Темный.
Старая, очень старая раса.
Дети листэрр. Прямые потоки. Хотя и не змеехвостые.
Наследство родителей не миновало темных – ядовитые клыки, полоска чешуи вдоль позвоночника, немалые способности к ментальной магии, петлеобразные мочки ушей.
Хотя уши у него нормальные. Отец сам обрезал вскоре после рождения. Таши этого не помнит. Мог бы вызвать воспоминания вплоть до рождения – но зачем? Хватит и того, что способности у некромантии у него проявились с самого рождения.
Забавно выглядит, когда младенец заставляет ля развлечения летать вокруг себя мертвых мух?
Еще как.
Только люди почему-то пугаются.
Вылупившийся кобреныш – уже кобра. И ядовит.
Родившийся темный – уже потомок листэрр. Изначально некромант.
Единственное, что Таши помнил из своего младенчества – лицо матери. Хотя видел его только один раз. Когда мать приложила его к груди.
Темные не слишком популярны. И найти женщину, которая не побежит сдавать отродье Раш ближайшему крихоши – сложно. А уж найти жену…
Поэтому отец Таши поступил просто. Когда он решил размножаться, он выкупил в борделе рабыню и предложил ей выбор.
Либо она рожает ему ребенка и получает вольную и неплохую сумму денег.
Либо… сделать зомби – несложно. Тем более из живого человека.
Беда темных – им очень сложно размножаться. Сложно найти подходящую женщину. Тем более – девственницу. И очень часто матери темных погибают при родах.
Впрочем, мать Тааши не погибла.
Она получила деньги и вольную, уехала в Къянти и навсегда забыла про сына.
Таши не горевал. Некроманты не слишком привязаны к родственникам.
Сложная работа, вредный характер, ну и наоборот тоже.
Мерно поскрипывает фургончик, пригревает солнышко, близится Тиварас.
Интересно, что принесет ему новый город?
***
***
– Кайри, что ты теперь собираешься делать?
Каирис решительно сунула мамину нижнюю юбку в корзину. Надо будет выстирать и раздать бедным. Им пригодится.
А она видеть мамины вещи без слез не может…
Или продать старьевщику?
Нет. Лучше просто раздать. Она бедствовать не будет. Хотя бы пару лет – так точно. Чтобы у бывшего наемника, да не нашлось своей запрятанной кубышки?
Смешно.
Денег, скопленных отцом, при скромной и спокойной жизни ей хватит лет на пять. Или даже десять. А там замужество, дети, своя семья – и пусть муж работает.
– Не знаю, Лейри.
Лейра Адалан, стройная брюнетка с огромными карими глазищами, серьезно смотрела на подругу.
– Собираешься жить одна?
– Надо подумать… улица у нас тихая…
– Зато место у тебя громкое. Таверна не молитвенный дом. И девушке нельзя жить одной. Городок у нас не самый тихий…
Что верно, то верно.
От Тивараса до Разлома было буквально три дня пути. И это был последний привал наемников и разломщиков. Здесь они закупались перед походом, сюда возвращались с добычей, здесь гуляли – таверна, кстати, пользовалась спросом.
Вот что сейчас с ней делать?
Закрывать?
Или попробовать вести дело самой?
– Ага, попробуй. Поразноси бокалы средь пьяниц, – ехидно прищурилась Лейри.
Кай вздохнула. Ну да. Этот номер лучше повторять с отцом и братом за спиной.
– Попробую все-таки пожить одна.
– Рехнулась? Без защиты?
– У меня Лай есть. И… разве есть другой выход?
– Поможет тебе твой кобель против десяти двуногих кобелей, да с ножами?
Кайри тряхнула русыми волосами.
– Лей, я ведь тоже не маргаритка луговая. Меня отец кое-чему учил…
Это верно. Старый наемник знал, что в прямом бою женщине с мужиком не справиться. И натаскивал дочь на другое. Вывернуться из захвата, ударить, удрать, пока противник не пришел в себя.