Банановое убийство. Клубничное убийство

Майя хотела сказать, что стряслось не у нее, а как раз у Южиных, но опять упустила нужный момент. Уже пройдя в квартиру, она отметила, что никаких суперзамков в доме замечательного мастера не было. Присев в кухне на предложенный табурет, вдруг сообразила, что и сама не представилась, и не спросила, как зовут энергичную вдову.

– Зовут меня Анна Сергеевна, а ты кто? – Инициатива явно принадлежала хозяйке дома.

– Я, видите ли, из детского клуба, – проблеяла Майя, уклоняясь от предложения назвать себя. – Мы проводим конкурс «Мастер «Золотые руки», вот хотели Алексея Петровича пригласить в жюри. Но я не знала…

– Да, – прервала ее Анна Сергеевна, – это Лешка мог, золотые у него были руки, все чинил, не было для него секретов. И ребят мог научить, все жалел, что времена такие настали – не хотят работать, в бандиты идут, за легкими деньгами. А вы, значит, как Дом пионеров?

– Что-то типа этого, – поддакнула Майя.

– Понятно. Опоздали вы, вчера умер. Шел-шел и свалился в траншею, ее уже месяц здесь копают, в магазин приходится ходить через соседний двор.

– А почему свалился? В темноте не увидел?

– Наверное, в темноте, но он же и хорош уже был, так что скорее с пьяных глаз. Пил, покойник, царствие ему небесное!

Вдова энергично перекрестилась.

Анна Сергеевна принадлежала к тому счастливому типу людей, которые все, включая смерть, воспринимают философски. «Бог дал, бог взял», «От судьбы не уйдешь» и «Все там будем», – выражения, которые она часто и со вкусом употребляла.

Анна Сергеевна охотно рассказала гостье, что нашли ее мужа случайно ребята, зачем-то полезшие в эту траншею.

– С девками со своими бесстыжими небось полезли или пиво пить! – ядовито заметила Анна Сергеевна. – Потом милиция, следователь тут у меня сидел до утра, протоколы составлял. Соседи не спали – приходили, помочь хотели. А что тут помогать? Леше уже не поможешь, а я еще крепкая, сама справлюсь. Вот похороны надо организовать, чтобы все правильно было. Но это мне подружки подсобят и родственников у нас, слава богу, много, да ребята наши – у нас сыновей двое.

– А Алексей Петрович, что, ударился чем? – тихонько подправила разговор в нужное направление Майя.

– Ударился он головой о железную трубу, расшиб здорово, но еще и на штырь железный напоролся, насквозь железка прошла, сердце задела.

Анна Сергеевна скорбно замолчала, но, к счастью, не заплакала.

– А что милиция говорит?

– Говорит, несчастный случай. Получил травмы, несовместимые с жизнью. Ну, вроде как сам виноват. А, – махнула она рукой, – пьяный всегда виноват. Да какая теперь разница – человека-то нет.

– А он всегда так поздно возвращался?

– Частенько. У него же заказчиков было пропасть.

– Может, ограбили? – подкинула дровишек в угасающий разговор Майя.

– Да у него денег с собой бывало от силы сто-двести рублей. Я ему больше и не давала. Он мне все до копейки приносил, даже те, что ему в благодарность люди давали. Боялся, пропьет. Кошелек его был на месте, там тридцать рублей оставалось.

– Получается, что не все деньги?

– Конечно, не все. А пил-то на что? Он за чужой счет не любил. А может, еще и на бананы потратил, будь они неладны. Или книжку эту дурацкую.

– Какие бананы? – вздрогнула Майя. – При чем тут бананы?

– Да в сумке его, с инструментами. Он же без нее никуда. Мне все его вещи милиционеры принесли. Опознать надо было. Ну, сумку я опознала, и инструменты его мне как родные – столько-то лет он с ними ходит! А там еще пяток бананов лежал сверху и книжка, странная такая, может, из заказчиков кто отблагодарил, а то и сам догадался – у него бывали иногда фантазии. Я милиционерам говорю – оставьте эту книжку себе, не наша она. И бананы мы не едим, не приучены. А они говорят – если бы здесь был криминал, то оставили бы как доказательства, а так в каких-то бумагах написали про них и мне вернули вместе со всеми Лешиными вещами и документами.

– А почему книжка странная? – развивала тему Майя, понимая, что времени у нее осталось совсем немного, скоро начнут собираться родственники и обещанные подружки Анны Сергеевны. Странно, что еще никого, да и телефон не разрывается.

Словно подслушав ее мысли, где-то в комнате начались звонки.

– Я сейчас, – сказала Анна Сергеевна. – А ты посмотри пока, если интересно. – Она обернулась, отдернула занавеску, и Майя увидела на подоконнике потертую спортивную сумку с эмблемой московской Олимпиады а-ля советские восьмидесятые. Это и была та самая сумка с инструментами. Рядом лежала книга небольшого формата.

Анна Сергеевна ушла, а Майя встала и подошла ближе. Брать в руки эти вещи она не решилась – от них как будто веяло смертельным холодком. Обложка книги была украшена восточной гравюрой – то ли японской, то ли китайской – и несколькими замысловатыми иероглифами. По диагонали из левого угла вниз шло название – «Спящая». Затерявшееся за всем этим великолепием имя автора Майя разглядела не сразу. А разглядев, поперхнулась: Банана Ёсимото.

Сообразив, что может в точности не запомнить, она достала приготовленные еще до визита в «Ключник» ручку и блокнотик и быстро переписала все, что было на обложке, попыталась даже перерисовать гравюру, но эксперимент не удался.

Вот теперь ей было что доложить Сильвестру. Майя тихонько вышла в коридор и заглянула в комнату. Анна Сергеевна громко обсуждала с кем-то детали предстоящего печального обряда. Увидев, что гостья собралась уходить, она прервала разговор и крикнула:

– Давай я тебя хоть чаем напою, ведь голодная небось!

Но Майя, быстро пробормотав все полагающиеся в таких случаях слова и махнув на прощание рукой, быстро ретировалась через так и оставшуюся незапертой входную дверь.

* * *

Сильвестр Бессонов молча расхаживал по комнате из угла в угол. Хождение продолжалось уже минут двадцать. Майя все это время молча сидела в кресле, стараясь не подавать признаков жизни, – понять, доволен шеф ее работой или нет, она так и не смогла.

Что же касается Сильвестра, то сбивчивый и местами противоречивый, однако эмоциональный и достаточно информативный доклад помощницы заставил его серьезно задуматься.

Версию о случайной гибели слесаря-универсала он отмел сразу. Такие совпадения бывают только в кино, и то когда сценарист ленив и бездарен. Единственный возможный свидетель умирает буквально через несколько дней – ха-ха! И снова бананы! Да еще книга с подходящим именем автора.

Тропический фрукт в качестве декоративного элемента каждой из смертей – случайность? Нет, слишком бросается в глаза. Особенно у Южина. Но что это означает? Визитная карточка преступника? Типа «Черная кошка»?

Несчастный случай с Южиным все же мог бы остаться для Бессонова таковым, если бы не вызывающе кричащая банановая тема. Преступник бравирует, издевается, рискует, но зачем? Кто он – маньяк, параноик или, напротив, холодный и расчетливый ум, выстраивающий свою, пока неведомую Сильвестру тонкую игру. В какой-то момент мелькнула мысль – а если преступник узнал о расследовании, которое затеяли сыщики-любители, и демонстративно вмешался, устроив Бессонову весь этот криминальный мастер-класс?

«Посмотрим, – разозлился он. – Это мы еще посмотрим. Если со мной хотят поиграться, то я не против. – И мысленно обратился к неведомому противнику: – Не обижайся, дружок, но в конце игры я постараюсь сделать так, чтобы ты подавился своими бананами». Вслух он, естественно, ничего такого не сказал, а лишь промолвил, пристально глядя Майе в глаза:

– Это вызов, и мы принимаем его. Готовься, будут сражения.

– Я готова, – бодро откликнулась Майя, но внутри у нее все сжалось: таким жестким и решительным своего шефа она еще не видела.

* * *

Звонок Бессонова застал Тоню врасплох – она собралась немного развеяться и хоть ненадолго забыть печальные события последних дней. И удивилась, когда Сильвестр попросил у нее ключи от квартиры Андрея.

Любое напоминание о существовании этой квартиры теперь вызывало у нее лишь отвращение. Ее и так следователь измучил вопросами и намеками – уж не пришила ли она своего любвеобильного и щедрого жениха из-за жилплощади.

Ситуация действительно была более чем странная. Андрей, обладавший весьма своеобразным характером и к тому же обуреваемый чувствами, сделал широкий и абсолютно нелогичный, с обывательской точки зрения, жест: сразу после помолвки завещал невесте и будущей законной супруге свою квартиру. Кто теперь поверит, что никакие Тонины увещевания на него тогда не подействовали. То ли он хотел таким способом крепче привязать ее к себе, то ли произвести впечатление своей безудержной щедростью, но факт остается фактом – Тоня стала единственной наследницей абсолютно одинокого Андрея, даже не будучи официальной женой. Следователь так ей и заявил: «Ваше счастье, что у вас стопроцентное алиби и вы постоянно были на виду». Хотя какое тут счастье – Андрея убили!

Кроме того, наверняка в ее пользу было то, что она – человек вполне обеспеченный, в том числе и хорошим жильем, к тому же прямая и единственная наследница весьма небедного дяди. И убивать собственного жениха из-за средненькой в принципе квартиры ей явно было незачем. Хотя, как заметил тот же следователь: «У нас всякое случается, из-за швейной машинки убивают».

На вопрос Тони, зачем ему понадобились ключи, Сильвестр заявил: «Не телефонный разговор. Приезжайте, расскажу». Скрепя сердце Тоня согласилась, но одной ехать ужасно не хотелось. Бессонову, казалось, было все равно.

– Хотите, приезжайте все вместе, – бросил он напоследок, имея в виду, вероятно, ее друзей.

Вот как получилось, что примерно через час компания в полном составе – Тоня, Шура и ставший их верным спутником Костя Чихачев – старательно вытирала ноги о свеженькую розовую тряпку в квартире Бессонова под бдительным надзором Майи и самого хозяина.