Аскет. Пьесы

Все (выкрикивают): Не уходите, читайте! Ради вас, поэтов, пришли! Вам будем верить, а не этим!

Клим: Слушай, Николаич! Мне поручено вручить тебе Почетную грамоту! Куда же ты пошел?

Все: Просим! Просим! Просим!

Николаич: Оставь грамоту себе, Климушка, тебе она нужнее. У меня на самокрутки есть бумага. Да и не заработал я грамоту, сам видишь.

Николаич ищет ступеньки, чтобы сойти со сцены, скрывается из виду. Где-то оглушительно скрипит дверь. На фоне общего шума толпы слышен за сценой ветер и голоса Николаича и Петровны.

Петровна: Что ты наделал? Зачем ушел?

Николаич: Я не буду у них по нитке ходить.

Петровна: Ты сам хотел выйти к публике. Быть услышанным. Сказать людям, что ты думаешь о политической ситуации. Свою гражданскую мысль!

Николаич: Но не к такой публике. У них выборы, электорат согнали. А у меня есть выбор. Кому читать, что и когда.

Петровна: Николаич!

Николаич: Петровна!

Петровна: Николаич…

Николаич: Эх, Петровна…

Голоса удаляются.

Клим: Извините, товарищи, у нас накладочка. (Смех в зале.) Попрошу уважаемую Ольгу Александровну. Что? Ах, у нас по плану еще один представитель? Ну, так вот это он и был! Уже выступил! Можно закрыть первое отделение и начинать второе. Выходите!

Звучит мягкий голос Ольги Александровны на фоне русской балалайки.

Ольга Александровна: Печаль твоя понятна,

Звоночек мой родной!

Бегом бегу обратно

За заступом домой.

И яростно копаю,

И весело пою,

И струйка голубая

Спешит в ладонь мою.

Несу по огороду

На утренней заре

Серебряную воду

В серебряном ведре.

Сцена 2. Лито на задворках

Тесная комнатка. Кругом носилки, ящики, ведра, метлы, козлы и грубые лавки. Посредине стол, составленный из трех разнокалиберных столов. За ним сидят Николаич, Петровна, Филипп, Гриня, Селена, Нила, Калинова, Родион.

Нила: Ребята поэты! Очень рада видеть вас. У нас сегодня авангардиста нет. И Макарыча, председателя нашего, нет, он болен. Будем еще ждать? Я тоже думаю – не будем. Спасибо вот Селене. Она нам открыла дворницкий кабинет. Петровна, чем вы там шуршите так громко?

Петровна: Не ворчи, люди с работы. Я принесла пирожки из столовой.

Шум, все радостно расхватывают пирожки.

Нила: Петровна, добрая душа. Вы не понимаете, что теперь все думают не о стихах, а о жратве. Мне стыдно! Не делайте так больше. А у нас, кажется, гости. Представьтесь.

Калинова (держит в зубах цветок): Да, средь вас, наверно, одна я незнакомая. Калинова я. А ходила я на лито тогда, когда вас никого тут не было, а был председатель, Макарыч, он и приглашал. Были еще двое, они в Союзе. Да вот еще Николаича знаю по публикациям. Вот это же ваше? «Не заблудился я, но все же поаукай. Я не замерз, но не гаси огня. Я не ослеп, но протяни мне руку. Я не ослаб, но пожалей меня».

Николаич: Один—ноль. А ну-ка, теперь свое!

Калинова (низким голосом): Ради бога. Только меня не печатают в партийных газетах, как некоторых.

Под свист комариной метели,

Припав к золотому костру,

Свое приворотное зелье

У Кибаксы-речки варю.

Готовлю лесные приправы.

Воды набираю в реке.

И плещутся звезды и травы

В моем колдовском котелке.

…Колдуя у края болота,

Я варева в кружку налью

И зельем своим приворотным

Тебя перед сном напою.

Чтоб нас никакие напасти