День – свят

собранные с грустью наполовину
на пушкинской Черной речке,
прятать ноги в шерстяные носки —
мобильный образчик печки.
вспоминать Левитана:
Исаак Ильич, здрасьте!
возьмите наши леса и поляны —
по-своему разукрасьте.
осень – сласти.
Яблочный Спас.
осень – счастье,
сезонно живущее в нас.

«мы писали друг другу…»

мы писали друг другу
на панцирях черепах,
на глиняных табличках,
необожженных,

носили тату —
накалывали письмена
на телах обнаженных.

оставляли на скалах
иконы-знаки:
ты ж мое Солнце!

в космическое пространство
к спокойным протуберанцам
летели слова-марафонцы.

в папирусный свиток
серебряный клали слиток,
молчали – золотом.

ум – за морем,
смерть – за воротом.

отправляли в бутылках
из-под бургундского
послания судьбоносные.

телеграммы с почтамта
шли все как одна —
срочные:

встречай
вылетаю
соскучилась
тчк

дождь – кормилец,
любовь – княжна.

счастье
в далекую даль
печатала Continental.

и поселился смайл
в лентах, чатах, блогах,
как задумали это боги.

день – свят,
и дела наши спят
беспробудным сном.
мы пишем друг другу
тысячи лет
по-разному
об одном.

«Да будет снег! …»

Да будет снег! —
сказал Всевышний
и облака наполнил белым,
пушистым, мягким,
многомерным,
кристально чистым,
неземным.
И завертелось,
закружилось,
и в бабе снежной
воплотилось,
в которую всерьёз
влюбилась
вся городская детвора.
Да будет снег! —
сказал художник.
Да будет снег! —
сказал поэт.
И снег написан
и воспет…
Лишь дворник молвил:
«Снегу – нет»,
в неравную борьбу вступая
с пушистым, мягким,
многомерным,
кристально чистым,
неземным и белым,