Игры в личную жизнь

Я приняла пару тарелок и понуро поплелась за соседкой в кухню. Та мгновенно развила бурную деятельность, расставляя тарелки на обеденном столе, доставая рюмки и высокие бокалы под минералку, нарезая хлеб и выкладывая его в плетеную тарелку.

– Ты ведь запиваешь? – уточнила она, кивая на водку.

– Мне все равно, – я звучно хлюпнула носом. – Мне теперь уже все равно…

– Ладно тебе, не раскисай, Шурик! – Настя зорко оглядела стол. – Надо было еще мясного рулетика прихватить.

– Не нужно ничего. Садись и расскажи мне все, – я ухватила ее за полу ситцевого халата и подтолкнула к табуретке. – Расскажи, откуда тебе обо всем стало известно? И почему я – мать – узнаю это от посторонних?! Почему сам Славка… Господи, что я такого сделала?..

Я снова заревела, а Настя, благополучно проглотив «посторонних», откупорила бутылку и наполнила рюмки.

– Давай, Шурик, выпьем лучше.

– Чем лучше-то?

– Чем сидеть и хныкать! Эка невидаль, малый женится! Не сейчас, так потом… Все равно! Или ты его в холостяках хотела бы видеть?

– Ну почему… нет, но…

– Вот тебе и «но»! Выпьем!

Мы выпили и принялись закусывать грибами, капустной солянкой с мясом и огромными котлетами, которые были размером с хорошую калошу. Угощать Настя любила и, к чести ее надо отметить, готовила вкусно. Поэтому к третьей стопке угощение на тарелках изрядно поредело.

– Вот ты мне скажи, пожалуйста, – обратилась ко мне Настя, когда слезы у меня просохли и я смогла даже улыбнуться какой-то ее шутке. – Какой ты бы хотела видеть свою будущую сноху?

– Ну-у… Я не знаю, – честно призналась я. – Никакой, наверное. Сама в снохах никогда не ходила. Супруг мой сгинувший был из сирот, так что сия чаша меня миновала. Представить себе такой род отношений мне сложно. Практически невозможно. Ты вот себе представляешь такое?

– Нет, конечно! – возмущенно фыркнула Настя. – Но ты не забывай, у меня детей нет!

– А у меня есть! И он у меня один! Я его вот этими вот руками поднимала, одна! Если бы не тетя Соня, я бы вообще… – Я снова всхлипнула, вспомнив бесконечные ангины, простуды, ветрянки и поносы. – А теперь явилась какая-то самозванка!.. Причем так подло, так тайно! Нет, здесь что-то не так! Это наверняка какая-нибудь стерва с сиськами, которая…

– А тебе с косой до пояса нужна? – перебила меня Настя насмешливо. – И с взором потупленным?

– Мне никакая не нужна, черт возьми! – закричала я, наполняя рюмку до краев. – Мы, может, только жить начинаем, а она явилась на все готовое! Думает, что покрутила аппетитным задом перед носом у пацана – и все, дело в шляпе?

– Да нечем там крутить-то, прости господи! – выпалила в сердцах Настя и, заметив, что я уловила смысл ее слов, тут же прикусила язык.

– Та-ак, а ну, давай выкладывай! – я гневно воззрилась на соседку. – Что тебе известно по данному вопросу?

– А что мне может быть известно, – Настя дернула пухлыми плечами. – Моя двоюродная сестра работает уборщицей в загсе. Как-то на днях заглянула ко мне в гости. Мы посидели. Потом я собралась ее проводить. Ну и со Славкой твоим и его кошкой столкнулись у лифта на первом этаже. А Тонька – это сестра моя, говорит, что этот мальчик не так давно в их заведение наведывался. Заявление, значит, подали. Тут уж я в нее вцепилась и велела разузнать все поподробнее об этой девице. Ну, она и разузнала…

Внутри у меня все замерло на мгновение, а затем заныло. И с каждым словом Насти ныло все сильнее и сильнее.

Как же так? Как так могло случиться, что мой единственный ребенок так вляпался? За что это ему? За что это мне, в конце концов?

– Так мало того, что эта, пардон, швабра не имеет прописки и жилья в нашем городе, так она еще ошивается на Семеновской!

Мне оставалось лишь слабо охнуть в ответ и снова прикрыть заслезившиеся глаза.

Семеновская площадь на самом деле раньше так не называлась. Когда-то там был расположен центральный городской рынок, и площадь носила тривиальное название Торговой. Потом наступила пора становления демократии в нашей стране. С ней пришли кооперативы, а следом – и организованная преступность. И пошло, и поехало… Разборки, драки, убийства. Милиция заламывала руки в бессилии, городские власти пытались всеми мыслимыми и немыслимыми силами нормализовать обстановку, но тщетно. И тут в городе появляется некий гражданин Семенов. И словно по мановению волшебной палочки все стихает. Воинствующие группировки разом примирились. Бизнесмены начали исправно платить и в городскую казну, и в карман гражданину Семенову. Любой обиженный мог обратиться к нему за помощью и тут же бывал услышан. Он не возглавлял ни один из кланов, но каждый из них находился у него в подчинении. Прошли годы. Благосостояние господина Семенова достигло того определенного уровня, когда деньги перестают быть просто средством к существованию. Тогда он согнал с Торговой площади торгашей и начал открывать заведение за заведением. Ресторан, казино, магазины и так далее и тому подобное. И вот незаметно Торговую площадь переименовали в Семеновскую и даже вывесили соответствующие указатели на фронтонах зданий. Господин Семенов со временем упорхнул из города куда-то к манящим новым горизонтам, распродав все свое имущество своим же опричникам. Он уехал, а площадь так и осталась Семеновской, правда, репутация у тех мест стала несколько подпорченной. Новые хозяева злачных заведений частенько конфликтовали, обрастая охранниками, девками и прочим сбродом, который пасется в непосредственной близости от таких вот кормушек. Стоит ли говорить, как я «обрадовалась», узнав о том, что невеста моего сына обретается у казино и ресторанов на Семеновской площади…

– Выпьем! – скомандовала Настя. – Может, все еще наладится. Может, он передумает. Не совсем же он придурок, Славка твой. Ну, а если и не передумает, то что-нибудь непременно да произойдет. Такие девицы долго в женах не ходят.