Маруся. Провинциальные игры

Глава 5

Дом, дети, церковь…

Токсикоз?

Такого слова магам земли не говорят. Ибо – неправда.

Я себя замечательно чувствовала, я отлично выглядела и собиралась бегать бегом вплоть до родов. А что до магии…

Храмов просил ее не применять, но что тогда делать с лощинкой? Это мой бизнес, мне это нравится, я тренируюсь, если на то пошло!

Бросить все?

И рассчитывать на милости от природы? Погоды, мужчин, родственников и любовников? Ага, щас-с-с! Это можно делать тому, кто в Африке живет. Там кокосы и так падают, а холодов не бывает. А в нашем климате хочешь жить – изволь крутиться.

Волчком.

Единственное, на что я согласилась, – охрана, бричка, ну и, конечно, постоянные консультации у врача. Это понятно, не стоит волновать человека. Сергею этот ребенок – последний шанс утереть нос родне. А мне – страховка.

Не буду врать – ребенка хотелось. Но… не так, чтобы с визгом умиления носиться по Березовскому.

Да, ребенок. Да, будет. Дальше – что?

Ничего.

Растить, воспитывать, учить, обеспечивать. Любить?

Можно и любить. Но как по мне – гроша ломаного не стоит любовь, из-за которой оборванные и грязные дети оказываются на вокзалах и просят милостыню. Может, я и не буду с истерическим визгом «Моя прелес-с-с-с-сть!» тискать младенца. Зато он будет в тепле, холе, ухожен, накормлен, присмотрен – и далее по списку. Вот как Нил.

Я не могу сказать, что смотрю на него и плавлюсь от умиления. Но ребенок сыт, сух, чист, ухожен, все время при мне… что еще надо-то?

Кто-то мне возразит, что слово «любовь» подразумевает все вышеперечисленное… так вот – нет! Даже половины не подразумевает. Анна Синютина своих деточек любит. Обожает даже. И?

Так что я на это слово приобрела рефлекторную идиосинкразию.

Да, Анна Синютина…

У Пети случилась истерика в первую же ночь после приезда.

Мальчишку скрутило так, что Ваня испугался и помчался ко мне. Хорошо, мы с Храмовым спали в разных комнатах, а то конфуз мог бы получиться. Но и так…

Когда Ванька влетел с выпученными глазами, я несколько минут даже не могла сообразить – в чем проблема? Уже потом дошло, и я бросилась успокаивать мальчишку.

Петя рыдал – аж люстра дрожала.

Служанка пыталась его утихомирить, металась рядом со стаканом воды, я посмотрела на это дело, вручила Нила Ванюшке, потом взяла лейку для цветов – и выплеснула все ее содержимое на Петю.

– Добавить?

Хватило.

Водичка там была холодная, отстоянная…

Петя дернулся и посмотрел на меня. Я уселась на кровать как была и притянула к себе мокрого братца. И плевать, что ночнушка тут же промокла насквозь, да и сидеть неудобно. Не до того!

– Ты чего распищался, мелочь?

Петя затряс головой. Реветь он перестал, только икал и всхлипывал. Трясся как осиновый лист, крепко прижимался ко мне, и отодрать его не представлялось возможным. Ваня с сочувственным видом сидел рядом. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он успокоился, и еще с полчаса, пока я не добилась внятного объяснения. Или хотя бы наводящего слова.

– Ари-и-и-и-и-и-ина…

– Ну… бывает, – попробовала я утешить мальчишку. – И поумнее, чем она, ловились.

– Она же… я же…

Петя винил и себя в том, что произошло с сестрой. Оказывается, он замечал, что Арина кем-то увлеклась. Но думал – несерьезно. Лакей какой… мало ли их в доме?

А она вот…

Как она могла?

И что мы теперь делать будем?

Пришлось утешать, гладить по голове и обещать, что мы ее обязательно найдем. И даже если она наделает глупостей, все-все исправим.

Я не сильно на это надеялась, но – родственники. И лучше уж Петя с Ваней, чем мой папенька, так-то. Эти меня хоть замуж не выдавали за Демидова.

Легок на помине, Демидов посетил нас на следующий же день.

Явился с букетом цветов, поцеловал мне ручку.

– Ах, Машенька, Машенька…

Я улыбнулась. Холодно и высокомерно, одними уголками губ.

– Надеюсь, вы понимаете, что подобное обращение меж нами недопустимо? Я замужем, и прошу уважать моего супруга.

Демидова перекосило. Но при плохой игре он сохранил хорошие манеры.

– Ах, Машенька, для вас – любой каприз.

Ага, за мою силу и мои деньги, кто б сомневался. Перебьюсь!

– Мария Ивановна, и надеюсь, мы больше не вернемся к этому вопросу.

Демидов покривился, но спорить не стал. И то, ему было о чем поговорить, кроме соблюдения правил приличия. Это к невесте он мог обращаться – Машенька. А к чужой жене уже не стоит, если не хочешь нарваться.

– Мария Ивановна, может быть, вам не стоило так спешить?

– Что вы, Сергей Владимирович! Я еще поспешу и наследником мужа порадовать! – очаровательно улыбнулась я.

– Наследником? – прищурился Демидов. И так уставился на мой живот, словно ему в глаза рентген встроили. – А…

– Разве не в этом цель любого брака? – Я продолжала улыбаться. – Вам тоже хотелось наследников… живых и здоровых.

Намек Демидов понял, недобро улыбнулся, но сказать ничего не успел.

– Машенька, у нас гости?

Храмов явился как нельзя более вовремя. Я развела руками.

– Мой дорогой супруг, с вашего позволения, я вас оставлю? Я чувствую себя не слишком хорошо…

– Конечно, Машенька.

Храмов поцеловал мне руку и переключился на Демидова. Ну-ну…

Пусть померяются хвостами. Со всей великосветской учтивостью. А мне не до того. Надо бы еще к мамаше съездить.

Ваню я с собой взяла. Петя остался дома.

Да, Храмов решил, что ребята тоже будут жить с нами. А то выманить меня на них – дело двух минут для умного человека. Синютины не возражали. Их тоже все устраивало. Правда, живность пришлось пристроить по соседям, Петя с собой только щенка забрал, но это не так страшно.

Маман выглядела не просто счастливой – она аж светилась собственным светом. Да и чего бы не светиться?

Лежит, отдыхает, неясно от чего, но ведь устала, бедненькая. Рядом на столе сладости, вино, солнышко светит, птички поют… И что еще надо в этой жизни? Ей точно ничего.

А вот как рассказать про Арину?

– Машенька! Ванечка! – обрадовалась маман. И поспешила покрыть нас поцелуями. Признак великой любви-с…

Я не дергалась. Проще потерпеть, да и оттянуть неприятный момент хотелось.

Ага, оттянуть!

А часовой рассказ о том, как все замечательно, не хотите? Ни Петя, ни Арина любящую мамочку не интересовали. В принципе. А вот работа ее пищеварительного тракта, то бишь сколько раз она пописала, когда по-большому сходила и какие у нее проблемы, – дело другое. И трещала бы она так до морковкиной свадьбы, если бы мне не надоело слушать и я резко не переключила тему на Арину.

– Арина с нами не приехала.

– Почему? Она меня не любит?

Действительно, другой причины нет? От «заболела» до «некогда». Нет, у маман все завязано четко на нее. Любит, не любит… кошмар!

– Она осталась в Москве.

И что сказала эта достойная дама? Поинтересовалась, где ребенок, с кем, чем занимается? Да ей такое не то что в голову не пришло – рядом с ушами не проходило!

– Вот и ладненько. Может, она там личную жизнь устроит!

Я щелкнула зубами. И выложила последнее, что могла.

– Я подозреваю, что ее похитили…

Ага, если б мамаша в это поверила! Или дала себе возможность задуматься!

– Ой, да кому она нужна? Сбежала, небось, с каким-нибудь смазливым парнем, вот и вся недолга! Но ты подумай, если она в подоле принесет, это ж какой позор! Надо было ее за Никешу замуж выдать!

Я едва не застонала.

– Ты не понимаешь? Я думаю, что у нее проблемы…

– Да нет у нее никаких проблем, о чем ты говоришь? – отмахнулась маман. – Наверняка по мужикам пошла. Вот, помню, я в ее возрасте…

Бессмысленно. Все было без толку, все слова, все разговоры, ее ничего не интересовало, кроме себя и своих переживаний. Вообще ничего. Толковать с этой любящей матерью о чем-то серьезном – все равно что кошке квантовую механику объяснять. Долго, упорно…

Бес-по-лез-но.

Ее разум просто ничего не воспринимает, кроме ее проблем. Дочь? И что, что дочь? Она ее любит, вам что – мало?

Ах, хорошо бы и сделать что-то?

Нет, извините. Это – по другому ведомству.

Я махнула рукой, оставила мамаше денег на хозяйство и уехала. Ну ее к чертовой матери!

Лезть к нам она не будет, Храмов позаботился. Денег я ей дам, помимо назначенного содержания. Дочерний долг выполню. Этого – достаточно.

Время шло.

Мы собрали второй урожай, начали готовиться к зиме. Озимые нам тоже пригодятся, но под них надо готовить почву.

Так что моталась я каждый день в лощину как на работу.

Вот и сегодня приехала, Ваня остановил бричку где обычно, на краю поляны, я огляделась вокруг.

А хорошо все-таки. Солнышко светит совсем по-летнему, денек хоть и осенний, но теплый и уютный, птички чирикают, люди работа…

А где, собственно, все?

Почему такая тишина вокруг? Почему никого нет?

Не поняла?

– Маша? – Ваня вопросительно посмотрел на меня. – А почему никого нет?

– Не знаю. Слезть помоги, – цыкнула я. Сейчас мы все выясним.

Беременность пока не была заметна, но прыгать все равно не стоило. Ваня слез сам и протянул мне руки – мол, снимаю.

Я сползла на землю. Мои охранники уже спешились и осматривались по сторонам. Искали… следы?

Да, наверное.

И мы их нашли. За одним из бараков.

Они все там лежали, небрежно стащенные в кучу. Все.

Разум даже не сразу осознал представившуюся мне картину. Не вязалась она никак, ни с чем…

Несколько десятков трупов, сложенные едва ли не в поленницу. Мои рабочие, их охрана… как?

Они просто лежали. И я пока ничего не могла понять. Никого не видела… что происходит?

Моя сопровождающие переглянулись. И казаки отправились осматривать трупы. Переворачивали, что-то показывали друг другу… я покамест молча ждала вердикта. Сама лезть не торопилась – не хотелось мне трогать мертвяков, лучше подумать о другом.

Что можно сделать в такой ситуации?

Вариант первый – удрать. Только не факт, что получится. И по дороге не напорешься на засаду.

Вариант второй – остаться и осмотреться. Тоже можно нарваться, хоть так, хоть этак. Но хоть поймешь, к чему готовиться. Сколько было нападавщих, что им надо, куда уехали…

Что мы единогласно и решили, не сговариваясь.

А что еще делать? Какая из нас боевая сила?

Я, Ваня, двое казаков в охране. С кем мы справимся?

С тремя-четырьмя налетчиками, не больше. Остальные нас возьмут тепленькими.

Магия земли – это вам не огонь или ветер, она ни разу не боевая, пока докричишься… заготовки у меня были, но то заготовки. А как сработает?

И как на ребенка подействует?

А еще со мной Нил. И им я тоже рисковать не могу. Змееныш и так нервничает, дрожит…

– Аким, – окликнула я казака, – что случилось? Как думаешь?

– Никак бандюки, барышня, – отозвался казак. – Подозреваю, в побег сорвались… и следы тут от обмоток, и сделано грубо, и сапоги поснимали, и…

Я задумчиво кивнула.

Ну да.

Где рудники, там и каторга. А где каторга…

– А с ошейниками как?

Спросила – и тут же поняла, что глупость сказала. На каждую хитрую попу есть кое-что с винтом. Если побег устраивали под конкретного человека. Если на каторгу угодил кто-то с магическими способностями. Если у кого-то нашелся «ключ»…

Вариантов хватает.

Да и сами ошейники – они почти срастаются с кожей, но заклинание-то не вечное! Его надо проверять, подновлять, а это деньги. И силы. И магия.

Поленился хозяин или, там, надсмотрщик проверить, понадеялся на кандалы-решетки – и не уследил. А они ослабли. И «выгорели». Такое тоже бывает.

Или купили у какого-то не слишком щепетильного мага «ключ», да и передали. Запросто.

И сорвалась орава каторжников в побег. И пошла… куда?

Этот вопрос я и озвучила казакам. Аким посмотрел на Митьку, младшего из казаков, который сейчас как раз бродил, осматривая поляну.

– Что скажешь, Мить?

– Плохо. Их человек тридцать, может и побольше.

Других слов, кроме «мать-перемать», у меня и не осталось. Тут и привычный ежик не поможет.

Тридцать.

Человек.

– Нам не справиться.

Спорить никто из казаков и не стал.

– А до города как? – Ваня озвучил то, что волновало всех. И верно…

Каким чудом мы добрались сюда? И ни на кого не наткнулись? Ни с кем не встретились?

– Как давно все произошло? – поинтересовалась я.

– Кровь еще свежая, – отозвался Аким.

И – не договорил. Понял…

Я отвязала ребенка от груди и протянула Ване.

– Начнется драка – беги. Хоть его спасешь.

– Маша, – оторопел брат. Но ребенка на руки принял, хоть и не понял пока, что к чему. А я уже все понимала. И смотрела на кое-как построенные бараки. Там и рабочие непогоду пережидали, и я с семенами возилась, и инвентарь хранился – было где укрыться. Там-то нас и ждали.

И верно, зачем гоняться по лесу за добычей, рискуя ее упустить? Проще дождаться, пока она сама тебе в руки придет.

– Сообразительная, – протянул ехидный голос.

Из бараков выходили люди.

Один. Два, три…

Какая разница?

Их все равно было слишком много. И двое уверенно сжимали ружья, а у остальных был сельхозинструмент. Между прочим, мой! За мои деньги купленный!

Почему-то это было обиднее всего.

Впереди стоял здоровущий мужик, обросший бородой по самые глаза. И выглядел он…

Опасный подонок.

Вот не было у меня других слов, кроме этих. Есть те, кого жизнь заставила, а есть патологические твари, которые от своей тварьности еще и удовольствие получают. Этот – из вторых. Любую мерзость сделает и кайф словит. Еще и сам дополнит какими-нибудь гадостями, такому подсказывать не придется.

– Бросайте оружие, – приказал он казакам.

– А ты отними, – ощерился Аким.

Грохнул выстрел.

Аким успел уклониться, но плечо ему все равно продырявило. Правое… не боец.

Казак и с одной рукой многое сделает, но кровь… его бы перевязать. А то потеряет сейчас крови много… хотя на то и рассчитано. Не убить.

Взять живьем.

Пока – живьем, только вот такая жизнь хуже смерти окажется.

Есть у меня одно плохое качество. Умные люди стараются от драки уйти, а я, когда понимала, что надежды нет, – первая лезла. И до последнего дралась, кусалась, царапалась, кидалась…

Вот и сейчас я ощутила те же эмоции.

Может, я здесь сегодня и лягу. Но вас, тварей, со мной зароют!

Я сделала шаг вперед. Никто меня не остановил, не ждут опасности от бабы. А зря… просто магия земли – не моментальна. Мне нужно пару минут, чтобы активировать заклинание. И вы мне их дадите!

Страха не было. Только ярость.

– Что вам нужно?

– А ты не догадываешься?

Мужик смотрел так… Он победитель! Он меня уже раздел, облапал, поимел, прекратил в дрожащий и воющий от боли кусок мяса… он все это предвкушал. И сделает. И своим людям на потеху бросит… что ж! Меня и совесть мучить не будет!

– Храмов за свою подстилку много чего сделает, да и за ублюдка тоже…

У меня пальцы сжались в кулаки.

И здесь?!

Ах ты, мразь!

И ведь сделает… в этом мире еще не развита так культура терроризма, народ еще спокоен. Но ростки пробиваются.

– Обзовись, тварь, – почти выплюнула я.

– Что? – не понял мужик.

– Ты кто такой?

– Федор Сивый! Не слышала, нет?

Мужчина торжествовал победу. Аркан силы раскручивался над моей головой, невидимый, но от того не менее страшный.

– Слышала, – процедила я. Ох как слышала.

Тварь та еще, на большой дороге разбойничал, никого не пожалел за всю свою жизнь… а коли так, то и я его не пожалею.

Маги земли – не боевые маги?

Конечно, конечно… если фантазии не хватает!

А мне и нужно-то было несколько минут. Заклинание я составила еще в Москве, а вот опробовать решилась только сейчас.

Что такое человек?

Да набор химических элементов.

А земля из чего состоит? Никто не догадывается?

Принцип – один и тот же, управление людьми, управление металлами… мозги только приложи.

И последняя подсказка.

Какой металл обеспечивает жизнь человека каждую его секунду? Их, конечно, много, но один…

Гемоглобин – знаете? Один – глобин, четыре гема, то есть железо.

А железо – металл. А металл подвластен магам земли. И у меня нескромное преимущество. Здесь пока не подозревают про валентности, электроны и прочие радости, которые в моем родном мире начинают вбивать детям на химии еще в восьмом классе. Худо ли, бедно…

Мне повезло, у нас оказался хороший учитель по химии и биологии. Вроде бы и не слушаешь особо, потому что не нужно это тебе, а кое-что да зацепится.

Железо в гемоглобине находится в степени окисления плюс два. А если перевести его в плюс три? Или в плюс шесть?

Можно просто в плюс три, благо источник электронов находится тут же – кислород. Отличный окислитель.

И что у нас получается?

Метгемоглобинемия.

Это такая болячка, когда часть крови не способна переносить кислород. Именно по той самой причине. Ну и результат? Нехватка кислорода. Удушье.

Заклинание удачно накрыло штук десять каторжников, в том числе и главаря. Мужчины захрипели, падая на колени, руки непроизвольно потянулись к горлу… ну хоть глоток воздуха! Хотя это им и не поможет.

Суть не в отсутствии воздуха, суть в том, что кровь больше не переносит его к мозгу, а кислородное голодание тканей… Минуты три. Может, пять. Потом все.

Расход сил?

Я бы сказала, что приличный. Но чего не сделаешь для хороших людей?

Еще одно движение, и заклинание захватывает следующий десяток каторжан. А на оставшихся бросаются казаки, с явно недобрыми намерениями. Тут и Аким на рану плюнул, понимая, что главное – свалить как можно больше врагов, пока те растеряны. Не сопротивляются, не понимают, что происходит…

Ваня, мудро упавший под стену, как только заклинание активировалось, кашлянул оттуда.

– Маша?

– Лежать, бояться! – цыкнула я.

Пока мы всё тут не осмотрим, нечего вылезать и подставляться. Подождем результатов…

Долго ждать мне не пришлось. Разъяренные казаки буквально растоптали оставшихся беглецов. Кого порубили, кого оглушили и принялись сноровисто связывать. Потом обыскали всю лощину, проверили следы – и только тогда я разрешила вылезти Ване с ребенком.

Потери были…

Мои люди.

Церковники, которых черт принес сюда именно сегодня. Или Бог?

Кто там за мученическую смерть отвечает? Досталось бедолагам… одни выколотые при жизни глаза чего стоили, кровь запеклась на лицах, гримасы боли, так сразу и не узнаешь, кого убили.

– Твари! – прошипел Ваня.

– За что это они так? – удивилась я. – С чего такие зверства?

Вопрос закономерный. Не бывало у беглых такой ненависти к церковникам. А тут… просто коммунизм в отдельно взятой лощине.

Религия – опиум для народа? Мочи наркоторговцев!!!

Надо будет поинтересоваться, обязательно. А еще…

– Аким!

– Да, госпожа?

– Может, пошлешь товарища в город? Пусть едет, расскажет все, да и подкрепление позовет?