Коллекция ночных кошмаров

У Тамары Павловны, проживавшей этажом ниже, имелось целых пять пуделей – истеричных и удивительно кусачих. Когда эта собаколюбивая дама выходила на улицу, вся обмотанная поводками, и пудели дружно начинали справлять нужду на газоне, соседи возмущались именно тем, что кудлатая пятерка гадит и разносит заразу.

Яна снова вернулась к Рене Буазону, но ничего толкового больше не обнаружила. И только в самом конце списка внезапно наткнулась на знакомую фамилию в другом контексте. Теперь речь шла о Жюльене Буазоне, который давал интервью популярному журналу. Жюльен оказался специалистом по разведению голубей. У него имелась собственная ферма, и хотя про родство с Рене не было ни слова, Яна ни на секунду не усомнилась в том, что эти двое – братья. Один брат подозревался в убийстве, но был освобожден, поскольку не нашли орудие преступления, а второй брат жил на ферме и разводил голубей.

Интересно, где Федоренков прочитал о почтовом голубе, который скрылся с места преступления, унося с собой орудие убийства? И почему во сне ему привиделась конкретно эта история? Если бы он накануне читал о ней на каком-нибудь сайте или в журнале, все было бы понятно. Но Юрка не признается в том, что фамилия «Буазон» ему знакома! Да уж, каждый человек полон тайн. «Если бы я вдруг заговорила во сне, – подумала Яна, – то что выскочило бы из моего подсознания? Даже думать не хочется. Наверняка какая-нибудь фигня, не заслуживающая внимания. Надеюсь только, не эротические фантазии».

Тут же она с сожалением констатировала, что Федоренков просто не способен пробудить ее фантазии – ни эротические, ни любые другие. Он был ужасно милым и ужасно обыкновенным. Прелесть их отношений как раз и заключалась в его простоте и предсказуемости. Яне казалось, что это и есть залог счастливого совместного существования. Только иногда странная тоска охватывала ее – хотелось какого-нибудь сумасшествия, чего-то внезапного, яркого, сильного… Сегодня как раз выдался такой вечер – вечер смутных желаний. На душе было неспокойно, и она никак не могла выбросить из головы слова подруги Машки: «Ты вообще когда-нибудь кого-нибудь любила? Что-то я не припомню».

На самом деле это была самая страшная тайна Яны Макарцевой. Тайна, которую она оберегала, как Кощей свою смерть. Никогда, ни разу в жизни она ни в кого не влюблялась. Ни единого маленького разочка! Нет, Яна отчетливо понимала, что такое влюбиться, она могла влезть в шкуру героини какой-нибудь драмы, на минуточку почувствовать себя Татьяной Лариной или Мэгги Клири, но… Но все эти яркие, доводящие до бурных слез переживания всегда касались кого-то другого. Других женщин, сходивших с ума от любви к незнакомым мужчинам. Вытерев слезы платочком и с чувством высморкавшись, Яна возвращалась в свою мирную, уютную жизнь, в глубине души сожалея, что с ней ничего подобного никогда не происходило. И, наверное, уже не произойдет. Двадцать семь лет – солидный возраст. Иные успевают выйти замуж и родить детей… Возможно, ей просто не дано испытывать любовь. Симпатию, влечение, удовольствие – да. Но не любовь.

Ей трудно было представить мужчину, из-за которого она могла бы спрыгнуть с моста в реку или броситься под поезд, пожертвовать собой, обречь себя на нищету или гибель… Подобное казалось ей просто немыслимым.

Яна посмотрела на часы. До возвращения Федоренкова с работы оставалось минут сорок. Не в силах совладать с накатившими на нее эмоциями, она решила пойти к Машке и выложить все как есть. Пусть оправдывает высокое звание лучшей подруги и попытается ее успокоить. Уговорить, что все будет хорошо, что вполне можно прожить и без любви.

Недолго думая, она натянула спортивную кофту и вышла на лестничную площадку. Дверь Машкиной квартиры была приоткрыта, внутри кто-то копошился.

– Маш! – с опаской позвала Яна. – Это ты? Эй!

В ту же секунду встрепанная Машкина голова появилась в проеме двери.

– Что – эй? – спросила она раздраженно. – Чего кричишь? Можно подумать, мы в тундре.

– Мне надо с тобой поговорить, – заявила Яна.

– Я же предупреждала, что сегодня вечером буду занята.

– Как только мне надо поговорить про сердечные дела, ты всегда занята!

С Маши мгновенно слетело раздражение.

– Сердечные дела? – спросила она с интересом. – Это меняет дело. Сердечные дела все равно что спички: с ними не побалуешь. Заходи!

Она пропустила подругу в коридор, который являл собой довольно странное зрелище. Коврик валялся в углу, тумбочка была перевернута, вешалка болталась на одном шурупе.

– Господи, что у тебя случилось? – Яна остановилась как вкопанная.

– Мне нужно кое-что спрятать под крыльцом, – с серьезным видом заявила Маша. – Или под порогом дома. Я размышляла, как это можно сделать в городской квартире.

Она подбоченилась и сосредоточенно оглядела собственноручно устроенный беспорядок.

– А что тебе нужно спрятать? – опешила Яна.

– Кое-что. Неважно! И вообще: я не должна это обсуждать.

– Может, я действительно зайду в другой раз? – с тревогой посмотрела на нее Яна.

– Нет уж, проходи. Все равно ты меня уже с толку сбила. Иди в комнату, я сейчас.

Она захлопнула входную дверь и скрылась на кухне. Яна сделала пару шагов и увидела на полу серебряную монетку.

– Деньги валяются, – проворчала она, наклоняясь. Не успела поднять одну монетку, как увидела вторую. А потом и третью. Мелочь была раскидана по всему полу. Согнувшись в три погибели, Яна принялась собирать ее и в конце концов добралась до дивана с горстью монеток в кулаке. Высыпала их на журнальный столик, с удивлением разглядывая лежавшие на нем вещи. Тут был пакет риса, кусок зеленого шелка, иголка с ниткой, золотая тесьма, здоровенная восковая свеча и старая потрепанная книжка с несколькими закладками.

– Это чем ты тут увлеклась? – поинтересовалась Яна, как только подруга появилась на пороге. – Гадаешь, что ли? Пытаешься узнать, кто твой суженый-ряженый?

– Больно надо всякими глупостями заниматься, – повела плечом Маша и плюхнулась в кресло.

– И это говорит мне человек, который целый год носил на шее берестяной коробок с сушеным горохом!

– Горох должен был привлечь ко мне любовь.

– И как? Привлек? – Яна не могла скрыть скепсис в голосе.

– Привлек, – кивнула Маша. – Просто это оказалось такое, что мне не очень подошло.

– Ну, если оно было среднего рода, то тогда понятно, почему не подошло, – согласилась Яна. – Зачем ты деньги по полу раскидала?

– Второпях. На самом-то деле их надо было высыпать в рис, этот момент я упустила.

– Почему в рис? – заинтересовалась Яна.

– Рис с деньгами приводит в дом достаток. Надо рассыпать смесь зерна с деньгами по полу, потом все собрать, сложить в зеленый шелковый мешочек, завязать мешочек золотой нитью на три узла и произнести заклинание: «Как много риса плодородного, так пусть у меня будет много клиентов и денег». Потом мешок надо спрятать где-нибудь в доме.

– А в коридоре ты искала подходящее место? – сообразила Яна.

– Не для мешка. Понимаешь, я еще утром совершила обряд защитной магии. Наговорила заклинаний на красную шерстяную нить. Теперь ее требуется спрятать под порог. Прямо не знаю, как это сделать. Разве что вызвать плотника? Пусть отдерет какие-нибудь доски…

– Если ты скажешь плотнику, что тебе необходимо спрятать нитку, он от смеха лопнет. И что это тебя разобрало ни с того ни с сего приманивать достаток?

– Ни с того ни с сего! – возмутилась Маша. – Клиентов совсем нет, я едва-едва выплачиваю аренду. Думаешь, меня просто так в Сибирь понесло? Я ненавижу сплавляться по рекам, боюсь пароходов и всего, что плавает в воде. Кроме того, в тамошних лесах полно поваленных деревьев, а на них живут энцефалитные клещи. Но я пошла на нечеловеческий риск ради нового маршрута! Сегодняшний турист зажрался, ему подавай все больше экзотики, все больше экстрима. Гаваи для него – вчерашний день, непроходимые леса на Филиппинах все равно что парк Сокольники. Вот и приходится рисковать собственной шкурой. Я сейчас ничем не могу брезговать. Если люди говорят, что существует бизнес-магия, я должна ею воспользоваться!

– Надеюсь, ты никому не платила за шелковый мешочек? – с опаской спросила Яна.

– Нет, это целиком моя личная инициатива. Книжку купила в букинистическом магазине, там есть пошаговые инструкции.

Маша достала из кармана кофты заколку и соорудила на голове что-то вроде гнезда. У нее были роскошные каштановые кудри, и эту красоту она всегда принимала как должное.

– Ну, слава богу! А то я было подумала, что ты позвонила по одному из этих шарлатанских объявлений…

– Да что мы все обо мне да обо мне, – Маша махнула рукой, словно отгоняя собственных демонов. – Тебя привели ко мне сердечные дела, так что приступай. Давай рассказывай, что тебя мучает.

Яна поерзала на своем месте и расправила несуществующие складки на брюках.

– Видишь ли, я долго думала о том, что ты мне говорила… По поводу пожара…

– Я рассказала тебе про пожар?! – Маша ошалело уставилась на подругу. – Или это он тебе рассказал?

– Про какой пожар? – не поняла та. – И кто это – он?

Маша Брянцева странным взглядом посмотрела на подругу, вытянула губы трубочкой, покрутила носом, потом сделала нормальное лицо и быстро сказала:

– Не обращай внимания, это я так… Сбилась с мысли. Продолжай! – Она даже подалась вперед, показывая, как внимательно слушает.

– Когда я сказала про пожар, я имела в виду сильные чувства. – Яна сплела пальцы и сжала их изо всех сил. Несмотря на то что они пережили с Машкой сотни приключений и побывали в нешуточных переделках, ей все равно было не по себе. – Понимаешь, мне кажется, что я действительно никогда не испытывала ничего… умопомрачительного. Я с детства наблюдаю за тем, как люди сходят с ума и совершают все эти поступки… Когда они влюбляются, то могут неделями не спать, не есть и не пить… Они бродят с телефоном в руках, ожидая звонка, громко поют, не стесняясь соседей, пропускают важные встречи, заваливают работу…

– Ну да, – согласилась Маша. – Такое бывает. Тебе это кажется странным?

– Да! То есть нет. То есть я хочу сказать, что отлично помню, как под Новый год ты влюбилась в какого-то придурка, прости господи, и сделалась буйнопомешанной. С тобой рядом было стыдно находиться.

– Врешь ты все, – проворчала Маша недовольно. – Со мной не может быть стыдно, потому что я очень эффектная.

– Ты помнишь, как ты безо всякой причины хохотала в метро, как будто тебя черти щекочут, и, глядя на тебя, начал хохотать весь вагон?

– У меня было хорошее настроение.

– А потом ты в ресторане вскочила с места, схватила официанта за шею, как десантник врага, и смачно поцеловала?

– Мне показалось, он был рад.

– Ну, это тебе действительно показалось. И еще ты прямо пальцами вытаскивала из кипящего компота груши и закидывала в рот. И ни разу не обожглась.

– Я люблю вареные груши, это запрещается? И вообще… К чему ты клонишь?

– Ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню, – рявкнула Яна. – Я клоню к тому, что ни разу не испытывала ничего подобного. Я даже вообразить себе не могу, что должно происходить с человеком, чтобы он со счастливой рожей полез в кипяток!

– И ты поняла, что до сих пор ни в кого не влюблялась, именно в тот момент, когда мы обсуждали твоего Федоренкова? – уточнила Маша.

– Вот-вот. – И так как Маша задумчиво уставилась в стену, требовательно спросила: – Ну? И что ты думаешь по этому поводу? Только честно!

– Честно? Я думаю, что твое время еще не пришло.

– У всех пришло, а у меня не пришло?! – спросила Яна обиженным фальцетом. – Мне двадцать семь лет!

– Ну, не семьдесят семь, шансы еще есть, – парировала Маша. – Понимаешь, тут трудно дать какой-нибудь совет… Я же не могу заставить тебя влюбиться. Но то, что Федоренков тебе не подходит, это факт.

– У нас хороший секс, – на всякий случай сообщила Яна.

– Хороший секс – это всего лишь показатель физического здоровья. А мы сейчас говорим о тонких материях. М-да, трудная задачка.

– Полагаешь, я какая-нибудь ущербная? – Яна посмотрела на подругу тоскливыми глазами.

– Ты слишком рассудочная, – вынесла приговор та. – У тебя все продумано до мелочей! Все оценено, разложено по полочкам, и не дай бог кому-то или чему-то вмешаться в твои планы, ты этого не потерпишь. Ты отметаешь все, что тебе непонятно. Не лезешь на рожон, не ввязываешься в истории, не рискуешь, ничего не делаешь просто так, ради удовольствия… А любовь – это чрезвычайное происшествие! Это полная потеря контроля над собой и над ситуацией. А ты просто не позволяешь случаю войти в твою жизнь.

Яна обиженно засопела.

– Хочешь, чтобы я притворилась дурочкой и начала ввязываться во всякие неприятности?

– Ты утрируешь, – покачала головой Маша. – На самом деле ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Если тебе хочется чего-нибудь попробовать – возьми и просто попробуй.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Маша положила ногу на ногу и откинулась на спинку кресла.

– Представь себе фуршет, накрытый стол, на котором стоят бокалы с вином. Все гости подходят и берут себе по бокалу. А ты стоишь ближе всех, вся такая стройная, в шикарном платье, и рассуждаешь о том, какова вероятность того, что вино кислое. И будет ли у тебя наутро болеть голова или не будет. Вспоминаешь, пила ли ты такое вино раньше или что-то читала об этом сорте винограда. Просишь показать тебе бутылку, чтобы прочитать этикетку. Короче говоря, пока все пьют, танцуют и веселятся, ты занимаешься всякой фигней. Поэтому и спать тебе приходится с Федоренковым, – сделала неожиданный вывод Маша.

– Да Федоренков-то как раз ни в чем не виноват, – сглотнув застрявший в горле комок, пробормотала Яна.

– Не знаю, не знаю… Он такой… невыразительный и пресный, что порой хочется дать ему пинка под зад. Если бы я год прожила рядом с таким мужчиной, я бы с горя растолстела. Мне приходилось бы глотать зефир и грызть шоколадки, чтобы хоть как-то скрасить свое существование.

– Погоди-погоди…

– Я помню, что у вас прекрасный секс, и даже завидую этому, – Маша вытянула вперед руку запрещающим жестом. – Но… Янка, ты должна отпустить, наконец, вожжи. Позволь себе эмоции, позволь себе поддаваться желаниям. Если бы ты шла на поводу у своих желаний, ты бы в два счета влюбилась в какого-нибудь стоящего парня!

– И это принесет мне счастье? – с подозрением спросила Яна.

– Наверняка нет, – ответила Маша радостно. – Но ты перестанешь чувствовать себя ущербной.

Возникла секундная пауза, и в этой тишине неожиданно раздался странный цокающий звук. Он шел откуда-то снизу и слева. Яна чуть повернула голову и вздрогнула от неожиданности, потому что увидела пса. Он появился неизвестно откуда и просто шествовал мимо, не обращая никакого внимания ни на хозяйку дома, ни на гостью. Это был довольно тощий пес неизвестной породы с короткой шерстью и острыми ушами. Облезлый хвост, скрученный бубликом, почему-то казался невеселым.

– Машка, кто это?! – воскликнула Яна, прижав руки к груди и не сводя глаз с дворняжки.

– Бобик, – с непроницаемым видом ответила Маша. – Он, видишь ли, немного странный, слегка того. У него шарики за ролики зашли, не обращай на него внимания.

– Как это – не обращай внимания? Где ты его взяла?! – продолжала изумляться Яна, провожая глазами Бобика, который проследовал на кухню, ни разу не притормозив и даже не обнюхав незнакомого человека.

– Я его нигде не брала, он приехал вместе с хозяином. Погостить.

– С каким хозяином? – У Яны вытянулось лицо.

– Ну… – Подруга явно чувствовала себя неуютно. – С тем, который сидит у тебя за спиной.

Несколько секунд Яна во все глаза смотрела на Машу, после чего резко вскочила, развернулась всем корпусом и… взвизгнула от неожиданности.

Позади нее, за письменным столом, действительно сидел мужчина и неподвижно смотрел на компьютерный монитор.

– О боже мой, боже мой! – зашипела Яна. – Мы тут такое говорили!!