Перстень отравителя

– Сейчас-то нет, но языком лизать не стоит.

– Понятно, – мужчина встал с кресла и походил по кабинету, рассеянно поглядывая на клетки с «домашним зоопарком». – Из чего она состоит, из каких компонентов?

– Э-э-э… – замялся старик.

– Составляющие яда искусственного или природного происхождения? – попытался помочь Феликс, но Никанор опять не нашелся с ответом.

– Попробуем иначе, – мужчина снова сел в кресло, закинул ногу на ногу и покачал носком сверкающего новизной ботинка.

– Объясни, как твоя способность работает. Ты видишь картины, как Гера, или у тебя это по-другому происходит?

– Да как сказать… – нехотя пробормотал старик.

– Как ты распознал, что это пятно именно от яда, если не понимаешь, из чего состоит жидкость?

– Ну так это, – тяжело вздохнул Никанор, – всякий зверь нутром чует, где опасность для него, а где польза, природой он так научен.

– Но у зверя нет мозгов и человеческой речи, чтобы объяснить, по какому принципу у него работает это чутье, а у тебя есть! – Феликс начал терять терпение. – Так сделай милость, друг любезный, объясни!

– Не кричи на дедушку! – привычно уже огрызнулся старик. – Дай подумать.

В клетке завозился ворон. Чтобы привлечь внимание Феликса, Паблито пару раз стукнул клювом о деревянное дно, но мужчина не обернулся, лишь коротким движением головы приказал не отвлекать.

Еще раз принюхавшись к бурому пятну на светлом бархате, старик прикрыл глаза и проговорил, растягивая слова:

– Из четырех запахов отрава сделана: два от растений каких-то больших, похоже – деревья, третий из земноводного некрупного добыт, жаба вроде… нет, лягушка какая-то, крошечная совсем, яркая, не наших краев будет – не речная, не болотная, заграничная она.

– Кажется, знаю, что за лягушка. А четвертый какой? – Феликс сидел неподвижно, вперив в старика немигающий взгляд.

– Какой-то рыбы.

С этими словами Никанор Потапович снял очки и хорошенько потер веки.

– Рыбы? – озадачился Феликс. – Какой рыбы?

– А вот тут хоть режь меня, хоть кусай – не знаю! – ответил старик. – Рыбий запах чую, а что за тварь, не распознаю – диковинная она!

– Ядовитая?

– Не могу сказать, но я бы есть такую не стал, говорю же – диковинная.

Феликс посмотрел в стену поверх пышной шевелюры Никанора Потаповича, затем в потолок, после вполоборота бросил взгляд на подоконник с клетками. Ворон с крысой с одинаковым недоумением смотрели на него. Дон Вито даже плечиками пожал, мол, прости, не можем дать совета.

– Ладно, – сказал Феликс, поднимаясь, – надо подумать.

Убрав подставку в целлофановый пакет, он спрятал ее в ящик стола. Обрадовавшись, что дело сделано, Никанор кивнул на рамку с фотографией рыжеволосой девушки, стоявшую рядом с телефонным аппаратом:

– Красивая! Зазноба твоя?

– Подруга, – рассеянно ответил Феликс. Он рассматривал узор красного дерева, постукивая пальцами по крышке стола. Горящие синевой глаза мужчины вдруг начали тускнеть, наливаясь темнотой. Заметив это, старик поерзал на стуле и произнес:

– Так я пойду, коли не нужон?

– Да, иди.

И Никанор Потапович поспешно покинул кабинет.

Глава 6

Оставшись в одиночестве, Феликс присел на место Никанора и снова принялся постукивать пальцами по столу, устремив взгляд в пространство.

– Теперь-то можно говорить?! – сердито каркнул Паблито. Ворон все еще обижался за пренебрежительный кивок в его сторону.

– Если только по делу. Без дела лучше молчи.

– Ты совсем теперь нас игнорировать будешь, да?!

– Паблито! – прорычал Феликс. – Сегодня вы тут в первый и последний раз! Больше никогда…

– Феликс, дорогой, – крыс подскочил и вцепился передними лапками в прутья клетки, просовывая меж ними острый носик, – думаю, старик-оборотень не смог определить, какой рыбой пахнет, потому, что такие рыбы тут не водятся, она ему никогда не встречалась ни в реках, ни в морях этого региона.

– Я догадался! – Глаза мужчины совсем почернели, становясь непрозрачно-каменными, черты лица приобрели сходство с посмертной маской.

– Ты голоден, Феликс! – забыв свои обиды, с беспокойством заметил ворон. – Срочно поешь!

– Совсем забылся, – глубоко вздохнув, он встал и пошатнулся от резко нахлынувшей слабости.

Из ящика стола Феликс достал пакет с кокосовыми орехами и брезгливо поморщился, предвкушая отвратительный вкус молока. Взгляд его упал на бутылку вина, лежащую в том же ящике.

– Попробую, наконец, смешать, – пробормотал мужчина. Взяв бутылку, Феликс покрутил ее в руке, раздумывая, чем открыть.

– Нужен штопор, – подсказал ворон и заранее нахохлился, ожидая резкой отповеди. Но Феликс согласно кивнул и шагнул к выходу из кабинета.

Главный офис пустовал, голоса сотрудников по-прежнему доносились из холла-секретарской. Широким шагом Феликс пошел по коридору, досадуя, что упустил момент и позволил нахлынуть голодному ознобу.

– У кого штопор есть? – крикнул он, влетая в холл. Разговоры вмиг оборвались. Сотрудники агентства в полном составе сидели вокруг секретарского стола, а на месте самого секретаря восседал капитан Мухин собственной персоной. Все как один уставились на взвинченного директора с бутылкой вина в руке. Немую сцену нарушил Валентин. Привстав, он покопался в кармане брюк, извлек связку ключей со складным швейцарским ножом и вытащил из него маленький штопор.

– Такой сойдет?

– Да, – Феликс схватил всю связку и поспешил обратно.

– А стакан надоть?! – крикнул вслед Никанор.

– Нет! – эхом донеслось из коридора.

Ворвавшись в кабинет, Феликс вогнал штопор в бутылку, выдернул пробку, достал из ящика привезенный с собой кубок, плеснул в него немного вина, после одним движением раскрутил кокосовый орех, словно игрушку, и долил в бокал кокосового молока. Перевел дух, выпил одним глотком и замер, прислушиваясь к ощущениям. От запаха и вкуса вина к горлу моментально подкатила обжигающая тошнота, он уже приготовился к неизбежному, но тошнота вдруг отпустила, схлынула. На всякий случай подождав с полминуты, Феликс плеснул в бокал еще вина, добавил сок двух орехов и выпил.

– Кажется, прижилось, – взволнованно произнес ворон.