Хедхантер без головы

– Предвзятость, нетерпеливость и поспешность в суждениях не дают тебе стать по-настоящему классным сыщиком, – глядя на Савелия поверх очков, назидательно молвил Бойко. – История криминалистики насчитывает десятки тысяч дел, которые были раскрыты благодаря таким мелочам. Другое дело, что не всякий следователь в состоянии их увидеть или правильно оценить. Так вот, относительно пуговицы. Когда Новокшанов уходил из переговорной, все пуговицы его пиджака были на месте. Марина убеждена в этом, и ей можно верить. Как любая женщина она бы обратила внимание на такой непорядок в одежде. Пуговица была оторвана по дороге от офиса «Венко» к переходу.

– Может, она уже давно болталась и просто потерялась. Или оторвалась, когда Новокшанов под автобус попал…

– Ничего подобного. Когда я осматривал пиджак, то проверил – все пуговицы пришиты насмерть, не отодрать. Мы с Гориным пробовали – ничего не получилось. А эта была просто вырвана с мясом, только нитки торчали. Пришлось снова беспокоить жену Виктора, которая собирала его на эту встречу. Она прекрасно помнит, что костюм был в порядке, в том числе пуговицы. Сама проверяла. Еще уговаривала его надеть что-то более современное, модное, но он отмахнулся – и так сойдет. Так вот, представь себе, пуговку-то я обнаружил.

– Юрий Иванович, вам мало показалось офиса? Вы что же, самостоятельно облазили еще и все окрестности?

– Ты же понимаешь, что это нереально. Нашел одного местного дворника, объяснил задачу, пообещал заплатить. Он тут же собрал еще нескольких ребят в оранжевых жилетах, и они два часа прочесывали все вокруг. Пуговица оказалась на газоне, который тянется от офиса «Венко» к проезжей части. Так что автобус, мой дорогой друг Васин, тут ни при чем. Зато тот факт, что физически довольно слабый Виктор сумел оторвать накрепко пришитую пуговицу, наводит на некоторые размышления.

– А наши доблестные оперативники? Они что, не осматривали место происшествия?

– Они осматривали лишь проезжую часть, где автобус сбил Новокшанова. Для меня же местом происшествия является все пространство от здания компании до автобусной остановки на противоположной стороне улицы.

– Так почему, по-вашему, он оторвал пуговицу?

– Это вторая задачка, точный ответ на которую мы пока не знаем. У меня есть предположения, но о них позже. А теперь, Савелий, самое мрачное и интригующее.

– Неужели все-таки кровавый отпечаток? – ухмыльнулся Васин.

– Столешница, – негромко сказал Юрий Иванович. – Обыкновенная полированная столешница. Понимаешь, с самого начала расследования я хотел узнать, не осталось ли после стрессового интервью каких-либо бумаг, написанных Витиной рукой. Но Марина объяснила, что этот формат не предполагает никакой писанины, только личная беседа, вопросы-ответы. Более того, во время стрессового интервью никаких бумаг на столе вообще быть не могло. Зато она припомнила, что в какой-то момент Новокшанов достал стикер от смартфона и стал механически возить им по столу. Марина, по ее собственным словам, едва удержалась, чтобы не сделать ему замечание. Солидный, пожилой человек, а ведет себя как ребенок!

Я хорошо знал Витину привычку во время беседы что-то чертить на листочках бумаги. Делал он это с сильным нажимом, поэтому на деревянных поверхностях иногда оставались следы от его художеств. Жены наших общих друзей, когда Витя приходил в гости, внимательно следили, чтобы он не портил их мебель. Впрочем, даже если бы я так хорошо не был знаком с привычками своего приятеля, то после слов Марины следовало бы поискать что-то интересное на поверхности стола в переговорной комнате.

Однако он оказался обтянут кожей, кожзамом или чем-то вроде того. Разумеется, на мягкой поверхности ничего остаться не могло, и я, если честно, сильно огорчился. И все равно на душе было неспокойно, тревожно. Ты же знаешь, как я люблю копаться в мелочах, а тут мне казалось, что некая второстепенная, но важная деталь была мной упущена. Я сконцентрировался, постарался полностью погрузиться в атмосферу этого места. И вспомнил, как Марина с отвращением рассказывала о том, что пот с лица Новокшанова стекал прямо на полированную поверхность стола. Полированную!

Я попросил Емельяненко выяснить, в чем тут дело. Оказалось, после того, как сняли печать с переговорной и незадолго до нашего прихода, шустрые хозяйственники поменяли стол. Никто не предупредил их, что трогать ничего нельзя, и они спокойно сделали свое дело. Тем более, новый стол привезли два дня назад, упаковка находилась в коридоре, рядом с переговорной, и всем мешала. Слава богу, не выбросили и никуда не увезли старый стол. Он был на складе, в здании офиса. Я внимательнейшим образом изучил полированную столешницу, и вот тут меня ждал неприятный сюрприз. Я увидел, что на поверхности стола начертаны бингас и фаруц.

– Юрий Иванович, а это что еще такое? – чуть не взвыл Савелий.

– Элементарно, мой друг, – усмехнулся Бойко. – В духовных практиках шимолизма, а также в некоторых современных оккультных системах – это точки сосредоточения ужаса и крайней степени отчаяния. Символически они выглядят так.

Бойко взял блокнот и, что-то быстро начертив там, протянул Васину. Савелий с интересом взглянул на художества своего бывшего шефа. На разлинованном блокнотном листе были изображены две незамысловатые фигуры. Перевернутая вверх ногами буква «п», на конце одной из ножек которой было нечто, напоминающее острие стрелы, только развернутое под прямым углом наружу. И неправильный треугольник, наиболее длинную сторону которого пересекал то ли маленький крестик, то ли буква икс.

– Так, – задумчиво протянул Савелий. – Но вы уверены, что это Новокшанов изобразил? Может быть, кто-то из сотрудников «Венко» на заседаниях рисовал?

– Нет, это Виктор. Он увлекался шимолизмом. К тому же рядом был нацарапан его вензель – ВН, им он иногда заменял свою подпись. Как видишь, сомнений никаких.

– И что обо всем этом думаете?

– Такие рисунки – отображение чувств и мыслей человека в конкретный момент. Похоже, Виктор был сильно чем-то напуган. В общем-то, все остальные факты лишь подтверждают это предположение. Твоя Марина при всем желании не смогла бы довести Виктора до такого состояния. Тем более стрессовое интервью фактически не состоялось, было сорвано странным поведением Новокшанова. Таким образом, мы можем сделать вывод, что на встречу он пришел в состоянии, близком к панике.

В этом деле слишком много странностей и противоречий. Почему человек идет устраиваться на работу – и проваливает собеседование? Ведет себя так, словно думает совсем о другом, гораздо более для него важном. А ведь самым важным в тот момент для Виктора было именно собеседование!

Затем – странные прыжки на мостовой. Ведь под воздействием лекарства Новокшанов должен быть вялым, апатичным. Он, скорее, присел бы на лавочку подремать. А тут вдруг начал метаться среди машин. Он что, внезапно обезумел?

– Эта внезапность настораживает, – согласился Васин. – Да и вообще вся нелогичность поведения Новокшанова в тот день. Все, о чем вы сейчас рассказали, выглядит очень странно.

– Ты прав, – задумчиво промолвил Бойко. – И совокупность этих странностей наводит на размышления. Казалось бы, практически все указывает на несчастный случай. Горин, поняв, что с Мариной он перегнул, теперь с отчаянием утопающего схватился за версию несчастного случая. Оно, конечно, для него и спокойнее, и проще. Быстренько закроет дело, отчитается наверху – и вся любовь.

Только вот мне как-то не верится, что Виктора к смерти привела череда нелепых случайностей и досадных совпадений. Думаю, есть в этом деле некие закономерности, только я их пока не могу нащупать. Давай-ка вместе попробуем еще покопаться. Глядишь, что-нибудь интересное отыщется.

* * *

Звонок Васина застал Марину в ту минуту, когда она вышла на лестничную площадку покурить и отдохнуть после очередного стрессового интервью.

– Привет, Мариш! Извини, только сейчас вырвался тебе позвонить. Есть отличные новости. Тебе удобно разговаривать?

Изящно стряхнув небольшой столбик пепла в стоящую рядом высокую урну, Марина голосом, не предвещавшим ничего хорошего, промолвила:

– С тобой – нет. Лучше исчезни совсем.

– Куда исчезнуть? – растерялся Савелий.

– В прокуратуру! Со всякими там убийцами, садистами и маньяками ты удивительно точен. О них ты никогда не забудешь, к ним ни за что не опоздаешь. А вот мне пообещать и потом даже не вспомнить – запросто. Не хочу слушать твоих оправданий!

– Маришечка, погоди! – заволновался Васин. – Ты послушай, я ведь не специально. Да, я обещал тебе перезвонить, но потом мне пришлось ждать встречи с Бойко, а когда мы закончили разговор, было уже…

– Ах, конечно! – Марина язвительно рассмеялась. – Два великих сыщика совещались всю ночь. И каковы результаты? С меня сняли обвинение в убийстве? Или следователь Горин уже вытирает пыль с электрического стула, на котором меня поджарят в ближайшее время? Тогда передай, чтобы лучше вытирал, потому что на казнь я надену шмотки стоимостью в его годовую зарплату. И не хочу их испачкать.

– Какая еще казнь? – рассердился Васин. – Я же звоню сказать, что все в порядке, Юрий Иванович снова блестяще справился с проблемой. Он…

– Ладно, не части, – прервала его Марина. – Я уже сама кое о чем догадалась, хотя и не работаю следователем. Юрий Иванович, конечно, тот еще персонаж. Правда, в отличие от тебя, он мне вчера позвонил.

– Я же тебе объяснил…

– Не перебивай! Позвонил и устроил самый настоящий допрос по телефону. Я должна была припоминать какие-то жуткие подробности нашей единственной встречи с этим Новокшановым. Оригинальный тип!

– Новокшанов?

– Нет, Бойко твой. Впрочем, как я поняла, ему удалось осадить моего ретивого инквизитора Горина. Да еще навести шороху на моей бывшей работе. Неужели его так все боятся?

– Не боятся, а уважают. Он – лучший в нашем деле. Непререкаемый авторитет.

– Видать, так. И эта история с кардиологом… Забавно.

– Правда, забавно?

– Ты чего обрадовался? – снова рассердилась Марина. – Втравил меня в эту авантюру с получастным сыщиком и радуется теперь.

– Я? Я тебя втравил в авантюру? – возмутился Савелий. – Да если бы ты знала…

– Что я должна знать? Бойко со мной поначалу так разговаривал – я думала, он поможет следствию быстренько упечь меня в тюрьму. А то у Горина квалификации не хватало.

– Да дай же ты мне хоть слово сказать!

Марина открыла было рот, чтобы отреагировать на последнюю фразу Савелия, но тут заметила, что к разговору прислушиваются ее новые коллеги, тоже вышедшие покурить.

– Погоди, я тебе сейчас сама перезвоню, – сказала она и, загасив сигарету, направилась в сторону своего кабинета. Прикрыв дверь, набрала номер.