Милая неженка

– Мне придется кричать?

– Можно еще свистеть и улюлюкать. Ты хотя бы правила знаешь?

– Приблизительно представляю. Каждая команда пытается загнать мяч в ворота противника, и это называется «забить гол», правильно?

– Молодец, – удовлетворенно кивнул Юрий. – Остальное объясню по ходу дела. Кстати, а какие у тебя планы на выходные?

В это время у Ники в сумочке мобильный телефон загремел «Богатырскую» симфонию Бородина. Извинившись, девушка приложила трубку к уху.

– Веруся, как ты поживаешь, моя лапочка? – услышала Ника голос Женькиной матери.

Анна Захаровна звонила напомнить, что в субботу на даче они с мужем празднуют очередную годовщину их свадьбы. Ника, естественно, была приглашена. В субботу же как раз должна была вернуться с курорта Женька.

– Хоть бы уж она не притаскивала с собой этого обормота Додика, – сокрушенно вздохнула Анна Захаровна. – Отец его терпеть не может. Надо ж придумать человеку такое имя, какое-то собачье. И где она их только берет, хлыщей этих?

Ника была уверена, что Женька отбирает из своих поклонников именно «хлыщей» исключительно для того, чтобы позлить родителей, однако мнение свое предпочитала держать при себе.

– Ну да ладно, не о них сейчас речь, – продолжала между тем Анна Захаровна. – Главное, ты, Веруся, обязательно приезжай, и ухажера своего привози, если таковой имеется.

Эти слова Анны Захаровны тут же навели Нику на мысль прихватить с собой Юрия. А что, пусть подруга увидит, как активно она выполняет данное ей обещание. И ничего страшного, что их знакомство с Юрием только еще начинается – как говорится, куй железо, пока горячо.

– А вот и ответ на твой вопрос про выходные, – сказала Ника, вертя в руке телефон. – Как ты смотришь на то, чтобы сопровождать меня в поездке за город и быть моим кавалером на праздничных шашлыках?

Юрий расплылся в довольной улыбке и охотно принял ее предложение.

На даче

– Какая же это дача? Настоящая помещичья усадьба, а не дача, – восхитился Юрий, разглядывая крепкий деревянный забор, над которым клубились густые кусты сирени. Позади них зеленели сочные кроны могучих фруктовых деревьев, из которых выглядывала треугольная, крытая шифером крыша дома.

Ника открыла калитку, вошла в сад и поманила за собой Юрия. Они пошли по посыпанной гравием дорожке, вдоль которой выстроились шеренги смородиновых кустов. Неожиданно они услышали бодрый женский голос, который сказал кому-то: «На, заинька, погрызи морковочку – до обеда-то еще далеко», и тут же из зарослей навстречу им вышла полная румяная женщина в цветастом сарафане.

– Веруся, лапочка ты моя, – заулыбалась женщина, раскрывая Нике свои объятия. – Вот молодец, что приехала.

– Здравствуйте, Анна Захаровна, – улыбнулась в ответ девушка и протянула хозяйке дома нарядную круглую коробку с конфетами. – Поздравляю!

– Поздравляю, – присоединился к ней Юрий, державший в руках длинный пакет, из которого торчало горлышко шикарной бутылки.

– Ох, спасибо, ребятки! – засмеялась Анна Захаровна, принимая подарки. – Хотя, конечно, надо бы тебя, Веруся, отшлепать за то, что такие деньги тратишь. Но с другой стороны, все-таки приятно, ничего не скажешь. А что же ты не представишь своего молодого человека? Юрий? Очень приятно. Ну, пойдемте, пойдемте к дому. А вы на чем приехали-то? На машине? У забора ее оставили? Ничего, у нас тут спокойно, не балуют. Хотя надо потом отцу сказать, чтобы ворота открыл, загоните ее на участок. Тем более сейчас еще Вовка приедет. Это наш старшенький. Он у нас уже женатый, через него у нас уже и внучек есть.

Не умолкая ни на минутку, говорливая Анна Захаровна повела своих гостей по дорожке в глубь сада, и вскоре они вышли на небольшую полянку, раскинувшуюся перед крепким бревенчатым домом. На поляне стоял длинный деревянный стол, покрытый клетчатой скатертью. За столом в плетеном кресле дремала старенькая бабушка. Откуда-то слева доносились веселые голоса и собачий лай, но за деревьями никого не было видно.

– Ну, вы тут располагайтесь, а я пойду принесу вам чего-нибудь перекусить – до обеда-то еще далеко, – сказала Анна Захаровна и, не слушая возражений, скрылась за углом дома.

Не успели Ника с Юрием обменяться и парой слов, как из дома появилась Евгения.

– Какие люди! – закричала она с порога. – Сколько лет, сколько зим!

– Ух, как ты красиво поджарилась, – похвалила Ника, разглядывая глянцево-шоколадный загар подруги.

– Да уж, отпуск не пропал даром, – откликнулась Женька, окидывая пристальным взглядом стоявшего рядом с ней Юрия. – А это у нас кто такой?

– Юрий Кораблев, – поспешил представиться тот.

– Очень странно, – фыркнула в ответ Женька.

– Обычно в таких случаях говорят «очень приятно». А что такого странного в моем имени?

– Просто я всегда была уверена, что Кораблев обязательно должен быть Денисом.

– Наверное, мои родители не читали «Денискины рассказы».

– Юрий, это моя подруга Евгения, – поспешила вмешаться Ника в их диалог, который больше смахивал на перепалку. Она еще не поняла, в чем дело, но уже догадалась, что ее кавалер произвел на Женьку не самое благоприятное впечатление. Обычно с незнакомыми людьми подруга была вполне доброжелательной, а тут вдруг с ходу выставила иголки – с чего бы это?

Неожиданно в воздухе вкусно запахло жареным мясом. Юрий потянул носом и одобрительно заметил:

– Шашлык из баранины, маринованной с кинзой, – это мечта поэта.

Женька немедленно закатила глаза:

– Ну, все ясно, замечательная компания для моего папочки.

Ее отец Евгений Михайлович слыл большим специалистом по части шашлыков, знал не меньше сотни способов приготовления его из самых разных сортов мяса и страшно гордился самолично сложенным из камня мангалом.

Появившаяся с тарелкой в руках Анна Захаровна не дала Женьке возможности развить свою мысль.

– Вот, подкрепитесь с дорожки, – сказала она. – А потом я вас делом займу. Вы, девочки, отправляйтесь на кухню – картошечку почистите, овощи помойте и начинайте нарезать салаты. А вы, Юрочка, займетесь самоваром. Вы умеете обращаться с самоваром? Самовар у нас знатный, старинный, баташовский, – похвасталась она с нескрываемой гордостью. – Это нам все от мамаши моей досталось, – обвела она рукой свои обширные владения, а потом поглядела в сторону спящей старушки. – Ее отец был в здешних местах…

– Мам, – непочтительно прервала ее Женька, которая хорошо знала, что мать может часами говорить без умолку, – ты собиралась занять нас делом.

– Ой, твоя правда, – всплеснула руками Анна Захаровна и снова обратилась к Юрию: – Пойдемте, Юрочка, я покажу вам нашего баташова. Мы топим его еловой щепой и шишками.

Она повернула в сторону примыкавшей к дому маленькой веранды, а Юрий поспешил следом, приговаривая:

– Самовар – друг семейного очага, лекарство для прозябшего путника.

– Какого еще путника? Да еще прозябшего в разгар лета. Чушь какая-то, – проворчала себе под нос Евгения.

Ника смотрела на подругу с нескрываемым удивлением.

– Что это ты на него набросилась? – спросила она, но Женька ничего не ответила, лишь неопределенно пожала плечами. И только когда они расположились под навесом летней кухоньки, Евгения снова завела разговор о Юрии.

– Где ты откопала этого Годзиллу? – спросила она, с остервенением кромсая кочан капусты.

– Так уж и Годзиллу? – миролюбиво переспросила Ника, продолжая удивляться Женькиной агрессивности. – Просто он в армии служил, был десантником, а они, если судить по фильмам, все такие.

– Тоже мне – десантник, – не желала угомониться Женька. – У него ясные голубые глаза и круглые розовые щеки, как у пупса. И вообще, он же тебе в сыновья годится!

Хотя Ника отлично знала, что выглядит гораздо моложе своих надвигающихся тридцати лет, замечание Женьки ее обидело. Но все же не настолько, чтобы всерьез рассердиться. Для этого она слишком хорошо знала свою подругу, которая в пылу страстей могла наговорить все, что угодно. Успокоившись, она обычно начинала каяться, но это уже потом.