Врата в Астрал. 1 том

– Думай, как хочешь. Но она точно стерва, – отрезал Тим.

Глава 2 Лучший друг

После занятий Нортон вышел на школьный двор. Стоя у всех на виду, он получил очередную порцию насмешек. Каждый «умник» считал необходимым прокомментировать фото дня с участием его отца.

– Эй! – крикнул кто-то. – В каком баре зависает твой папаша? Нам тоже хочется хорошенько отдохнуть.

– Да, фамильное сходство очевидно, – буркнул парень из параллели, проходя мимо.

– Сразу видно, что отец научил тебя, как поэффектней грохнуться на викторине.

И в самом центре этого безобразия царила Лили Лайт. Она стояла неподалеку и улыбалась с заслуженным превосходством. В какой-то момент Нортону показалось, что она оценивает его или пытается что-то в нем разглядеть. В любом случае, смотрела она странно, чем жутко его смущала. Впрочем, у него и в обычные дни от нее по коже гулял мороз. Глядя на нее, он всякий раз задавался вопросом: почему эта самовлюбленная стерва запала ему в душу?!

Конечно, Нортон не смел фантазировать, будто вызвал у нее чувственный интерес. Он знал, что единственная причина, по которой она его изучает – задумка очередного фото-прикола. Чтобы сбежать из-под прицела грозного объектива Лили, парень покинул школьный двор.

Минут десять он бродил вдоль высокого забора, пиная камешки. Успел сделать пару мрачных кадров луж и веточек голых деревьев на фоне пасмурного неба. Наконец, явился Протей. Размахивая руками и радостно крича, эта конопатая оглобля привлекла внимание окружающих.

Увидев, что он не сменил школьную форму на повседневную одежду, Нортон похолодел от ужаса. Быстро приблизившись к другу, схватил его под локоть и потянул за собой.

– Ты издеваешься? – зашипел он, стараясь не замечать озадаченные взгляды вокруг. – Пришел в форме семнадцатой школы.

– Ой, точно, – Протей расцвел в белоснежной улыбке. – Я забыл, что теперь мы враги.

Нортон покачал головой. В этом и был весь Протей. Отличаясь добродушным нравом, он не разделял мир на черное и белое. Наверное, поэтому и нравился всем подряд.

– Ты хоть сменную одежду не забыл? Все-таки не на киношку собираемся.

– Все взял, – отчитался довольный Протей. – И пижамку тоже. Не бойся, твою не попрошу.

В его голосе звучала особая жизнерадостная смешинка, от которой меланхоличного по природе Нортона тянуло улыбнуться. Хотя шуточки у Протея чаще всего не поднимались выше уровня детского сада.

Ребята направились к автобусной остановке. Нортон посматривал по сторонам, проверяя не попал ли в поле зрения излишне наблюдательных одноклассников. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил, что он ушел в компании парня из конкурирующей школы.

– Ты подумал над кадром? – физически подготовленный Протей поспевал за резвым Нортоном. Но даже торопясь и касаясь серьезной темы в разговоре, он говорил так, будто не прекращал улыбаться.

– Помнишь, что у нас на старой маслобойне получилось?

Протей одобрительно фыркнул, что должно было означать полное согласие.

– Жаль, тогда ты не догадался мою рожу снять крупным планом. Теперь вот позировать придется.

– Хороший фотоаппарат, – напомнил Нортон, подняв указательный палец вверх. – Ты же сам хочешь его выиграть.

***

Уроки закончились, а Лили до сих пор потряхивало от увиденного. Нэнси стояла рядом, совсем, как живая! Она ведь ей не приснилась! От жалящей мысли, что подобное видение говорит о психическом отклонении, девушка не находила себе места. Она надеялась, что никчемные разговоры подружек развеют ее страхи и потому болталась перед школой вместе с Миленой и Евой.

Там она приметила Нортона. Наблюдение за ним оказалось любопытней, чем болтовня подружек. Они говорили о модных сумочках и о том, какой крикливый макияж сделала девчонка из параллели. Обычно Лили приходилось поддерживать подобные беседы и делать вид, что разделяет мнение подруг. Просто потому, что не хотела к концу обучения остаться одна.

Быть одиночкой, значит занять место «белой вороны». Претендовать на него было чистым самоубийством, поэтому любой новичок становился мишенью Лили Лайт. Уж лучше кто-то другой, чем она… А Нортон сам напросился с этой глупой викториной по математике.

– Ты Эмму видела? – спросила Ева голосом, в котором доминировали нотки «фи-фи-фи».

– Ой, да! – отозвалась Милена, закатывая глаза к густо подкрашенным бровям, как будто хотела без зеркала проверить на месте ли они. – С такой отвратной сумочкой пришла, ужас. Это же почти розовый цвет. Такая пошлятина.

– Согласна, Лили? – обратилась к ней Ева, и девушка вздрогнула.

Тайком следя за Нортоном, она невольно представила его моделью свой конкурсной фотографии. Увлеклась подбором удачного кадра и перестала слушать, о чем говорят подружки.

– Да-да… – отмахнулась она. – Согласна.

– Но ты видела? – настаивала Ева. Вместе с Миленой они пристально уставились на нее, словно готовились отказаться от дружбы в случае неправильного ответа.

– Не-ет… – протянула Лили, надеясь, что выглядит достаточно виноватой.

На лицах подружек появилось выражение, схожее с предвкушением праздника.

– Скоро Эмма выйдет, и ты сама убедишься, – гаденько хихикнула Ева.

– Можешь сфоткать ее, если тебе так нравится фоткать всех подряд, – подсказала Милена, манерно поводя рукой, будто в самом воздухе находились места, к которым ей было неприятно прикасаться. – Вдруг Эмма завтра придет с другой сумкой. Такой компромат пропадет…

Лили мысленно согласилась с точным замечанием. Грех не воспользоваться чьей-то вопиющей ошибкой, особенно если ее совершила безупречная стерва.

Долго ждать не пришлось. Скоро самоназванная законодательница школьной моды, вышла на улицу. Ее сумочка, действительно, оказалась пределом безвкусицы, и, судя по тому, как Эмма пыталась спрятать ее за спину, она поняла свою ошибку.

Сделав удачный кадр, Лили усмехнулась, но торжествовала не долго: Эмма ее заметила. Отобрала у подружки неприметную сумку, впихнула ей свою розовую и нервной походкой приблизилась к Лили.

– Удали, – сложив руки на груди, потребовала она с нажимом.

– Что удалить? – Лили прикинулась непонимающей.

– То фото, что сделала.

– Ах, то самое, на котором у тебя в руках розовая сумочка?

– Это не моя, – сквозь зубы процедила Эмма. Ее хорошенькое личико исказилось от отвращения, и стало заметно, что оно покрыто слоем плотного макияжа. – Ее Берта принесла.

– Да?! – Лили наслаждалась выражением бессильной ярости на лице соперницы. – И ты весь день носила сумку Берты? Что это за акт благотворительности?

Эмма даже не попробовала скрыть злость и отчаянье. Трясясь от гнева, она максимально близко придвинулась к Лили и угрожающе прошипела:

– Если ты разместишь это, все узнают, где твой папаша проводит вечера.

– Он бухает, – резанула Лили и с вызовом спросила: – И что?

Эмма коварно улыбнулась краем губ, и вальяжно протянула:

– Ну, например, он может вызывать проституток. Несовершеннолетних.