Вкус запретного плода

Он закрыл лицо руками и громко всхлипнул. Неподдельно.

Евгений вообще достаточно искренне переживал. С первой минуты, как узнал о страшной гибели своей студенческой подружки. Кирилл это видел своими глазами, поскольку сам за ним ездил. На вокзал. Встречал.

– Кто ее мог убить? – спросил Кирилл, не сводя взгляда с Евгения.

– Я-то откуда знаю?! – отозвался тот сиплым голосом.

– Никого не подозреваете?

– Нет, – очень быстро, даже не успев подумать, ответил тот.

Значит, кого-то подозревает, вдруг подумал Кирилл.

– У нее были враги?

– У Лизки? Да вы что! Она же святой человечек… была, – добавил он с горечью. – Даже в голове не укладывается! Слушайте, а может, это тот же маньяк, который мужчину и женщину какое-то время назад убил? Еще писали, что там что-то тоже такое страшное случилось.

– Вы читали? – удивленно приподнял брови Кирилл.

– Да, в Сети много писали. Ужасы какие-то рассказывали. Честно, не поверил. А теперь вот, когда с Лизой так же… – Его лицо болезненно сморщилось. – Какой-то псих… Это ведь какой-то псих, да? Нормальный человек не может так убивать!

– Начнем с того, что нормальный человек вообще не станет убивать. – Кирилл откинулся на спинку стула, вытянул ноги, скрестил руки перед грудью и лениво моргнул. – И прежних жертв, скажу вам по секрету, оскальпировали. У вашей подружки срезали кожу с лица.

– Прекратите! – Евгений с силой прижал ладонь ко рту, принявшись еще глубже дышать. Его тошнило.

– Хорошо, – сжалился над ним Кирилл. – Давайте опустим подробности и поговорим детально о другом.

Парень кивнул и еще несколько минут просидел, зажимая рот ладонью, пытаясь справиться с тошнотой. Наконец его отпустило.

– Давайте. Я готов, – пробормотал он не совсем уверенно.

– Что вас связывало с Лизой?

– Мы дружили.

– Вы когда-то спали с ней? То есть я хотел спросить, у вас были интимные отношения?

– Нет, что вы! – Вопрос странно рассмешил Евгения, он даже нашел в себе силы хохотнуть. – Чтобы я с Лизкой! Она же была просто своим парнем и не более.

– А вот она, кажется, вас очень любила.

«И зря!» – добавил про себя Кирилл.

Парень ему не нравился. Слишком лощеный, слишком слащавый, слишком слабый.

– Лизка?! Меня?! Любила?! – Он вытаращился. – Да ладно! Кто сказал-то? Танька наверняка. Та, что напротив Лизки живет. Не верьте ей. Помешана на сериалах. Ей романтик во всем видится и…

– Мы нашли дневник Лизы в ее личных вещах, Евгений. Она вас очень любила и старалась угодить вам во всем. И не могла отказать ни в чем. Даже в весьма странных просьбах. Скажите, о чем вы ее попросили накануне отъезда?

Кирилл знал обо всем. Уже слышал от любовницы Евгения. Хотелось вот теперь услышать от него лично.

– Я? – Женя ткнул себя в грудь трясущимся пальцем.

– Вы, вы, Евгений. Она же не просто так потащилась за вами на железнодорожный вокзал. Не просто так спрыгнула из вагона на противоположную сторону от перрона. И подвернула ногу. – Поймав его недоуменный взгляд, Кирилл пояснил: – Патологоанатом обнаружил травму на ее ноге.

– О господи! – ахнул Кирилл горестно и закрыл глаза. – Выходит… Выходит, это я во всем виноват?

– Возможно, – не стал щадить его чувства Кирилл. – Так о чем вы ее попросили?

– Я попросил подыграть мне. Попросил Лизу сыграть роль моей девушки. Девушки, которая отправляется со мной в командировку.

– Зачем?

– Это было сделано для Насти. – Он тут же поправился: – Для Анастасии Скворцовой.

– А зачем ей это было нужно?

Кирилл уже знал, но хотелось услышать версию Евгения.

– Это не для нее. То есть для нее, но не для нее, – сумбурно начал парень, принявшись потирать ладонь о ладонь, перестав сжимать их коленями.

– Как это? – изобразил Кирилл изумление.

– Настя – она… Понимаете, она замужем.

– Понимаю.

– И нас послали в командировку. Вдвоем. А ее муж… Он все время ее подозревает, – мямлил Женя.

– В чем?

– В неверности, – нехотя признался парень.

– Ну, видимо, небеспочвенно.

– Что?

– Небеспочвенно подозревает, говорю. Вы ведь любовники. Разве нет?

Кириллу тут же вспомнилось красивое породистое лицо тридцатичетырехлетней Анастасии Скворцовой. Она сидела напротив него, на том же самом стуле, на котором изнывал теперь ее любовник. Раскаяния либо сожаления не было у нее ни в одном глазу. Она наслаждалась впечатлением, которое производила на мужчин. Кирилл не стал исключением.

– Нет! – воскликнул Евгений, но тут же низко опустил голову, пробормотал: – То есть да. У нас отношения.

– Запретные любовные отношения, – подытожил Кирилл и застучал кончиками пальцев по обшарпанному столу допросной комнаты. – В которые ты, скотина, впутал бедную девчонку. Втянул ее в свой гребаный любовный треугольник. И это, возможно, стоило ей жизни.

– Вы хотите сказать, что Лизу убил муж Насти?!

Лицо парня судорожно дернулось. Он сгорбился, закрылся от него руками и разрыдался.

– Я не хотел… Я не знал! Я не хотел! Я просто попросил ее сыграть роль моей девушки, чтобы Настин муж нас не заподозрил.

– Он что, следил за вами?

– Я не знаю. Настя так думала и страховалась, – бубнил из-под ладоней Женя. Слезы лились ручьем. – Он иногда следил за ней. Мог и в тот день тоже.

– Вы его видели?

– Нет.

– А твоя любовница его видела?

– Нет. Но она стояла у окна в купе до последнего. Уверяла, что чувствует его присутствие. Каждым нервом чувствует.

Евгений пару раз громко всхлипнул и вдруг затих. Полез в карман тесных брючек, вытащил скомканный носовой платок и принялся судорожными движениями вытирать им лицо.

– Простите. Простите меня. Я виноват.

Кирилл молчал. Парня ему жалко не было. Равно как и его любовницу. Изобретательная стерва, сделал он вывод, пообщавшись с ней. Наверняка изменяет мужу с первых дней совместной жизни, а тот любит ее и терпит. Терпит и любит.

А теперь вот не стерпел? Отыгрался на бедной девчонке? Хоть он вины и не признает пока и все отрицает, следственная группа подозрения с него снимать не хочет.

Тем более что его внешность очень схожа с внешностью одного из мужчин, которые проникли на территорию студенческого городка почти следом за Лизой. Снимок нечеткий, конечно. Для суда никуда не годится. Любой адвокат эту улику просто высмеет. Но…

Но Кирилл считал это отправной точкой в расследовании. И даже Хорцев поддержал его, хотя последнее время что-то на него взъелся.

– Настя сказала, что муж ее может за ней проследить. И… И мы сообща решили, что нужно что-то для отвода глаз.

– Что-то! – фыркнул Кирилл со злобой. – Этим что-то стала Лиза?

– Простите… Простите меня! – принялся хныкать Евгений, его ладони вернулись на место, снова зажались коленями.

– Хватит ныть, – поморщился Кирилл. – Давай по порядку. Как уговаривал Лизу? Как удалось уговорить? Где встретились? На чем ехали до вокзала? Видели или нет кого-то подозрительного? Все по порядку.

Рассказ не занял много времени.

С Лизой Женя накануне созвонился, попросил об услуге. Она не отказала. На следующий день он заехал за ней на такси. Они вместе доехали до вокзала. Дошли по перрону до нужного вагона. Настя уже была там. Они втроем вошли в вагон.

– Потом вошла проводница. Попросила провожающих покинуть вагон. И Лиза… Она спрыгнула из вагона на другую сторону. На шпалы. Таков был уговор.

– Чтобы, если муж твоей любовницы следит за вами, он не увидел ее выходящей из вагона на перрон. Так?

– Так.

– А ты знаешь, идиот, что на нее там кто-то напал?

– Где?

– Пока она шла вдоль отправляющегося состава к лестнице, ведущей на платформу, на нее кто-то напал. И она бежала и кричала. Ее видел носильщик, когда она выскочила с лестницы на перрон. Она пробежала мимо него с испуганным перекошенным лицом.

– Она могла просто перепугаться, – неуверенно возразил Женя, продолжая тискать коленками ладони. – Лиза была, по сути, трусихой. Она даже в душ ходила днем. Вечером боялась. Утверждала, что ей чудится, что кто-то подглядывает в окно. Но это чушь! Это же не первый этаж. А ей все равно казалось.

– О чем вы говорили, пока ехали в такси? – перебил его Кирилл.

Слушать о якобы надуманных страхах Лизы ему было неприятно. Тем более что страхи ее оказались небеспочвенными. При тщательном осмотре пожарной лестницы экспертам удалось обнаружить следы пребывания неустановленного лица мужского пола. Следов было много, и свежих, и почти затертых. Из чего был сделан вывод, что некое лицо регулярно поднималось и спускалось по лестнице и зависало на уровне окон женской душевой. Отпечатков пальцев эта сволочь не оставила. Ни единого. А вот следы обуви, да, были.

– О чем вы говорили, пока ехали в такси? – повторил он вопрос.

– Да ни о чем. Привет-привет. Сели в машину. Сзади. Вдвоем, – рассказывал Женя отрывистыми фразами. – Промолчали до вокзала.

– А что так? Не о чем было говорить?

– Ну почему, были темы. Просто при посторонних не хотелось ничего обсуждать.

– Посторонних? Да кто обращает внимания на таксистов, парень?

– Таксист ни при чем.

– А кто при чем?

– Был еще один пассажир. Сел вместе с Лизой у студенческого городка. Напросился. А мне что, жалко, что ли? Тем более что оплата шла пополам.

– Что значит, вместе с Лизой? Они ждали машину вместе? – не понял Кирилл, внутри его тут же обдало холодком.

– Нет, не вместе. Он в сторонке отирался. На часы все время смотрел. А когда мы подъехали и я вылез за Лизой, он к такси подбежал и начал ныть, что опаздывает.

– Он? Это был мужчина?

– Да. Мужчина.

– Опиши, – потребовал Кирилл.

Зачем ему вдруг понадобилось описание случайного пассажира, доехавшего с ними до железнодорожного вокзала, он затруднялся ответить даже самому себе. Просто что-то заволновалось внутри. Волна какая-то ледяная поднялась. И желание узнать все досконально о случайном пассажире.

– Ну… Мужик как мужик. Во что-то серое одет. Кепка, футболка, кажется.

– В руках что-то было?

– В руках? Не помню. Не знаю, – замотал головой Евгений и с явным раздражением заметил: – Да при чем тут…

– Если он ехал на железнодорожный вокзал с вами вместе, то у него должен был быть багаж.

– А может, он просто встречал кого-то. Или провожал, как Лиза, – возразил Сысоев. – Не помню я его багажа.

– Эти люди не кажутся тебе знакомыми?

Кирилл положил на стол перед парнем два неясных снимка. Он почти не надеялся. И чуть не заорал в полный голос, когда Сысоев ткнул в один из снимков и произнес:

– Вот на этого похож.

– Кто на него похож? – Он даже губу закусил, боясь все же заорать.

– Тот мужик, который с нами до вокзала ехал.

– Где он вышел?

– Вместе с нами. Мы оплатили пополам и разошлись. Я его больше не видел. И почти не запомнил. Так, общие черты. Футболка, кепка, штаны. Лица точно не помню. Не очень высокий и не толстый. Все.

– Хорошо. Я понял. И все же вспомни, о чем вы говорили с Лизой в такси…

Сысоев больше ничего толком ему не сообщил. Все мямлил, дергался, как судорожный. Несколько раз принимался плакать. Но выходило у него уже так себе. Кирилл понял, что первое потрясение с парня схлынуло. И жалость к Лизе постепенно вытесняется страхом за себя самого и жалостью к себе же.

– Я его отпустил, – доложил он, вернувшись в кабинет, где Хорцев о чем-то оживленно беседовал с Егоровой.

– А как же еще! – фыркнул майор. – Ему предъявить нечего.

– Кроме того, что он впутал девчонку в свои грязные игры с замужней дамой, – вдруг вступила Егорова.

Странно, она даже в сторону Хорцева не глянула, хотя тот ее выступления явно не одобрил. Она должна быть его союзником, и никак иначе. И вдруг поддакнула Кириллу.

– Считаете, лейтенант, что к убийству Елизаветы Воронцовой причастен муж замужней дамы?

Щеки Хорцева сделались пунцовыми. Руки принялись метаться над столом, беспричинно перебирая бумаги.

– Не уверена, но с подозрения я бы его не снимала.

– Но у него же алиби, лейтенант, – всплеснул руками Хорцев, расшвыряв бумаги по столу. – Понимаете, нет? У Владимира Скворцова алиби. Стопроцентное, железное алиби. С ним как быть?

– Кто подтвердил его алиби, товарищ майор? – продолжила настырничать Егорова. – Сестра? Племянница? Родственники! Которые любят его. Которые наверняка не могут простить его жене многочисленные измены. Я говорила с племянницей, товарищ майор. Она Анастасию ненавидит. Просто ненавидит. И даже этого не скрывает. И если честно…

Егорова выпорхнула из-за своего рабочего стола и принялась мерить тесную площадь кабинета мелкими шажками.

Некрасивая, сделал очередной вывод Кирилл, наблюдая за ее метаниями из-под полуприкрытых ресниц.

Худая. Мелкая. Стрижка дурацкая. Глаза ничего будто бы, но часто злые. И нос длинноват. Тонкий и длинный. И сует его она часто не туда, куда надо. Губы помады не видели. Иногда бывают до такой степени обветренными, что закрадываются подозрения, что Егорова, не переставая, на ветру целуется. Но это бред. Не с кем ей целоваться. И сержант из дежурки, что покрывается щетиной, не успев побриться, с другой девчонкой встречается. Зря он его подозревал в отношениях с Егоровой.

Хотя ему все равно, с кем целуется или нет Егорова и почему у нее часто бывают обветренными губы.

– И если честно, то я ее понимаю, товарищ майор. Любить и уважать такую женщину, как Анастасия Скворцова, не за что.

– Понял. Только вот за что Лизу-то убивать ее мужу? Мотив, лейтенант Егорова?

Она запнулась. Мотива не находилось. Она покусала с досады губы, и Кирилла осенило. Вот почему ее рот часто непригляден! Она же покоя ему не дает. Зубами терзает. От злости. Злая очень. Потому и худая такая.

– Он мог выместить на ней злость. Жена с любовником уехала. Подруга любовника, которая им подыграла, осталась. Он злобу и выместил, – неуверенно произнесла Егорова и вернулась за стол, словно за баррикадой спряталась.

– Слишком замысловато, лейтенант. – Цвет лица у Хорцева сделался прежним, когда он покосился в сторону Кирилла. – А что наш мастер розыска помалкивает, а? Есть что добавить?

Хорцев помолчал, пожевал губами и ядовито заметил:

– У тебя же всегда есть что добавить, разве нет?

Кирилл вдруг встал, что делал нечасто в кабинете. Он, являясь на службу, прилипал задом к стулу, если не случалось никаких выездов. Встал, подошел к Хорцеву и, вытащив из кармана затертый неясный снимок, осторожно положил его на стол перед майором.

– Нам надо искать его, – ткнул он пальцем в нечеткое изображение мужчины в футболке и кепке.

– Это кто? – Хорцев притворно сощурился, будто зрение ему внезапно изменило.

– Это один из мужчин, которые самовольно проникли на территорию студенческого городка следом за погибшей Елизаветой Воронцовой. С разницей…

– Да помню я, помню, – замахал на него руками Хорцев, веснушки на его переносице побледнели. – Помню прекрасно, как ты перед полковником вытащил две эти бумажки. Как кролика, понимаешь, из шляпы! Ну проникли и проникли. Егорова узнавала, там это в порядке вещей, подобное самовольное проникновение. Многие просто путь срезают от остановки до близлежащего микрорайона. Там на противоположной стороне огороженной территории дыра в заборе. Не знал? А-а-а! Видишь, и мы на что-то годимся. Не один ты умник. Так вот, народишко просто ходит домой через территорию студенческого городка. И нет здесь никакого криминала. Иди уже, отчет хоть сделай. Первый за неделю. Работничек.

Кирилл сцапал снимки со стола. Снова сунул их в задний карман черных джинсов. И вернулся на место. Продолжать разговор он передумал. Для начала не мешало бы разузнать, за что он впал в такую немилость у Хорцева.

И поможет ему в этом… И поможет ему в этом…

Правильно! Егорова!