один маленький заливчик. Море шампанского за здоровье молодых; море минералки по случаю небывалой жары; ну, и заливчик сока – так, для разнообразия.

В результате этих непомерных возлияний к сегодняшнему утру (которое для нас наступило в три часа пополудни) мы с Кирой стали похожи на китайских пчеловодов: опухшие физиономии с малюсенькими щёлочками глаз.

Лицо Барышева напоминало подушку. Моё лицо, подозреваю, выглядело так же. Я даже к зеркалу подходить не стала – чтобы не расстраиваться. Снова плюхнулась в кровать и отрубилась ещё на пару часиков.

Когда в старинных – ещё времён бабушкиной молодости! – ходиках на кухне пожилая кукушка надсадно прохрипела пять раз, я проснулась окончательно. Кирюша спал так же безмятежно, как и два часа назад. Будить его я не стала. Приняла душ, сварила себе кофе, уселась с чашкой на веранде и задумалась.

Перебрала в памяти те несколько очень странных фраз, которые произнёс пострадавший от свадебного букета Гриша: «Наш банк «влетел» на девять «мультиков», но наш управляющий на радостях пьёт шампанское». Интересно…