Любовь нечаянно ворвётся

Четырёхугольные чёрные колонны с пышным золотистым оформлением, с углов белые узоры. Горизонтальный фриз у потолка в завиток позолотой.

Слуги выстроились у одной из стен. Челядь склонились в низком, унижающим поклоне. Оборотни окинули прислужников властительным, суровым взглядом.

– Вот вы двое плохо головы склонили!– рявкнул Кальвин.

И, наслаждаясь властью, принялся лупить несчастных тростью, которую подхватил с вешалки. Невесту испугало зверское, злое выражение лица жениха.

– Кальвин не просто злой, он свирепый,– будто прочитал её мысли кронпринц, стоящий сзади.

Один из избиваемых выкрикнул протест:

– Наша власть относится к народу, как скот к траве! Она им кормится, она его топчет и на него же гадит!

Альфа волков Джек Дэрквульф, выпучив глаза, переспросил:

– Что мужик горланил?

Младший пасынок пояснил:

– Много чего хочет. Уважения требует. Убивать таких надо, а то до бунта недалеко. Понабрали в штат слуг людишек, никакого раболепия…

Сайн вступилась за бунтаря:

– Вы же не нигилист, муж мой! При гостях не принято наказывать слуг.

Тот взвился:

– Девчонка с подворотни не смеет читать мне мораль о культуре поведения и критериях моральных норм! Милочка, так, чтоб ты знала: жестокость, предательство и злопамятность – основы для выживания в войнах, распрях оборотней и в других критических ситуациях! Как ты вообще посмела гундеть против меня? Иди в свою комнату, я лишаю тебя праздничного обеда!

Она услышала, как бабушка сказала отцу:

– Охочий до скандалов муж…М-да, не повезло нашей девчурке…

Лендер вновь шепнул:

– Те, кто кричит, их сердца удалены, и они не слышат вблизи. И не чувствуют любви и добра. Жди меня, я тебя спасу от этого зверя.

Невеста волка не выдала на лице никаких эмоций принцу, она развернулась к младшему брату, присела перед ним, обняла крепко, зашептала:

– Дорогой мой человечек, только не прибегай ко мне. Что не услышишь плохого обо мне – не прибегай. Здесь повсюду в лесу волки и оборотни, потому я боюсь за тебя.

Сара Дэрквульф вызвалась проводить Сайн вместе со служанкой до комнаты. Они поднялись по сверкающей голубой лестнице на четвёртый этаж.

Новая хозяйка комнаты оглядела небольшую комнату. Стены из гобеленов, на коих бежевый цвет преобладает, много изображений стволов деревьев на них с незначительно приглушённой зеленью листвы. На одном гобелене серо-синие драконы парили в рассветном небе под облаками, а внизу бегали волки в лесу. На другой стене нарисованные дети купались в реке, на третьей блондинка в оранжевом платье ведёт беседу с синим дроу. На четвёртой стене единороги, кентавры и наги рассредоточены по лесу. Деревянная резная люстра. Пара торшеров на чёрной подножке. Пара чёрных деревянных стульев у небольшого столика. Небольшой чёрный шкаф для одежды. Под ногами бежевый ковёр с синими листьями.

А над чёрным камином большущий портрет…свекрови.

На вопросительный взгляд человечки Сара пояснила:

– Во многих комнатах у нас изображения матушки. Папуля так выражает к ней свою любовь.

Сайн подошла к резной кровати, чьи ножки уходят до потолка и заканчиваются аркой. Зелёное тусклое покрывало с белыми и бежевыми подушками.

Сара кивнула и ушла.

Служанка помогла переодеться в сорочку. Эта прислужница бросала на жену пасынка хозяина завистливые взгляды.

– Как тебя зовут?– вяло поинтересовалась дочь трактирщика.

– Каппа, госпожа,– отозвалась жёлтоволосая, безбровая молодушка с закруглённым личиком.

Прислуга покинула её покои, и девушка залезла под одеяло. Пригрелась, уснула, орошая подушку слезами даже во сне.

Проснулась затемно от жуткого воя волков.

В её спальню вошёл новоиспечённый муж и оглядел контуры тела красавицы, проступающие под одеялом, собственническим взглядом. Он был легко одет в белую рубашку шемиз с широкими гофрированными рукавами и в лёгкие серые брюки. Сайн невольно сжалась. Его радовала её беспомощная поза.

Девушка робко попросила:

– Я не выспалась, может, в другой день заглянете?

– Ты замуж выходила, и что думала, будто я просто любоваться на тебя буду? Без интима? А зачем я тогда женился? Любоваться тобою я мог и из окна бесплатно!– непреклонно гнул он своё право.

Он подошёл к кровати, и Сайн испуганно уставилась на выпирающую из брюк силу желания. Оборотень рывком освободил себя от последней одежды. Новобрачная спрятала лицо под одеялом, сгорая от стыда. Одеяло сразу же слетело, отброшенное рукой Кальвина.

– Обними меня,– потребовал он.

Зажмурившись, девушка привстала и положила ладони на торс мужа.

Тот привередничал:

– Разве так ласкают мужчину?

– Я не умею вообще никак.

– Тебе не хочется прикоснуться ко мне в сосредоточении мужественности?

– Что Вы! Как можно!– перепугано отпрянула она.

– Ладно, ложись на спину.

Она боялась открывать глаза, мужчина над ней был красив, но не любви, ни уважения не вызывал. И, чтобы не расплакаться, Сайн держала веки закрытыми.

Мощное вторжение в её тело принесло боль. «Это орудие истязания, а не член»,– заполошено метнулась мысль в её мозгу.

От соития тел она ожидала большего. А тут боль, дискомфорт и усталость. И новоиспечённая жена принялась уговаривать и успокаивать себя мысленно: «Но оборотень любит меня, наверное, вон замуж даже безродную и без денег взял…К тому же надо доставлять своему мужчине удовольствие. Так принято во всех семьях».

Но после третьей позы она захныкала: