Зеленые глаза викинга

– Сражает наповал, паскуда!!! – шипела с придыханием секретарша Неля, когда этого мужика сначала приглашали для беседы, а потом уже приводили к Даше в кабинет в наручниках. – Прямо, вот как глянет, хоть стой, хоть падай и раздевайся!!!

– Скажешь тоже, Нель, раздевайся! – фыркал ревниво Дашин помощник Ванька, давно и безнадежно нарезающий вокруг их секретарши круги. – На нем крови, может быть, знаешь, сколько!!!

– А ты еще доказать сумей! – огрызалась Неля и как в воду смотрела.

Никакой доказательной базы у Даши и Ваньки не получилось. Все рассыпалось, ломалось и рушилось.

– Может, Даш, ты тоже пала жертвой его неотразимости, а?! Может, мне к нему Ваньку приставить, а тебе другим делом заняться, а?! – выдал однажды версию ее начальник.

– Пал Степаныч!!! – тут же обиделась она и дулась потом на него неделю. – Да вы что?! Он же подозреваемый!

– Вот и работай его, раз он подозреваемый, – рубил ладонью воздух Пал Степаныч на ровные фрагменты. – Чего топчетесь, как пионэры, на одном месте!

– Мы и работаем! – выпрямила Даша спину так, что аж пуговицы на груди затрещали. – Мы же...

– Мы же, они же, вы же! – снова перебил ее начальник и рукой на дверь указал: – Через день, если ничего не будет, отпустить должна своего красавчика.

Нелька, паразитка, на последних словах как раз в кабинет с чаем сунулась. Выслушала, в головенке своей белобрысой прокрутила и прицепила потом этого возможного уголовника, соскочившего со всех мыслимых и немыслимых подозрений, к Даше.

– Как там твой красавчик поживает?

– Что нового о красавчике твоем?

– Не слыхала, говорят, весь бомонд съел по галстуку от новой тачки твоего красавчика!

Даша хоть и бесилась, но отшучивалась, как могла. Нелька была родной племянницей кого-то сверху, и ей прощались и бесконечные отгулы за прогулы, и опоздания, и отвратительный по вкусу чай. Как тут рот ей закроешь!

А тем более теперь она не могла бы ничего ей возразить, когда этот самый красавчик стоит позади Даши, ухмыляется и таращится наглыми глазищами на ее подол, выпачканный мороженым.

Что тут скажешь?! Нелька-то понятно, что сказать могла.

– Здрасте, Дарь Дмитриевна.

Бывший подозреваемый, на которого не удалось ничего накопать и поэтому пришлось отпустить, обошел ее сбоку. Выдвинул стул напротив, сел, тут же положил ноги на соседний с ней стул, почти касаясь подошвами ботинок ее коленей, улыбнулся одними губами, глаза оставались холодными, и повторил:

– Здравствуйте, уважаемая Дарья Дмитриевна. Узнаете меня? Если нет, я представлюсь, – и протянул растопыренную пятерню.

Пожать руку человеку, которого ей отчаянно хотелось упечь за решетку, представилось ей абсурдным. Поэтому она просто кивнула и буркнула:

– Нет нужды, я вас помню, Захар... Захар Валентинович Баскаков.

– Сорока двух лет от роду, ранее не судим, но...

Даша тут же насторожилась. Она и так не особо была спокойной из-за его глаз, что сейчас не улыбались, оттого удивляли и тревожили. А тут еще это «но», прозвучавшее с явной угрозой.

– Но кому-то очень сильно хотелось, чтобы было не так, – продолжил Баскаков с нажимом. – И этот кто-то делал отчаянные попытки облить меня грязью с тем, чтобы подыскать мне подходящую статью и упрятать на долгие годы за решетку. И вот теперь этот кто-то сидит напротив меня, трясет выпачканным подолом и...

– И что?! – она бросила в его сторону взгляд, которого побаивались все, включая уголовников.

– И мне вдруг пришла в голову совершенно невероятная идея выпачкать ее душу так же, как сейчас выпачкан ее подол. – Он перестал быть красавчиком, от вида которого писала заваркой Неля, он сделался страшным мощным зверем. – Станет ли так же трепетать ее душа, как трепещет теперь ее подол на ветру, а?! Или у этого симпатичного создания с серыми умными глазами вовсе нет души? И пытаться заставить ее страдать бесполезно? Может, тогда взяться за ее плоть, а? Плоть всегда уязвима, даже если чувства мертвы...

Он говорил ей еще что-то. Очень хлесткое, противное и злое. Говорил, не повышая голоса и почти не глядя на нее, успевая при этом улыбаться девушкам, что проходили мимо летнего открытого кафе.

– Почему вы выбрали такую работу? – вдруг спросил Баскаков, без перехода перепрыгнув с темы мести. – Что в ней для вас? Что за идею пашете, не поверю!

– Почему? – Ей не хотелось ему улыбаться, но чтобы разрядить атмосферу, она попыталась: – Взяток я не беру, вы знаете.

– Знаю! – двинул Захар бесподобным подбородком.

– Зарплата не очень велика, об этом вам тоже известно.

– Известно! – еще один кивок.

– Почему тогда не за идею, а, Захар Валентинович?

– Потому что вы, Дарь Дмитриевна, сука, каких мало. Красивая, стареющая сука со скукожившимся от одиночества либидо. Оно и заставляет вас свирепеть каждый раз, как к вам в кабинет вводят подозреваемого на допрос. Особенно если такого пригожего, как я.

– Вы...

Ей стало очень горячо от слез, прихлынувших к глазам. И она, конечно же, не должна была позволять себе плакать перед этим мерзавцем, расстреливающим в упор все ее самообладание и уверенность в себе. Гадкие мерзкие слова очень сильно ранили, очень. И она... расплакалась.

– Убирайтесь! – Опустив голову, она пошарила рукой по столу в поисках салфетки, но вспомнила, что все их использовала, уничтожая пятно на подоле сарафана. – Убирайтесь! Гад!!! Какой же вы гад!!!

– Не больший, чем вы гадина, – с издевкой произнес Баскаков, протягивая ей упаковку бумажных платков.

Будто нарочно взял их, предвидя ее слезы.

– Зачем вам было нужно посадить меня, скажите, Даша?

Она молча вытирала лицо и сморкалась, уговаривая себя успокоиться. Ни черта не выходило. Слезы текли сплошным потоком, нос распухал, левый висок ломило от собственного унижения. Про то, что творилось в душе, лучше и не говорить. Там все просто стонало и бесновалось.

Встать бы и уйти, а она сидела! Промокала бумажными носовыми платками лицо, ревела и сидела, как гвоздями к стулу прибитая.

– Это был приказ сверху? – продолжил добивать ее Захар.

– Нет! – покачала она головой, снова поражаясь тому, что отвечает на вопросы бывшего подследственного, обычно всегда было наоборот.

– Тогда почему?

– Что почему? – всхлипнула она, запуская очередной бумажный комочек в стоящую рядом мусорную корзину.

– Почему вам так хотелось посадить меня?

Ей показалось или голос его стал чуть мягче?

– Мне не хотелось вас посадить! Я искала доказательства вашей вины в смерти семьи вашего конкурента. А также...

– Доказали? – обычно зеленые глаза его потемнели до неузнаваемости.