Приглядывающий с небес

Мы помолчали, переваривая мысли и пережидая шок.

Верка маялась даже больше меня:

– Как думаешь, о чём собирался предупредить?

– Сама можешь представить, как сильно мне хочется это узнать! Главное, что обидно: сама же, идиотка, его и перебила… Может, он всё же что-то кому-то сказал?

– Вроде нет. Только родителей предупредил, что собирается к тебе. Срочно. И исчез. Они думали – к тебе поехал. Проклятия вдогонку слали. А через день их пригласили в морг для опознания. В кармане куртки нашли билет в твою сторону. Неиспользованный. Поняли, что до тебя он не доехал, но мамаша считает тебя главной виновницей.

– Верка, мне страшно. О чём он хотел предупредить? Разве нельзя было сделать это по телефону? Что это за тайна?

Вероника пожала плечами и хмыкнула:

– Тайна сия велика есть. А узнать её хотят все – ты, я, его родители, милиция – в общем, весь наш тихий городок.

Хлопнула входная дверь: пришёл мой муж, Федя – ясное солнышко. Естественно, навеселе. Пьяненько улыбнулся, приветливо помахал Веронике и, едва разувшись, бухнулся спать.

Я вздохнула:

– Вот кого не волнуют никакие тайны. Ему важен не процесс, а результат. С тех пор, как узнал о смерти Арсения, не просыхает. От радости.

– Его можно понять, – философски изрекла подруга.

– Да брось… Он уже давно живёт своей жизнью, в которую я не лезу. С чего бы ему соваться в мою?

– Из вредности. Слушай, а он работает?

– Что ты! Когда ему работать? Знаешь же золотое правило алкоголиков: если пьянка мешает работе – брось работу.

– И он бросил? – ахнула Вера.

– Как ты можешь так плохо думать о моём муже, – покачала я головой. – Не он бросил работу, а работа – его. Выгнали Федю. Врач-алкоголик даже в бесплатной и беззарплатной медицине никому не нужен.

– И он сидит на твоей шее?

– Не всегда. Какие-то деньги у него изредка появляются. Откуда – я не интересуюсь. Всё равно ведь правды не скажет. Бутылки он собирает или грузчиком подрабатывает – мне без разницы.

– Героическая ты женщина, – вздохнула Вероника. – У меня так не получается.

Своего последнего мужа она выгнала именно за тунеядство, а предпоследнего – за слишком вольное понимание семейной жизни.

– Да ладно, – махнула я рукой. – Ест он не много, так что не жалко.

Естественно, Вероника у нас заночевала. Поскольку мой Фёдор заснул в гостиной на диване, Верке пришлось лечь в нашей спальне.

Ночью я снова увиделась с Сеней. Он смотрел на меня с неизбывной грустью. В этом сне мужа не было, но я остро чувствовала, что эта грусть как-то связана с ним.

Я смеялась:

– Как ты можешь ревновать? Он давно уже пустое место. Но всё-таки – Олечкин отец.

Тут я зачем-то стала рассказывать ему о том, что Олечка в этом году идёт в первый класс, хотя он прекрасно это знал.

Сеня смотрел на меня с болью и, не открывая рта, умолял:

– Спасай Олечку, спасай себя…

Тут меня будто толкнули, и я проснулась. Села в кровати, пытаясь унять дрожь и определить, где я и что со мной.

Комнату заливал лунный свет. Рядом безмятежно спала Вероника. Я решила, что с её стороны это большое свинство – спать, когда я вот так колочусь. Пусть и она проникнется!

Будить её пришлось долго, но я настойчивая.

Потерев глаза и всласть зевнув, бедная моя подружка хрипло спросила:

– Ну, чего тебе?

– Сеня приходил.

– Куда?

– Ко мне. Только что.

– Где? – стала она крутить головой.

– Да нет его здесь, балда! Во сне приходил.

– А-а…

Она потеряла ко мне интерес и бухнулась на подушку. Правда, тут же вскочила и уставилась на меня:

– И чего сказал?

– Я опять ничего не поняла. Я почему-то говорила, что Олечке пора в школу, а он сказал, чтобы я её спасала. И себя. Школа ей грозит несчастьем, что ли? – Я заплакала. – Верка, я боюсь…

– Так. Расскажи мне весь сон, пока не забыла.

Я честно рассказала всё, как помнила, и, опустошённая рассказом и слезами, легла на подушку.

Вероника тщательно меня укрыла, подоткнула одеяло и сказала:

– Теперь спи. Утром думать будем.

А утром мы с подружкой надумали ехать к моим родителям. Олечку мне хотелось повидать, да и к Арсению на могилу надо бы наведаться. Я ещё успела застать Федю трезвым. Втолковала ему, что пару дней побуду с родителями и Олей. Кажется, понял.

Между нашими городами очень удобное транспортное сообщение: и автобусы ходят, и электрички. Мы выбрали автобус: и быстрее, и комфорта больше, и покоя: за высокими мягкими спинками можно на время пути укрыться от чужих глаз и ушей, поговорить о сокровенном, помолчать, подумать, даже тихонько поплакать.

Всю эту программу мы с Вероникой выполнили. Она даже всплакнула со мной за компанию. После синхронного утирания слёз, деликатных сморканий в надушенные платочки и горестных вздохов мы пришли к выводу, что Арсений снится мне неспроста. Скажет он мне что-то дельное или так и будет интриговать – одному Богу ведомо, но на могилку к нему сходить необходимо и службу заказать в церкви тоже бы неплохо. Может, душа его успокоится.