Убийство в третьей степени

– Конечно, хотя я и не завсегдатай театра, бываю там не часто, но фамилия знакома. Надо же! Я и не предполагал, что у тебя родственники имеются такие знаменитые. Ну, ладно. Давай дальше. Ну, что там у тети Наташи?

– Так вот. Муж тети Наташи Николай Николаевич так же знаменитость. Только он не актер, а драматург. Двое их детей пошли по их стопам. Ирина и Светочка учатся в МГИКе. Родились близняшки у родителей поздно. Наташе и Николаю было под сорок, когда они, наконец, опомнились, что надо заводить детей. Близнецы как две капли воды повторяют друг друга. Студентки второго курса, можно считать уже третьего, скоро сессия. Ну вот, остался Ванечка, самый младший сын Дарьи и Саши. Самый красивый, самый воспитанный. Почему-то его всегда все называли Ванечкой. Родился он в 1957 г. Профессию выбрал более чем суровую. Автогонщик. Живет в Тольятти, обкатывает автомобили на АвтоВАЗе. Профессионал. Участвовал много раз в ралли. И не без успеха. Однажды побывал в очень серьезной аварии / не по своей вине/. Долго не работал. Лечился, имел запрет на вождение по состоянию здоровья. Но сила и воля победили. Очень сильный характер. Никак не вяжется с его внешностью. Сейчас продолжает работать на своем месте, правда в ралли уже участия не принимает, не допускают врачи. Жена Марина работает там же – на Автозаводе, контролером. У них двое детей. Дочь Людмила, учиться в политехническом. Сыну Дениске 13 лет. Заканчивает 6 класс. Вот вроде и все.

– Нет, Галя, не все. Ты не рассказала про деда Степана. Сказала, что он военный и что лежит в госпитале. И все. Про жену, про сына и внука его рассказала, а про него самого ни слова. Ну, кроме того, что он лежит в госпитале. И про своего родного деда маминого отца ни слова. И про родителей отца тоже ни слова.

– О, Боже! Как же ты все уловил? Я даже не заметила, что не про всех рассказала, а ты заметил. Игорь, ну ты даешь! Ну, тогда слушай. Дедушка Степан учился в военном училище тут в Москве. Военное училище он закончил в последний год войны, и ему еще пришлось повоевать. На Дальнем Востоке. С японцами. После войны еще три года он служил во Владивостоке. Там женился. Приехали они с бабушкой Клавой в 1949 г. в Москву и вскоре у них родился дядя Юра. В Москве пришлось им пожить недолго. Деда отправили в Казахстан. Выражаясь сокращенно скажу, что деду Степану с семьей где только не пришлось побывать. И в степях Казахстана и в горах Киргизии и в тайге Восточной Сибири. Когда дядя Юра подрос, он приехал в Москву и жил у нас. Поступил учиться в МГУ. И осел тут навсегда. Когда дед Степан ушел в отставку, им предоставили квартиру в Москве, и они уже стали вести оседлый образ жизни. Дед Степан был ранен в войну с японцами. У него сквозная рана на вылет через легкое. Вот сейчас через столько лет это ранение аукнулось. Дед находится на лечении, но состояние его не из легких. Ну, вообще-то он уже и старый. В следующем году ему исполнится восемьдесят. Но в жизни он был крепок. Болел мало. Можно сказать вообще не болел, а вот сейчас…Ну, что можно рассказать про родителей моего папы. Дело в том, что мой папа выходец из детского дома, родителей не знал. И ни одного родного человека у него не было. Так что я ничего не могу тебе рассказать о родных папы. Ну, а о дедушке Егоре тоже много не расскажешь. Бабушку звали Евдокия.. Была она очень набожной. Без молитвы не садилась за стол. И хотя дедушка был атеистом, он не мешал ей верить в Бога. Снисходительно относился к ее молитвам. Когда родилась мама, он не запретил жене покрестить ее в церкви. Бабушка очень умело вела хозяйство. В те годы у семьи моего прадеда, отца деда Матвея, был частный домик в окрестностях Москвы. Это уже потом Советская Власть в разное время и в разных размерах предоставила квартиры братьям деда Егора. Всем пришлось долгое время пожить в коммуналках, затем перебрались в более благоустроенные и свободные квартиры. Так вот, прадеду Матвею и прабабушке Прасковье не пришлось жить в благоустроенном жилье. Все четверо их детей разъехались, а прадед и прабабушка так и прожили до своего последнего дня в частном маленьком домике. Последними от них съехали мамины родители, когда у них уже была мама. У них был большой огород, садик и небольшое хозяйство. Куры? несколько уток и всегда имелся поросенок. Дед Матвей работал на заводе. Приезжал на трамвае всегда в одно и тоже время. У бабушки в печке неизменно стоял большой чугун с горячей водой. Летом дед мылся под навесиком за домом, зимой в кухоньке, встав ногами в большое железное корыто, а бабушка Прасковья стояла рядом с чистым полотенцем в руках. После купанья, она кормила его щами, кашей и пирогами с киселем. Мясо не всегда было в их доме, но щи всегда имелись. Жили дед с бабой дружно. Мамины родители тоже жили дружно. Мама говорила, что ни разу не слышала, как они ругаются. Детей кроме меня у них не было. Мама говорила, что Бог не дал больше деток. Вот и растили они одну меня. Мои родители погибли в автомобильной катастрофе. Папе дали путевки в Ялту. На работе. Он работал начальником цеха на государственной фабрике. И его премировали недорогими путевками. На серпантине по дороге в Ялту водитель автобуса не справился с управлением, и автобус упал с обрыва. Погибло много пассажиров, в том числе и водитель. Вот и все о моих родителях.

– Прости, родная, я ничего не знал. Почему же ты мне никогда ничего не рассказывала. Ведь мы довольно часто общались.

– Зачем, Игорь? Тебе было мало своих переживаний? Это случилось четыре года назад. У тебя была трагедия с Леной, свежая рана. Зачем еще тебе было знать о чужих несчастьях?

– Галка, ну как ты можешь так говорить? Какие чужие несчастья? Твое горе – мое горе.

– Игорь, может быть так будет теперь, но до вчерашнего дня…– Игорь зажал рот Гале ладонью.

– Все, ничего не говори. Ты права. Так будет теперь всегда. – Он нежно поцеловал Галю в губы.– Ну, что ты еще забыла рассказать?

– Да вроде бы все рассказала. Ну, если только добавить, что в этом доме бывают часто и мои дяди и тети и их дети. Те, что живут тут в Москве, и те, кто тут не живет. Приезжают и Самарские гости и Тольяттинские. И из Германии иногда наведываются.

– Галя, подумай, пожалуйста. У кого, что могло быть замечательным в жизни. Может, что-то из ряда вон выходящим. Вспомни, вспомни, пожалуйста. Неспроста появился в доме этот человек. Ведь не ради времяпрепровождения он сюда заходил. Что-то ему тут надо было. Зачем он лез в наружный подвал. Кстати в доме Ивана Андреевича мы не нашли ключей и здесь их нет. Куда они делись? Думай, Галя, думай! Я без твоей помощи многого не смогу. Я только с твоей помощью смогу разгадать загадку и найти убийцу. Может быть… Да, и еще вот что. У тебя есть фотографии твоих родных?

– О, Господи, Игорь, я не представляю, что ему нужно было в нашем доме. С чем, вернее с кем это может быть связано. Почему этот человек ходил на чердак? Что он там искал? Ведь это было наверное не один раз. Игорь, давай еще внутренний подвал осмотрим. Может быть, он и там побывал и оставил следы? Я там ни разу не была. В доме тепло. На случай есть камин. Дом не отапливается уже больше месяца. – Галя встала и пошла в свою комнату. – Подожди тут, я принесу ключ от подвала. Вскоре она вернулась, держа в руке ключ.

– Вот, возьми и пойдем. А насчет фотографий. Есть, конечно, и много, но они в городской квартире.

– А кстати, где вход в подвал? Я что-то нигде его не увидел. А фотографии посмотрим завтра.

– А вход за дверью, которая выходит на улицу. Когда входная дверь открыта, дверь ведущую в подвал не заметить. Пойдем. – Молодые люди пошли к выходу из дома. В малюсеньком коридорчике справа Игорь действительно увидел дверь. Она была из цельного дерева, видно очень крепкая. Замок врезной, тоже видимо крепкий. Он вставил ключ в скважину, повернул и легонько толкнул дверь. Она подалась, открыв черную дыру. Игорь заметил на стене справа выключатель и щелкнул им. Яркая лампочка внутри коридорчика вспыхнула, осветив лестницу, уходящую вниз. Здесь лестница была видимо из кирпича, обложенного плиткой. Застелена резиновой дорожкой..

– Дорожка для того чтобы не упасть, ступеньки скользкие. – Галя первой шагнула на лестницу. Ступеньки были не высокими. Их было тридцать. Игорь непроизвольно сосчитал их. В конце лестницы была еще одна дверь. Эта была обита жестью. Игорь решил, что это было сделано в целях безопасности, в подвале газ. Дверь была заперта. Игорь вопросительно посмотрел на Галю.

– А ключ здесь, – Галя нагнулась, дотронулась рукой до боковой плитки на нижней ступеньке и плитка отошла. За плиткой была маленькая ниша, где и лежал ключ. Ключ был массивным, самодельным. Галя подала ключ Игорю и вставила на место плитку.

– Галя, а этот человек не мог попасть в подвал. Ключ лежит в тайнике, он не мог об этом знать. Или мог? – Галя пожала плечами.

Ключ легко повернулся в скважине. Игорь толкнул дверь и в подвале сразу же загорелся свет.

– Не понял, – Игорь снова вопросительно посмотрел на Галю.

– А там, в подвале на косяке есть пупочка – это включатель. Когда дверь открывается, давит на пупочку и свет загорается.

– Интересно. Мне очень нравится в этом доме! Все сделано основательно, продумано. Кто это у вас такой умный?

– А это Андрей, сын бабушки Антонины. Он авиаконструктор, очень умный. Но мы ведь, Игорь, прежде чем сделать тут капитальный ремонт, долго все обдумывали, копили деньги, собирались не раз почти все. Только после этого взялись за ремонт. Между прочим, он нам нелегко дался. Плохо делать мы не хотели. А хорошо – это значит дорого. А если дорого – значит основательно, чтобы деньги зря не были выброшены. Я считаю, что у нас хорошо получилось. Не одна семья моих родных осталась без отпуска и отдыха из-за ремонта. И даже не единожды. А мои родные вовсе не нищие. И даже для них было накладно делать этот ремонт. Но мы осилили и не жалеем. Правда, своими силами мало кто тут что сделал, пришлось нанимать профессионалов. Но, повторяю, мы не жалеем. А что, разве плохо получилось?

– Да я уже тебе сказал, что все отлично и мне нравиться. Хотя я еще не все видел. Ну, пойдем?

– Конечно, – Галя переступила порог подвала, – вот, смотри. – она стала рассказывать Игорю обо всех конструкциях, смастеренных в подвале. – Это вот газовый титан…

– Стоп, – Игорь остановился, – Галя, ты ничего не сказала о брате деда, который собирал книги. Кто он, чем занимался, откуда у него была возможность собирать эти книги. На чердаке единственная огромная ценность – это книги. И тот, кто туда залезал, видимо, делал это ради книг. Это, конечно, предположительно. Но все-таки, объясни, кем был брат твоего деда.

– Игорь, при чем тут брат моего деда?

– Да пойми ты, Галка, по твоим наблюдениям этот человек часто брал ключи от подвала и чердака. Если он ходил на чердак, значит, его интересовали книги, а если в подвал, / хотя я уже говорил, что вряд ли он сюда попадал/ то… сейчас посмотрим, что тут есть. Чтобы исключить версию с подвалом. Ну, давай рассказывай-показывай свой подвал.

– Ну, так вот – это газовый титан, он отапливает дом и греет воду. К трубе с холодной водой подключена стиральная машина. – Галя показала рукой на стиральную машину – большую и современную – автомат. Игорь движением руки остановил Галю.

– Подожди, я сам все осмотрю. Тут не так много премудростей. Если что-то не пойму, спрошу. Хорошо?

– Ну, хорошо. Давай смотри сам. – Галя отошла к входной двери и опустилась на порог. Вытянула ноги и привалилась боком к косяку. Игорь медленно все рассматривал, а Галя сидела и смотрела на него. “Вот так встреча у нас получилась… Очень романтическая. Разве я мечтала о такой встрече. А что, разве плохая встреча была? Хорошая! Только я чуть с ума не сошла. А ведь если бы не эти приключения в моем доме, возможно, мы бы с ним и не встретились никогда. Так что мне придется поблагодарить этого урода, который забирался ко мне в дом, за встречу с любимым. О, Господи, что это я? Ведь он вероятнее всего и есть убийца. А, может, нет. Может быть это не он. Может быть, это два разных человека. Или один? А может, разные, но связанные между собой? Как же все это распутать? Игорь распутает, точно распутает, я ему помогу. Я все сделаю, чтобы ему помочь. Родной мой, я помогу тебе, мы найдем убийцу.” Галя смотрела на Игоря и глаза ее наполнились слезами. Игорь долго стоял под единственным окном, находящимся почти под потолком. Окно было узким и также забрано решеткой. Игорь подтащил под окно небольшой квадратный высокий столик и вспрыгнул на него. Схватившись за решетку, подтянулся на руках и выглянул на улицу. Подергал за решетку и сказав: “Ясно” спрыгнул на пол. Поставив на место столик, подошел к Гале.

– Ну, все, пойдем, по подвалу у меня нет вопросов. – Подав Гале руку, он поставил ее на ноги. Выйдя на лестницу, Игорь запер дверь

– Галь, этот ключ мне нужно взять с собой, можно?

– Да что ты спрашиваешь, делай, как знаешь.

В гостиной они примостились на диване и немного помолчали.

– Ну, что дальше делать будем? – Галя заглянула Игорю в глаза.

– Так, во-первых, нам надо занести на бумагу последовательно события сегодняшнего дня. Еще раз все прокрутить, увязать.

– Может быть, поужинаем?

– Нет, Галь, сначала давай займемся писаниной, и еще я хотел бы сегодня побывать на твоей городской квартире. Ты давно не была там?

– Давно, уже почти два месяца. А что?

– Да мало ли что. Не мешает проверить. И фотографии хочу увидеть.

– Но уже темно, как же мы попадем домой. На последнюю электричку мы уже опоздали.

– Я сейчас вызову машину, а пока она будет ехать, попишем немного с тобой, подумаем. А ужином займемся в твоей городской квартире. Хорошо?

– Идет.

Игорь позвонил, и они склонились над блокнотом Игоря. В мельчайших подробностях обсуждали события, пытались все увязать в один узел. Конечно, все что случилось за последние дни и то, что происходило в доме у Гали, было как-то связано между собой. Но как?

– Ты знаешь, все эти странные события и убийства, это главы из одной книги, но что это за книга и о чем она, пока не ясно. Я боюсь, что тебе тоже угрожает опасность. Поэтому без меня никуда ни на шаг. Поняла?

– Мне?.. Опасность?.. – Галя вопросительно подняла глаза на Игоря.

– Да, тебе, опасность. А ты думаешь, что это игрушки. Два убийства – это игрушки? И все вокруг твоего дома. В общем, так: без меня никуда. Поняла?

– Поняла, поняла. А тебе рядом со мной не опасно? – В глазах Гали билась тревога.

– Галя, успокойся. Во-первых – это моя работа. Во-вторых – не думаешь же ты, что я тебя могу оставить?