Отражение. Зеркало войны
Девушки могут дружить, если не делят ни мужчин, ни карьеру. А печеньки и шоколадку поделить куда как проще.
* * *Для сильно жаждущих и страждущих был открыт буфет. Для всех остальных администрация мудро поставила кофейно-лимонадные автоматы, вроде тех, что стоят в поездах. Правда, тут кофе был из натуральных зерен и стоил раза в полтора дороже. А выбор банок с лимонадом поражал разнообразием.
Малена взяла себе кофе и направилась вдоль стены, разглядывая фотографии артистов.
Директор сделал настоящую инсталляцию. Фото самого артиста, его фото в разных ролях, и посмотреть интересно, как меняется человек, и почитать… Ксения не стала толкаться в буфете и тоже составила компанию Малене. Девушки смотрели, читали и думали, что земная слава и жизнь проходят, а память остается. Вот эта, хрупкая, иногда черно-белая… надолго ли ее хватит?
И что останется после нас?
– Как мило! Какая встреча!
Малену спасла только монастырская выучка. Иначе кофе оказался бы на стене или на ней самой. А так рука даже не дрогнула. И улыбка тоже. Ксюша покосилась, что-то увидела на лице Малены и сделала шаг в сторону. Герцогесса даже не обратила на это внимания.
Она медленно обернулась и оказалась нос к носу с Антоном. Ее непосредственный начальник стоял под руку с Юлией свет Павловной, и оба гадко ухмылялись.
– Добрый вечер, – поздоровалась Малена.
«Ну почему Марго не поставила этой заразе синяк под глазом? – застонала Матильда. Исключительно мысленно. – Где справедливость?!»
– Да, был добрый, – атаковала Юля. – Как ваши дела?
– Замечательно, благодарю вас. Оперетта выше всяких похвал.
– Да, вполне прилично. Хотя после столичных театров… вы не были в Большом театре?
– Пока не доводилось.
Малена понимала, что она проигрывает, но надеялась сохранить лицо. Ей и продержаться-то надо совсем чуть-чуть, до звонка…
Но Юля ей давать этого времени не собиралась.
Ксения молча скользнула куда-то в толпу. Малена поняла, что девушка хочет уйти подальше от драки, пусть и словесной, и одобрила. Все правильно, не стоит ввязываться в чужую ссору, да еще ради человека, которого ты первый раз в жизни увидела. Все закономерно.
– Тогда понятно. Если кто-то ничего слаще морковки в жизни не пробовал…
Малена пожала плечами.
– Говорят, каротин полезен для глаз. Особенно с молоком.
– Вы с Давидом здесь вместе?
Малена улыбнулась.
– Нет, Давида здесь нет.
– В одиночестве по театрам ходите? Ай-яй-яй, как грустно…
– Я не в одиночестве…
– Как? Вы уже изменяете Давиду? Или изменяете своему парню с Давидом?
Малена уже готова была ответить, что они здесь целой компанией и никто никому не изменяет, как вдруг…
На плечо по-дружески, как своему парню, легла чья-то рука.
– Малена, ты изменяешь мне с Давидом?
– И мне тоже?
Неизвестный… хотя почему – неизвестный? Вполне известный Дима – справа, Олег – слева, стоят, улыбаются, и сразу видно, что это студенческая группа.
– И мне?
– Малена, ты разбиваешь сердце всей нашей рок-группе! – патетически завершил момент Сергей. – Только не говори, что уходишь в этническую музыку!
За спиной Антона возникла Ксюша и подмигнула. Весело так… держись, подруга! Прорвемся!
Малена развела руками.
– Думаю, господин Асатиани не станет ревновать меня ко всем студентам консерватории? Простите, мне кажется, нам пора? Первый звонок?
И верно, воздух прорезала звонкая трель.
– Не знаю, не знаю… – попробовала еще выпустить коготки Юлия Павловна, но ее срезал уже Олег:
– Простите, нам пора. Для вас это развлечение, а для нас задание. Всего хорошего.
– До свидания. – Малена мило улыбнулась. – Приятно было повидаться, Юлия Павловна.
Антон промолчал.
Видимо понял, что здесь и сейчас дураком выставился. И еще каким!
В театр пришла студенческая компания, даже если он расскажет об этом всему городу… да на здоровье! Вот новость-то! Студенты консерватории компанией пошли в театр! Интереснее только сообщение о том, что студенты биофака вместе отправились на речку – за образцами.
* * *На балконе Малена облокотилась на балюстраду и кое-как перевела дыхание. С признательностью поглядела на Ксению.
– Спасибо!
– Да не за что! – отмахнулась Ксюша, независимо поправляя футболку с рисунком монстра. – У меня троюродная выдра такая же! Как придет, так потом словно тебе верблюд на голову нагадил. Сидишь, обтекаешь, она вякает, а родители еще переглядываются и ее поддерживают: ах, Ксюша, ну к чему тебе эта музыка, иди в юристы, как Леночка! А парень кто?
– Мой начальник, – с чистым сердцем сдала Антона Малена.
– Хороша пара, гусь да гагара, – припечатала Ксюша. – Не уволит?
– Не должен…
– Ну и забей! Я как поняла, что тебя прессовать взялись, свистнула парням. Нормально получилось?
– Более чем, – созналась Малена. – Более чем!
Если бы сейчас к ней подошел один Сергей – как бы оттоптались на ее косточках? Да в три круга! А когда четверо ребят, да еще речь пошла о музыке… тут все понятно. Хобби.
И вообще – приличная девушка обязана играть на музыкальном инструменте, заниматься рукоделием и читать классиков. У Матильды все это было в анамнезе. Может, это ее знакомые еще с музыкальной школы?
В любом случае картина другая. Она пошла с друзьями. Гордость Давида точно не пострадает, а Антон… а что – Антон?
Мог бы и удержать на поводке свою заразу!
– Мы его оскорбили, и он… – вздохнула герцогесса.
– Опять подслушал? – догадалась Матильда. – Малечка, ты как хочешь, но мне он разонравился окончательно!
– Не будем вести никаких переговоров в офисе, – согласилась Малена, не уточняя насчет своих высоких чувств.
– А если будем увольняться – устроим ему какую-нибудь пакость? Сам напросился?
– К примеру?
Матильда тут же вообразила себе пример.
Она, то есть Малена, договаривается о свидании. Антон подслушивает, приходит в бар «Голубая устрица», и… о милая, милая «Полицейская академия-1»! И не только первая серия. И – поделом! Чтоб его, гада, та устрица укусила, за самое ценное место! Ведь мог, мог пройти мимо! Ан нет!
– А у вас такие… устричные есть? И не прячутся?
Вот уж что оказалось для Малены шоком.
– Ну да. А что? Все имеют право на лево! Чем эти – хуже тех?
– Смотря в каком мире. У нас за такое на кол сажают.
Матильда поежилась. Лично она – не… и даже ни разу, и не представляла, как можно целоваться с женщиной, не говоря уж обо всем остальном, но ведь личная жизнь человека – это его личное дело?
Разве нет?
Живи как хочешь, главное другим не навязывай и напоказ не выставляй. А, да! Еще не стоит требовать для себя привилегий на основе своих предпочтений! А то как-то смешно получается.
У меня вкусы другие, мне за это привилегии нужны.
А ты что – ребенок? Или инвалид, чтоб тебе привилегии? Или воевал где? Подвиг совершил? Нет? А чего тогда требовать? Так и до полного абсурда дойти можно.
Но сажать на кол? Это жестоко…
– Все правильно, – убежденно пояснила Малена. – В Книге Творения сказано, что для мужчины сотворили женщину, дабы продолжали они род свой, пока стоит земля. А такие люди… они ведь род не продолжают. А значит что? Блуд, похоть и разврат, за то и карают…
Матильда подумала, что надо провести с подругой политработу. Чего там в храме говорят – их дело, а вот с чем они при дворе встретятся, это еще очень большой вопрос.
В королевских дворах Европы в средние века ограничений вообще не было, хоть ты с козами любись! Главное – не на виду, и чтобы шума те козы не поднимали. Пока все шито-крыто – все и можно. Может, в Аланее с этим дело обстоит получше, а может, и нет. На всякий случай надо поговорить с подругой, а то так начнет высказывать ценное мнение… и нарвется.
И – нет. Это не политкорректность.
Это – элементарное уважение к чужой личной жизни, пока ту не засовывают к тебе в кровать.
* * *Спектакль прошел замечательно.
Малена получила искреннее удовольствие и жалела только об одном.
Нельзя записать. Нельзя послушать все это дома, в Аллодии. Никак нельзя… С другой стороны, она может скопировать ноты, партитуру, а уж научиться правильно исполнять?
Неужели не найдется ни одного театра?
Она попрощалась с ребятами, причем Сергей был странно задумчив, и на рысях помчалась домой. Сонливость одолевала со страшной силой.
Забрала из гипермаркета пакет с вещами, прыгнула в маршрутку и вскоре была дома. Сил хватило только покормить кошку – и Матильду сморил здоровый крепкий сон. Нет, с этим надо как-то изворачиваться. А то высший свет – это балы, приемы… и ведь могут всю ночь прогулять! А ей как быть? Врать и изворачиваться?
Или подставиться и дать кому-то понять, что ты уязвима половину суток?
Ох как не хотелось…
Но и выхода пока девушки не видели.
Глава 8
Рид, маркиз ТорнейскийСамочувствие – хм… паршивое.
Настроение, перспективы и вид на жизнь – все на ту же букву «хэ».
Но идти надо.
Даже больше того, командир не просто должен идти, он должен идти первым. И всем видом показывать, что мы тут сейчас все разнесем к шервулям!
Так Рид и поступал.
Тяжело это – двигаться по бездорожью, с телегами, с обозом, с баллистами, с ранеными, следить, чтобы никто не отстал… Рида хватало ровно на одну мысль: «Вперед!!!»
С руганью, с шипением сквозь зубы, со стоном, с кровью – отряд двигался к Дорану.
Пропажу Романа Ифринского со товарищи заметили далеко не сразу, примерно на третьем часу, когда уже начало светлеть. Заметил Стивен Варраст и подошел с этим докладом к командиру.
Рид выслушал, задумался на пару минут – и махнул рукой.
– Ну и… шервуль с ним, с Ифринским!
А что еще он мог сказать?
Что может сделать горстка дезертиров? Да тупо попасться в лапы степнякам, вот в этом Рид даже ни минуты не сомневался. Он все отлично просчитывал.
Они ушли около трех часов ночи, может, чуть раньше. На рассвете степняки проснутся и начнут атаку. Отряда Торнейского на месте не обнаружится – что дальше?
Дальше они пустятся по следу.
И не надо тешить себя неоправданными надеждами. Выдадут им направление движения Рида, не выдадут… три сотни человек с обозом оставляют за собой такой след, по которому их не найдет только слепоглухонемой кретин. Степняков пять тысяч, стало быть, десяток умных там найдется, и выследят Рида достаточно быстро.
И, горя жаждой мести, пустятся по следам аллодийцев.
Ну и…
Хенрик Эльтц отрядил два десятка человек на устройство ловушек. Пусть преследователи получат удовольствие, добивая раненых лошадей и теряя людей. Колышки, заостренные с двух концов, ежи, еще в Равеле склепанные чуть не на коленке из четырех гвоздей, веревки… И богатая фантазия людей, которые очень хотят жить.
Еще в плюс Риду пойдет количество степняков.
Пять тысяч нерегулярной армии, из которых кто-то вырвется вперед, кто-то отстанет, и в любом случае быстро они не соберутся. Так что баллисты везли позади и ждали момента. Равно как и арбалетчики поделились на две части – одна впереди, вторая позади отряда.
Шаг.
И еще один шаг.
Усталость сводит мышцы чуть ли не судорогой, в глаза словно песка насыпали, Рид не высыпался нормально с Равеля, перспективы самые веселые – отыграть хотя бы еще дня три и помереть красиво…
Что-то подсказывало маркизу, что к моменту умирания ему будет горячо и глубоко плевать на всех степняков мира. Вполне возможно, что его даже на казнь не добудятся, или он заснет на виселице.
Уж точно – на том свете выспится.
И еще шаг…
– Не спать, тетери! Чего пригорюнились? Мы еще живы!!!
Да.
Пока мы еще живы.
* * *На шестом часу марша отряд маркиза дошел до такой степени отупения, что на выскочивший из-за кустов разъезд степняков даже не сильно прореагировал.
Вылетели тут с десяток дураков!
Степняки даже сделать ничего не успели. Ни удрать, ни напасть…
Судя по всему, они ехали, переговаривались, шумели и совершенно не ожидали наткнуться здесь и сейчас на чужой вражеский авангард.
Арбалетчики просто сделали из них ежиков.
Последний степняк, который пытался удрать, унесся в неизвестность, забрав с собой три стрелы – две в грудь, одна в голову. Жаль, конечно, стрелы…
Рид смотрел на степняков, которые остались лежать на земле.
Мальчишки.
Лет по пятнадцать-шестнадцать, из тех, кого берут с собой в набег старшие, чтобы сын или брат попробовал крови. Чтобы научился убивать, показал свою удаль, чтобы…
Этим соплякам уже не стать воинами.
Риду их даже не было жалко. Плевать! Маркиза волновало другое.
– Станс!
Грейвс примчался немедленно, насколько раны позволяли.
– Распорядись, пусть твои люди идут впереди. В бой не вступать, при обнаружении степняков – отступать и докладывать. Нас и так мало…
Станс кивнул.
Ну да, кому, как не разведчикам, этим заниматься.
* * *Кал-ран Мурсун ругался. А что ему еще оставалось?
Время перевалило за полдень, а все, что ему пока удалось, – это отправить по следам Торнейского несколько сотен всадников. Остальные же…
Они, конечно, собирались. Но сперва молитва, потом кони, потом завтрак, да и собраться время нужно, так что негодяй маркиз отыграл себе уже часов восемь, как бы не больше.
Знай Мурсун, что примерно на это Рид и рассчитывал, ругался бы он втрое.
Письмо от кагана стало еще одной соломинкой на шею верблюда. Хурмах требовал задержать Торнейского до его прихода. Край – не упустить врага, а уж сам каган явится вслед за письмом и точно его добьет.
Мурсун расплылся в злорадной улыбке и поманил пальцем одного из кан-аров. Самого своевольного и наглого.
– Ты остаешься. Вместе с твоими людьми…
– Мой кал-ран?
– Скоро здесь будет каган, да воссияет над ним солнце, – Мурсун говорил нарочито громко и четко. – Ты доложишь ему, куда мы ушли, и проводишь за нами. Повелитель желает голову Торнейского на блюде, и наше дело – ее предоставить.
Кан-ару хватило ума поклониться – и отправиться к своим людям. Сборы значительно ускорились.
«Податели головы» отлично понимали, что оную голову для начала надо догнать и предъявить кагану. Иначе будет вопрос – чем вы думали и смотрели? У вас из-под носа триста человек удрали… у вас вообще глаза есть? И для чего вам эти бесполезные лупешки, если вы ими не пользуетесь? Отсечь их вместе с головой!
Тут даже пленники не спасут, их просто на всех не хватит.
К вечеру отряд кал-рана Мурсуна наконец-то двинулся по следам негодяя Торнейского.
* * *Отряд маркиза Торнейского не стал продолжать движение ночью. Себе дороже выйдет – по пересеченной местности впотьмах гулять.
Устроили наскоро привал, выставили повозки квадратом, развели костры, кое-как поели – и попадали, где стояли.
Едва часовых выставить успели.
Завтра день будет не лучше, а то и похуже. Впереди – крепость Доран.
Аланея, Аллодия– Ничего?
Барист едва не с отчаянием смотрел на друга. Варсон покачал головой.
– Рист, ты сам понимаешь, наша работа времени требует. Равно как и твоя…
Да все Барист понимал, но ему-то как быть?
Король слег!
Пока еще его величество в здравом уме и твердой памяти, а потом как будет? Как-как… Паршиво будет. Очень!
Варсон проникся.
– Яд? Точно?
– Мальчишка всеми богами клянется, которых знает.
Варсон злобно зашипел.
– Принц-с-с-с-с-с…
– Не пустить его – невозможно. Сегодня уже отирался, отцу сочувствовал. Сказать такое королю… тут его и хоронить придется, сам понимаешь. А приберет Найджел власть – чего хочешь ждать можно. Я первым лягу, а вы за мной пойдете…
Варсон молча кивнул.
«Симпатия» принца к департаменту Дознания и лично к его главе давно вошла в столичные сплетни и байки. Граф Трион платил принцу такой же любовью. Но рассказывать о чем-то главе департамента Дознания не собирались ни Барист, ни Варсон. За такие слова головой отвечают.
– Мне пока похвастать нечем, Рист. Я только начал копать…
– И?
– Знаешь… воняет. Сильно воняет целым заговором.
– Догадался уже.
– Отправь жену с детьми прочь из города. И побыстрее.
Барист и сам о таком думал. И из города, и из страны, и побыстрее, и подальше. Куда угодно – Шемаль, Данза… что угодно, лишь бы не остались здесь, когда Найджел займет трон.
– Меня другое пугает, – честно высказался Барист.
– Что именно?
– Кто наследует его величеству, если?..
Барист не договорил, но Варсон и сам все понял. Если принц действительно пытается побыстрее стать королем, если им удастся размотать клубок – Найджелу конец. Такого не прощают ни боги, ни люди. Хуже отцеубийства ничего нет…
А кто сядет на трон? Барист искренне сомневался, что его величество сможет зачать еще одно дитя и, более того, вырастить. В любом случае это будет новая королева, новый расклад сил… и обязательно начнется бунт.
До совершеннолетия короля, а то и позже, если он не покажет себя достойным, править придется его матери. Может быть, с помощниками, но – матери. Ее клану, ее роду, ее семье… где гарантия, что они не начнут действовать в своих интересах?
Маркиз Торнейский? В нем ведь тоже королевская кровь?
Если он еще выживет.
Перспективы были нерадостными. Барист обговорил с другом кое-какие моменты, вернулся домой и приказал позвать к себе жену. Жанетта себя ждать не заставила.
Муж и жена проговорили больше часа. Симпатичной Жанетту назвать было сложно, но она была умна и мужа поняла быстро. Согласилась, что лучше бы ей с детьми поехать в Грат, на воды, дня через два… да, дорогой?
Да, дорогая.
На том и порешили.
Матильда ДомашкинаНа работу Матильда пришла в том же платье, в котором и была вчера в театре. Из принципа!
Антон посмотрел хмуро, но вязаться не стал. Скрылся за дверью кабинета и подавал оттуда команды.
Кофе!
Документы!
Бутерброд!
Документы!
Еще кофе!!!
Малена молча выполняла все приказания, не обращая внимания на хмурые гримасы. Ее это НЕ КАСАЕТСЯ!!!
Именно так, большими буквами и доходчиво! Антон Владимирович может делать что угодно, с кем угодно и когда угодно. Всё.
Пилюлю чуть подсластил Давид Асатиани, который заехал в обед. С большим букетом роз.
– Малена, пошли пообедаем?
Взгляд на дверь кабинета был весьма выразительным. Давид махнул рукой.
– Сейчас я тебя отпрошу! Давай собирайся…
Давид скрылся за дверью кабинета, а Малена перевела грустный взгляд на селектор. Включить бы, но Антон сразу же заметит огонек…
Давид оставался в кабинете недолго. Потом они вышли вместе с недовольным Антоном, и шеф кивнул:
– Иди. Чтобы через час была на работе.
Малена поблагодарила – и удрала.
Кафе было тем же самым. Дорогим и пафосным. И официант – тоже. Он получил улыбку от Малены, заказ на кофе и сладкое от Давида и упорхнул на кухню. Полноценный обед решили не заказывать.
Несколько минут они поддерживали ленивую беседу ни о чем, потом Давид начал серьезный разговор.
– Говорят, ты вчера была в театре?
– Да, ребята пригласили.
Малена вины за собой не чувствовала, поэтому отвечала спокойно. Да и Давид не злился, это было заметно.
– Ребята?
– Музыканты. Наши, из консерватории, мы знакомы, а их бесплатно пропускают на галерку.
Давид расслабился окончательно. Студенческие гулянки, шкоды, приключения… все в пределах нормы.
– Ты могла бы мне позвонить. Я мог сводить тебя на спектакль.
Малена пожала плечами, погружая ложку в принесенный десерт. Облизнула крем и зажмурилась от удовольствия. Умммм…
– Я понимаю, но я и так вам обязана. Не хочу увеличивать свой долг еще сильнее.
Давид тряхнул головой, отбрасывая челку с глаз.
– Ты – моя девушка. Это несложно…
– И оперетта не была бы в тягость? – уточнила Малена.
– Только чтобы не опера. Не люблю я ее…
Малена кивнула. Учтем на будущее.
– Ладно. В следующий раз я так и поступлю, обещаю. Надеюсь, мой поступок ничем не повредил… нашей легенде?
Давид покачал головой.
– Нет. Что страшного в походе группы студентов в театр?
Малена чуть расслабилась… рано!
– На выходные нас приглашают в гости.
– Кто?
– Ната. Моя сестра.
Малена вздохнула. Отказ явно не предусматривался.
– Мероприятие и форма одежды?
– В том-то и дело. Подозреваю, что меня будут знакомить с очередной «хорошей девушкой».
Малена сочувственно кивнула, отпивая глоток кофе. Как и прежде – выше всяких похвал.
– Мои соболезнования.
– Поэтому семейный обед с сестричкой и ее семьей. Форма одежды – любая. Воскресенье, в районе двенадцати. Я за тобой заеду.
Малена кивнула.
– Хорошо. Я буду готова. – И не удержалась: – А откуда вы знаете про театр?
Давид фыркнул.
– Юлька разнесла всем, кому могла, что моя девушка по театрам со студентами ходит. Я ответил, что ты и есть студентка, ничего страшного. Пришлось ей прикусить язык.
– Мало ей Маргарита отсыпала.
– Добавишь при встрече?
– Посмотрим. Если только морально…
Давид усмехнулся и потребовал счет. Малена поблагодарила официанта и вновь попросила передать благодарность шеф-повару.
И почему Антон был так недоволен, когда она вернулась?
Впрочем, Марию-Элену это мало интересовало. Они с Матильдой собирались сегодня удрать пораньше домой и посмотреть «Полицейскую академию». Хотя бы пару серий!
* * *Покоя не получилось.
В почтовом ящике ждало извещение. Надо полагать, на почту пришла еще одна повестка. В суд.
Вот ведь…
Ладно. Завтра она сходит, получит ее, посмотрит, что там со временем-местом-составом участников, и пройдется по соседям. Надо доказывать свою самостоятельность.
А пока – да здравствует полицейская академия! И Беська под боком. И стакан чая с горстью сушеных подгрызательных яблок. Вкуснющая штука, кстати, яблоки режутся дольками, подсушиваются в духовке и идут в компот. Но и так их грызть можно…
Вместо конфет-чипсов-сухариков под фильм. Дешево, сердито, натурально, не потолстеешь, и вкусно ведь!
Грызи сколько хочешь!
Девушки и грызли, почесывая кошку и смеясь над веселыми полицейскими. Хотя блондинка-инструкторша Малене не понравилась. Слишком уж она напоминала Лорену.
А еще пара-тройка дней, и корабль, на котором плывет Мария-Элена, бросит якорь в Аланее. Вот где начнется настоящая свистопляска!
Так что надо наслаждаться минутами покоя, жизнь их и так редко дарит.
Кис-кис, иди сюда, солнышко, дай я тебе под подбородочком почешу, и за ушком, и…
Беська тыкалась мордашкой в руку Малены, мурчала трактором и пребывала наверху блаженства. Она полностью разделяла мнение хозяек насчет отдыха. И вот еще животик почеши… мур-р-р-рм!
А все остальное?
Подумаем об этом завтра! Не важно в каком мире! Пусть и тот, и другой подождут!
Рид, маркиз ТорнейскийПодъем на рассвете.
Умыться ледяной водой из близко протекающего ручья, оправиться, съесть сухпай – и вперед. К Дорану.
Эльтц не подвел – в обозе оказалось достаточное количество вяленого мяса, жесткого, как подметка, и соленого, но его можно было жевать прямо на ходу, а силы оно давало.
Рид так и поступил. Видя, что командир не требует для себя привилегий и золоченых тарелок, подтянулись и остальные дворяне. А пехота и так не сомневалась. Молча топали вперед, жуя и меся сапогами полуболотистую почву.
Особую прыть придавало им осознание степняков за спиной. Фактически у Рида был только один выход – добраться до Дорана раньше, чем степняки Мурсуна их догонят. Сражения на два фронта они не выдержат.
Даже не так.
Сражение – выдержат, утрату надежды – нет. Людям нужны победы, хотя бы мелкие.
Рид приотстал, поговорить с Лансом.
– Скажи, наши баллисты с воротами справиться смогут?
Ланс задумался.
– Не уверен. Если бы они были помощнее, а то ведь эти не за силу взяты.
Рид кивнул.
Что есть – то есть, карробаллисты не отличались мощностью, но степняки от них уже поплакали, и не раз. Если заряжать чем-то вроде гравия и стрелять по площадям, получается душевно. Но вот с пробивной мощностью у них сложнее. Ворота в крепости не всяким тараном вынесешь.
– Что предложишь?
Ланс задумался.
– Таран мы сейчас просто не сделаем. Времени не хватит. Баллисты тоже не подойдут… Командир, а потайного хода там нет?
Рид фыркнул.
Есть, конечно, но кто сказал, что степняки его не разведали и не завалили?
– Я могу чуть-чуть подправить баллисты, чтобы они обстреливали врага через стену. Навесом. А если вы сможете найти потайной ход…
Рид задумался.
Сможет ли?
Он откровенно не помнил, как построен Доран, но когда-то проглядывал планы всех крепостей. Сам назначал комендантов, сам ездил по окрестностям… и в Доран заезжал, да…