С первого взгляда
– Так, стоп! – Борис встал со стула и заходил вокруг нее, рассматривая со всех сторон, не стесняясь. – Он же ничего не помнил про ту ночь, так?
– Так.
– И не мог знать, убил он или кто-то еще, так?
– Так.
Саша судорожно сжала пальцы, опасливо поежилась. Не навредить бы! Ох не навредить бы Антоше излишней откровенностью с этим здоровяком. Но Дениса будто бы уверили, что парень он толковый, дело свое знает, ради дырки в погоне не станет человека сажать. Разберется.
– Зачем же он тогда кинулся искать преступника, ответьте мне дураку такому?
– Затем, чтобы найти его.
– А если бы его поиски вывели его на него, что тогда?! Он такой вариант рассматривал?
– Конечно.
– И все равно хотел искать?
– Да.
– Зачем?!
– Ему было важно знать, что он не убийца.
– Достоевщина какая-то! – фыркнул Борис. – Неубедительно!
– Понимаю вашу реакцию. Я была такого же мнения. Но Антоше было важно знать. Он сказал, что не может прожить всю оставшуюся жизнь с грузом вины.
– Какой вины? – не понял следователь. – Вины за что?
– За то, что, возможно, совершил. Или за то, что не совершал и ничего не сделал, чтобы найти того, кто совершил. Антоша, он…
Саша замялась, не зная, как подоступнее донести до этого протокольного мужлана все свое дружеское доверие к Антону Марину. Все слова казались напыщенными и неподходящими.
Не поймет! Не поймет, а только посмеется! Его ведь не проймешь детскими воспоминаниями. Не разжалобишь примерами из жизни. Не донесешь всей правды о том, как Антон любил всегда и продолжал любить Аллу и что при таком большом чувстве мало кто решится на убийство. Нужна была причина, а ее просто не было!
– А соперник? – тут же вставил вопрос сухим голосом Борис, когда она все же попыталась говорить что-то высокопарное и сбивчивое. – Она притащила под нос любившему ее бывшему мужу соперника. Потом он застал их в туалете почти без одежды. Разозлился.
– Это он вам сам рассказал?! – ахнула Саша.
– Нет, не он. Но какая разница, кто мне рассказал? Когда я задал ему вопрос об этом инциденте, он не отрицал, – пожал плечами Борис и ухмыльнулся, подмигнув.
И таким холодным, равнодушным и ленивым он ей показался в этот момент, что тут же пропала охота говорить с ним. И чего там Денису его приятель натрепал? И толковый, и не карьерист, и умница. Да наплевать ему на судьбу Антона Марина, каким бы хорошим и порядочным тот ни прожил свои тридцать четыре года.
У него есть труп, есть горстка людей, которые проснулись поутру по соседству с этим трупом. И теперь нужно кого-то из этой горстки выбрать и привязать к этому трупу. Чтобы и мотив у выбранного имелся, и возможность совершить убийство.
– Понимаете, Влада, она ведь не соврала. Она вам правду сказала!
– Да, конечно, – фыркнул Борис.
Сел за стол, не зная, куда девать руки, сунул их в карманы пиджака, натянув его до треска на пояснице. Тут же увидел себя со стороны, показался сам себе обиженным старым вороном из забытой детской сказки, и разозлился.
– Сначала вы мне все поете в уши, что Марин всю ночь проспал младенцем в своей колыбели. Потом приходите вы и утверждаете, что не знали и знать этого не могли, ваша подруга вас попросила свидетельствовать в пользу Марина. Теперь вы утверждаете, что она нам не врала, а говорила правду. А соврала она лишь Марину, сказав, что не знает наверняка – выходил он в ту ночь из спальни или нет. А для чего? А для того, чтобы держать его на крючке. С целью? Правильно, с целью женить его на себе. Так я понял ваши слова?
– Именно.
– Вам самой – как они?
– Кто?
– Слова ваши самой вам нравятся? – Руки из карманов пиджака он вытащил, уложил на стол и рассматривал теперь заусенец на мизинце, давно бы уже отгрыз, если бы не леди, сидевшая напротив. При ней этого делать было нельзя. – Они вам не кажутся бредом?
– Кажутся, – вдруг призналась она, снова его жутко раздосадовав. – Но разве правда всегда красива и логична? Она как раз зачастую кажется бредом. А ложь, особенно если она тщательно подготовлена, всегда хороша.
Она еще и умница к красоте-то своей! Борис окончательно затосковал от того, как она ему нравилась. А за дверью мужик ее теперь топчется и ждет не дождется красоту свою.
– Хорошо, – подумав, кивнул он. – Допустим, ваша подруга сказала правду, поэтому настояла на том, чтобы ее слова подтвердили и вы. Она будто бы неотступно находилась возле Марина, делала ему компрессы из мокрого полотенца, умывала ледяной водой. И как же тогда она могла при этом находиться в своей комнате и рыдать там?
– То есть?
– Господин Логинов утверждает, что слышал, как рыдала Влада в своей спальне. А в комнате Аллы находился в этот момент какой-то мужчина, он отчетливо слышал, как тот бубнил, а погибшая ему отвечала. Где гарантия, что как раз в этот момент Марин не находился в ее комнате, а? Подтвердить его нахождение в его спальне ваша подруга не могла, она безутешно рыдала у себя, так? Так. И никто не может подтвердить то, что Марин в этот момент находился у себя, так? Так. И то, что Влада ваша утверждает, что каждые десять минут металась из своей спальни в спальню к Марину, чтобы проверить его самочувствие, еще никак его не обеляет.
– Почему?
– Да потому, что для того чтобы совершить то, что было совершено, достаточно трех с половиной минут. Ваша подруга могла зайти, поменять полотенце на голове Марина, уйти к себе и продолжить рыдать. Он мог подняться, пойти в спальню к своей бывшей жене. Убить ее, потом вернуться к себе, снова положить на лоб полотенце и продолжить спать. Могло такое быть в принципе?
– Могло, но не было.
– Почему? Потому что Марин этого не помнит? Или потому, что он очень хороший парень? А скажите мне, откуда этому хорошему парню вдруг стало известно, где покоится труп погибшей Валентины, бывшей невесты его соперника, а? Уж не сам ли он организовал то самоубийство, о котором утверждал?
– Нет, – уверенным твердым голосом ответила Саша. – Не сам. Он вообще с ней не контактировал тем вечером, я же вам рассказала. Светлана Воробьева может это подтвердить.
– Да кто она такая – эта Светлана Воробьева? Что она вообще там делала? К кому приехала? Почему торчала в своей машине? Что она может подтвердить?! Ее слова кто может подтвердить? Кто? Вы?
– Я.
– С какой стати?
– С такой, что эта женщина любовница моего мужа. И приехала туда его караулить.
– Вашего мужа кто?! – Он едва на стол с ногами не влез, перевешиваясь через него в ее сторону. – У вашего мужа есть любовница, я вас правильно понял?
– Да, правильно.
– Он что? Он что, не в своем уме? Иметь любовницу при такой жене?! Он же…
– Урод! Антоша Марин говорит, что мой муж урод.
Саша всхлипнула, так ей вдруг стало недоставать уверенного, мудрого и заботливого Антоши. И все равно ей, что пришлось трясти грязным исподним перед этим равнодушным и ленивым, как она его считала, следователем. И на мнение его было наплевать, и на свой счет, и на счет Дениса. Тоска по Марину вдруг стала такой острой, будто похоронили его, а не прячут от всего мира в тюремной камере.
– Не могу с ним не согласиться, уж извините, – проворчал Борис, и тот, что маялся теперь в коридоре за дверью, стал ему еще более неприятен, чем прежде. – Итак, его любовница приехала на вечеринку незваной, я правильно понял?
– Правильно.
– Для того, чтобы закатить ему скандал? – Он дождался, пока она кивнет, и продолжил, явление-то не было новым, такое сплошь и рядом, о какой любовный треугольник ни споткнись. – Он посмел поехать с женой на вечеринку или сказал, что не поедет, а сам вдруг поехал, и она явилась туда, чтобы уличить его во лжи, а заодно при случае скандальчик закатить. Так?
Саша снова кивнула.
– Он приехал? – Борис кивнул на дверь, намекая на супруга, истомившегося в ожидании.
– Нет. Его там не было.
– И Воробьева, просидев без толку в машине час…
– Много больше, – перебила его Саша.
– Ого! Какое терпение!.. И просидев в машине какое-то время, она внимательно за всем наблюдала?
– Да, наблюдала. И она видела, как приехала Валентина, как спрятала машину в кустах, как потом встречалась с Сергеем, которого вызвал Логинов. И они не ссорились будто. Как потом к ней выходил Иван Снегирев.
– Хозяин вечеринки? – уточнил Борис, решившись все же начать записывать ее слова.
Это Леньке все понятно, а он еще подумает.
– Да, это был их праздник. Так вот он тоже выходил к Вале и показывал ей дорогу. Она поехала в том направлении, куда он указал, за ней следом поехала и Воробьева, но потом вернулась, больно дорога была плохая.
– Логинов… Логинов Вадим, он дважды выходил к девушке?
– Если верить Воробьевой, да.
– Первый раз он вышел, поговорил с ней и вызвал Сергея.
– Это предположение, Светлана не слышала, о чем они говорили.
– Второй раз он с ней переговорил, и спустя какое-то время вышел Снегирев?
Борис торопливо писал на листе бумаги. Это Леньке все понятно, и дело тот готов в суд отправлять. У него вот лично очень много вопросов, очень много. Хотя бы к тому же Логинову. Да и Снегирев о визите Валентины не обмолвился ни словом. Почему? Не сочли нужным искать на одно место приключений, когда узнали, что она пропала? А каким образом узнали о ее исчезновении, если что? Марин с подругой к ней хотя бы на работу съездили, тетку навестили. А эти двое как узнали о ее исчезновении?
– Снегирев указал ей дорогу…
– Дорога там одна, – пробубнил Борис, не отрывая взгляда от листа бумаги. – Та, по которой вы все приехали туда и потом вернулись в город. Больше там дорог нет. Я узнавал специально в лесничестве.
– А куда же он ей рукой тогда показывал?
– Об этом у него лучше спросить. Логинов… Логинов, вы мне будто сказали, что он назначил встречу Марину в субботу в обед в ресторане?
– Не будто, а назначил. И скорее всего, он и сказал Антону, где нашли погибшую девушку.
– Марин так и утверждает, – задумчиво пробормотал Борис. – Будто это Логинов ему сообщил о том, что милиция нашла труп девушки в обгоревшей машине. А милиция никого не находила, вот в чем проблема. И самое интересно то, что Логинов-то утверждает обратное.
– Что обратное? – не поняла Саша.
– Что будто это Марин назначил ему встречу и будто это он рассказал ему о страшной находке в лесу.
– Так Логинов сам позвонил Антону! – завопила Саша так, что даже Денис осмелился в кабинет заглянуть. Но тут же ретировался, наткнувшись на нелюбезный взгляд Бориса.
– Да, позвонил сам. Позвонил, говорит, просто поболтать. А Антон пригласил его пообедать. И потом в разговоре и поделился новостью. Новостью, о которой, оказывается, знал только он…
Глава 16
Воскресный вечер его порадовал.
Во-первых, назавтра будет понедельник, а значит, не надо думать, куда себя девать, девать себя надо будет на работу.
Во-вторых, ужин получился как никогда вкусным. Картошечка – брусочек к брусочку, мясо мягкое, и поел с удовольствием, и посуду вымыл – не в тягость оказалось.
В-третьих, в деле, которое все считали банальным, бытовым и яйца выеденным не стоящим, появились вдруг новые моменты, неизвестные доселе. Моменты на первый взгляд будто и незначительные, а если задуматься? И это его будоражило, и еще как!
Борис аккуратно поставил в центр блюдца чашку с колыхающимся в ней зеленым чаем, тронул ложечкой дольку лимона, дрейфующую от одного фарфорового бока к другому. Снова попытался воссоздать в памяти и проанализировать все, что успел услышать за сегодня и за все предыдущие дни.
Итак, супруги Снегиревы собирают в загородном доме своего родственника вечеринку, посвященную годовщине их знакомства. Созывают близких и не очень друзей. Приглашают на вечер прислугу. Тут обнаружилась проблема, кто-то из заказанного персонала не явился. И хозяевам торжества пришлось самим метаться и решать бытовые проблемы с ужином и сервировкой. Поэтому они оказались самыми неосведомленными. Многое не видели, многое не слышали, не подметили, а то и просто забыли. Потом, вымотавшись, уснули без задних ног и ничего, ничего не слышали.
Остальные…
К близким друзьям относятся, во-первых, Марин Антон и его бывшая жена. Последняя явилась на вечеринку с любовником, который в свою очередь отбил ее у законного мужа – Антона то есть, потом с ней расстался, а потом через довольно продолжительное время снова возобновил с ней отношения. При этом он бросил девушку, на которой собирался жениться.
Вопрос – почему? Что способствовало такому решению? Любовь? Сильное физиологическое притяжение? Привычка? Или хотел избавиться от невесты, которая вдруг стала в тягость, и Алла просто оказалась под рукой? Или все же любовь к ней снова дала о себе знать?
Так, по словам очевидцев, Алла и Сергей отнюдь не выглядели счастливой парой, ссорились, и он даже ей по лицу смазал, кажется. Что-то у них там было не так.
Почему тогда он снова начал с ней жить? Почему бросил девушку, которую считал девушкой своей мечты?
Борис вспомнил встречу с теткой пропавшей без вести Валентины. Та клялась и божилась, что все между молодыми шло хорошо и планомерно двигалось к свадьбе. И подарки дорогие дарились, и на руках юрист носил свою блондинку, и ничто не предвещало такого неказистого финала их отношений. И вдруг…
Почему он ее бросил? Почему снова стал жить с Аллой? Любовь? Почему тогда оставил Аллу одну на вечеринке? Не потому ли, что туда явилась Валентина и о чем-то говорила с ним? О чем?
Или он банально приревновал Аллу к ее бывшему мужу. По словам все тех же очевидцев, Марин Антон и его бывшая вытворяли черт-те что, танцевали очень откровенно.
Мог Сергей, приревновав, уехать? Конечно, это логично вполне.
А мог потом вернуться и убить Аллу? Да, да, да! И причин тому могло быть множество. И ревность к бывшему мужу. И бешенство от того, что выставила его на посмешище. Сначала пригласила с собой, потом на глазах у всех начала флиртовать с другим. И даже месть.
– А за что он мог ей мстить? – проговорил Борис вслух, поймал дольку лимона и отправил ее в рот.
А за то хотя бы, что она разбила его отношения с Валентиной, а сама потом на глазах у всех…
Да, будто бы и мотив. Будто бы и убедительный. И вопросов к этому юристу у Бориса было предостаточно, но тот ведь куда-то подевался. Куда? Объявить бы его в розыск, так Марин у них главным подозреваемым по делу проходит. И оснований будто бы для розыска Сергея нет, а тот малый грамотный, вмиг жалобы начнет строчить. Сейчас с превышением полномочий строго очень.
Но все равно: куда он мог подеваться?
Это был для Бориса самый главный на сегодняшний день вопрос.
До этого волновало еще и исчезновение Валентины, но тут является господин Марин и оповещает их, что там-то и там-то находится остов сгоревшей машины, а в нем будто бы труп девушки, покончившей жизнь самоубийством. При этом он считает или делает вид, что считает, что милиция об этом оповещена. Что труп в сгоревшей машине давно обнаружила.
А милиции ничего об этом не было известно. Срочно был организован выезд по указанному Мариным адресу, хотя он и указал координаты весьма приблизительно.
И что бы вы думали? Все так! И остов покореженной обгоревшей машины в глубоком овраге, и в поломанных обгоревших кустах обнаружен труп девушки, начавший уже разлагаться.
Откуда он об этом узнал?!
Это был еще один вопрос, который тоже не давал Борису покоя.
Сам убил? Был свидетелем самоубийства? Или в самом деле повторил чьи-то слова? То есть вслепую действовал по чужой наводке? По чьей? Логинова?
Логинов Вадим…
Очень мутный человечек, так назвал его сразу после первого допроса Леонид. Но ни за что не убьет. На пакость способен, и не на малую, но на убийство – никогда. Тем более на такое жестокое, совершенное совсем не по неосторожности. Даму ведь не толкнули, и она виском не ударилась о косяк. И затылок о бордюрный камень не пробила. Кто-то с особой жестокостью стянул на ее шее ремень. И этот кто-то ее жутко ненавидел.
Ненавидеть основания имелись не у многих: у Марина, у Сергея, у девушки, которая всю жизнь любила Марина и отчаялась его заполучить в мужья, – у Влады то есть. И еще у Валентины, свадьбу которой расстроила Алла.
Валентина мертва. То ли ее убили, то ли она от отчаяния свела счеты с жизнью, так ни о чем и не договорившись со своим бывшим женихом. Но ее больше нет. И что-то подсказывало Борису, что могло уже не быть на момент совершения преступления в доме.
Влада…
Глядя на ее хрупкие запястья и выпирающие ключицы, он не мог представить себе, как она, стоя на коленках у самого подбородка жертвы, с бешеной силой стягивает на ее шее ремень. Эксперты не представляли этого тоже. При этом они утверждали, что тот, кто убивал, позаботился о том, чтобы край одеяла удерживался его коленками, чтобы жертва не смогла выпростать руки и оцарапать или начать отбиваться.
Что хочешь, но это был мужчина. Женщина такой силой рук и ног одновременно не обладала. Во всяком случае, те женщины, которые находились на тот момент в доме и вне его – имелась в виду и Валентина.
Из мужчин – только Марин и Сергей. Мотив у обоих. Просто один под рукой и ни хрена не помнит, потому что был чудовищно пьян. Говорить внятно и отвечать на вопросы толково не может, что только усугубляет его положение. А тут еще фортель с обнаружением погибшей девушки.
Второй… Сергей.
Того нет, тот пропал. И жив до сих пор или нет – неизвестно. Не через Интерпол же его искать, оснований-то нет.
Логинов убить не мог. Мог сделать только пакость, как утверждает Леня.
Допустим…
Борис вдруг заволновался, будто на болотную кочку наступил. Качается на ней, балансирует, а куда дальше ступить, не знает. Отвратительное состояние неопределенности.
Если допустить, что Логинов действительно пригласил Марина пообедать и во время беседы вкрадчиво сообщил тому, что милиция, мол, нашла труп Валентины в сгоревшей машине…
Зачем он это сделал? С какой целью сообщил Марину об этом? Потому что знал его характер и безошибочно угадал, что тот прямиком направится в милицию узнавать об этом?
Хорошо, пускай так. Но он ведь это отрицает. Он говорит, что это Марин сообщил ему страшную новость. И попробуй доказать обратное. Не докажешь. Кто-то из них врет, а кто? Кому верить?
Можно было бы поверить и Марину, с виду неплохой мужик. И защитников у него – вон сколько! Но ведь вся его защита изначально основана была на лжи. И как после этого верить?
А не верить Логинову оснований нет. Не был, не имел, не привлекался, Борис пробивал. И даже то, что он зубоскалил с Валентиной накануне ее гибели, в вину ему не вменить. Симпатичная девушка приехала к своему бывшему парню, попросила его вызвать, почему не помочь?
Так, а все же!
Если это он сообщил Марину о месте нахождения погибшей Валентины, а не наоборот, то откуда он узнал?!
Этот вопрос тоже был неприятным и требовал особого осмысления.
Надо позвонить Леньке, решил Борис, допивая чай. Тот хоть и ныть примется, но все же свет может пролить. Лишь бы только никаких футбольных трансляций не было, а то даже к телефону не подойдет.
Ленька трубку взял, но тут же озверел, едва услышал, о чем с ним напарник говорить желает.
– Тебе что, рабочего времени мало?! – засвистел, засвистел сразу он.
– Мало. И вот как раз в нерабочее время ко мне господин Марин и пожаловал.
– На свою голову! – с едким смешком перебил его Леонид.
– Ну… На свою или на нашу, кто знает.
– Ты это, Боря, чего задумал-то? – мгновенно насторожился он. – Ты чего, мне дело хочешь развалить, да?! Не позволю! Так и знай, не позволю!
– Ну, вот чего ты сразу кипятишься, – попытался говорить с ним спокойно и миролюбиво Борис. – Чего, а? Дело я ему развалить собрался, понимаешь ли! А если невиновного человека упрячем за решетку, что тогда?
– Этот невиновный человек, по-твоему, ни черта не помнит! Или прикидывается непомнящим! Он единственный, кто имел мотив для убийства, из тех, кто на тот момент был в доме. Он единственный, кому вдруг оказалось известно место гибели Валентины.
– Ага, и ума у него больше ни на что не хватило, только на то, чтобы прийти к нам и сдать себя с потрохами. Да?
– Муки совести, друг мой! Муки совести! Он же собирался искать убийцу, даже если им окажется он сам, так? Так, так, не смей отрицать. Сам сегодня рассказывал про визит его подружки. Собирался. Совестливый, значит. Вот и про Валентину не смог долго молчать…
– Хреновня все это, Лень. Неужели ты не чувствуешь?!
Тот вдруг замолчал и молчал подозрительно долго. Борис даже забеспокоился, не отключился ли тот как-то так незаметно, что в ухо ему не бьют короткие гудки.
– Эй, чего молчишь! Алло! Ты там еще?!
– Да тут я, – огрызнулся друг. – Хреновня, конечно. Не могу с тобой не согласиться. На первый взгляд банальная бытовуха. Пережрались все, как свиньи. Кто-то кого-то пас, кто-то кого-то приревновал. Потом с пьяной хари кто-то из мужиков, скорее всего бывший муж, взял и задушил мерзавку. Мерзавка же, все так про нее говорят!
– Мерзавка! Вот потому и… – Борис вздохнул.
– Потому тебе и кажется, что желать ей смерти мог не один Марин, да?
– Да. А так же Сергей.
– Где он, Сергей твой?
– Надо искать, пора бы уже.
И Борис снова почувствовал смутное беспокойство, вызванное непонятным неприятным чувством, что будто он где-то что-то просмотрел. Будто должен был удержаться за какую-то мысль, ухватиться за нее, а он соскользнул, как с осклизлой болотной кочки.
– Да ищут его, – вдруг признался Леня. – Потихоньку, негласно, но ищут. Ориентировки я послал.
– Да ну! А чего молчишь тогда?
– Так я только пару дней назад и послал. Не схлопотать бы.
– А то нам в первый раз, – на энтузиазме подхватил Борис. – Слушай, не отвлекайся. Лучше помоги советом старому другу. Я тут что-то размышлял, размышлял, да подзапутался малость.
– Ну! Только живее, постарайся успеть, пока Лена в душе, – попросил Леонид громким шепотом.
Леной звалась Ленькина жена. Мало улыбающаяся, крупногабаритная, но такая терпеливая и молчаливая, что Леньке, Борис считал, крупно с ней повезло. Она никогда не скандалила, не спрашивала, где и почему он задерживается. С хмурым видом приветствовала его у порога и тут же шла на кухню накрывать на стол. То, что он сейчас понижал голос до шепота, будто ее побаивался, было сущим враньем. Он мог при ней болтать по телефону о чем угодно и сколько угодно, Лена и внимания не обращала, перебирая в пальцах вышивание. Она очень уважала и обожала это занятие.
Так что Ленькин шепот – демонстрация того, что долго говорить о делах воскресным вечером даже со своим закадычным другом он не станет.
– Давай предположим, что это не Марин сообщил Логинову о местонахождении погибшей Валентины, а наоборот, а? – просящим голосом произнес Борис, переступая с ноги на ногу, друг мог в два счета послать его куда подальше со всеми его фантазиями.
– Давай, – скорбно и покорно вздохнул тот, значит, уступал, сдавался.
– И что у нас получается, если Марин не знал, а узнал с подачи Логинова?
– Что?
Это фишка у них была такая, когда хотелось порассуждать. Один говорил, второй покорно задавал наводящие вопросы. Потому что тот, кто говорил, второго и слушать бы не стал. Ему просто нужен был слушатель в роли эха его мыслей.
– То, что кому-то очень нужно, чтобы Марин оказался под статьей, так? – Борис все еще балансировал на зыбкой болотной кочке, но уже точно знал, куда потом перепрыгнет.
– Так.
– А кому?
– Логинову? – усомнился Леня, тут же отвлекся, что-то сказав жене, и снова повторил: – Логинову это нужно, считаешь?
– Получается, что ему. А зачем?
– Чтобы… Чтобы отвлечь подозрения от себя, по логике вещей.
Уже заинтересованным ему друг казался, а не брюзжащим и не недовольным оттого, что его потревожили в воскресный вечер.
– А чего ему бояться, Леня?
– Ну… Он мог бояться того, что трепался с погибшей, – предположил Леонид. – А его при этом кто-то видел.
– Мог. А еще?
– Мог наткнуться на тело погибшей и… Постой, а как он мог это сделать? По грибы, что ли, пошел?
– Именно! Именно, дружище! Как он вообще мог знать, где искать Валентину в сгоревшей машине, если не был там?
– А если был.
– То зачем?! – закончил за него Борис. – Удостовериться, что с ней все в порядке или наоборот? Значит…
– Значит, он знал или мог предполагать, что она там. Правильно я рассуждаю? – неуверенно поинтересовался Леня.
– Правильно-то правильно, но вот почему так долго молчал? И почему донес информацию не до нас, что должно и правильно было бы сделать, а донес ее до Марина?
– И тут мы снова возвращаемся к тому, откуда вышли, – торжественно подхватил Леонид. – Им очень нужно было, чтобы именно Марин попался.