Южный гость

Я опять засмеялась:

– Это всё случайно получилось.

– Не слишком ли много случайностей? Нет, случайности не случайны. И не спорь со мной. Думай, Елена, до нового года, – и, улыбаясь, отошёл от меня.

Вот это поворот! Я понимала, что дело к этому идёт, но чтобы такими темпами?!

– Ты чего, сестра, задумалась? Давай помогай, надо уже за стол садиться, а то старый год не успеем проводить, – Сергей увёл меня на кухню, где уже начали вынимать дымящиеся пельмени из огромной кастрюли. Взяв блюдо с горячими пельменями, я отнесла его в зал и поставила на стол.

Наконец все уселись. Георгий сел рядом, тихо сказав:

– Думай, Елена, думай. Времени у тебя осталось мало.

Иван Тимофеевич и Мария Викторовна сидели рядом со мной. Напротив нас сел Сергей со своими. Ольга с момента разговора с Иваном Тимофеевичем совсем перестала улыбаться. Лиза что-то ей говорила, а она только головой кивала, думая о чём-то своём.

Мой отец предложил тост за старый год. Потом поднялся Георгий. Я внутренне напряглась, понимая, что мне придётся отвечать ему.

А он начал издалека:

– Этот год я никогда не забуду. Как я попал сюда, иначе как чудом не назовёшь. И ещё, – голос у него дрогнул, – Пользуясь таким замечательным случаем, когда все собрались, я хочу попросить у вас, Николай Сергеевич и Софья Павловна, руки вашей дочери Елены.

Все зашумели, заговорили, а я что-то растерялась.

И от этой растерянности и волнения просто закивала головой, сама не успев понять, что этим дала своё согласие.

Тут гости совсем оживились. Иван Тимофеевич стал всех угощать своим домашним вином. Мама подкладывала гостям горячие пельмени.

Потом все мужчины вышли из-за стола. А мы решили попить чай. Конфет было много на столе, но Мария Викторовна привезла разного варенья и стала угощать нас.

– Девочки, попробуйте вот это, оно из лепестков роз, – она протянула баночку Ольге.

Оля зачерпнула ложкой, взяла в рот, и закрыв глаза, сказала:

– Какое же вкусное! Моё любимое! Как давно я его не ела!.. – и замолчала, широко открыв глаза, осознавая, что она сказала.

За столом стало тихо. Мария Викторовна, опять бледнея, с трудом вымолвила:

– Да, Полинка, это твоё самоё любимое варенье.

Потом, не спуская глаз с Ольги, тихо сказала:

– Я сразу поняла, что ты – наша Полинка. Разве сердце матери обманешь? – она закрыла ладонями лицо. – Я всегда знала, что мы найдём тебя.

Иван Тимофеевич, даже во время разговора с мужчинами, не спускал глаз с Ольги. Услышав последнюю фразу жены, взволнованно соскочил с места, достал из кармана пиджака несколько фотографий. Протянув ей, горячо воскликнул:

– Поленька, дочка, посмотри на эти снимки. Это всё ты. Может, вспомнишь.

У неё выступили слёзы:

– Я уже пробовала сегодня хоть что-нибудь вспомнить, но у меня ничего не получается.

Она взяла одну из фотографий, внимательно посмотрела и неожиданно сказала:

– А вот здесь под бантом на платье пятно от варенья должно быть.

Мария Викторовна радостно воскликнула:

– Да, да! Я этим бантом прикрыла это пятно, получилось красиво. А платье это у тебя нарядное, ты его любила надевать по праздникам.

Тут вмешался Сергей:

– Так давайте позвоним Володе, это её брат. Володя намного старше Оли. Он уж точно всё знает.

– Только пусть маме ничего не говорит! Она после инсульта ещё не оправилась, – воскликнула Ольга.

Тут вмешался Георгий:

– Давайте не будем торопиться, отложим до завтра. Может, Володю пригласить завтра к нам? А сейчас не будем его тревожить. Ведь через полчаса новый год наступит. Что касается меня, я уверен, что ваша Оля – это наша Полина. Ведь кое-что ты уже вспомнила, да, Полинка? Не будем на неё давить, ей и так тяжело. Просто порадуемся, что мы её нашли.

Я посмотрела на него другими глазами. С виду балагур и шутник, а как правильно и по-умному рассудил. Жених мой нравился мне всё больше и больше.

И, правда, все немного успокоились, расселись по местам. Иван Тимофеевич и Мария Викторовна не спускали счастливых глаз с Ольги, нет, для них она Полина.

Поднялся Иван Тимофеевич, держа в руке бокал с вином:

– Как я счастлив, не передать словами. Теперь для нас день 31 декабря будет тройным праздником. Во-первых, нашлась наша дочка, я уже в этом не сомневаюсь. Во-вторых, наш сын встретил замечательную девушку. Ну, и в-третьих, это просто праздник Новый год. Завтра мы поговорим с Володей, чтобы развеять все сомнения. А сегодня, Георгий прав, не стоит тревожить людей – праздник, ночь.

Мы, встретив новый год, ещё немного посидели. Никто не разъехался. Дом у нас довольно большой и всех удалось уложить спать.

А утром раздался сигнал машины. Сергей вскочил:

– Володька приехал, я ему вчера смс написал, чтобы приехал.

Открылась дверь и в комнату зашёл высокий рыжеволосый мужчина лет сорока.

Ольга бросилась к нему и заплакала. Он обнял её:

– Ну, что ты, сестрёнка, что ты…

Поздоровался, разделся, сел на диван, немного смутившись от наших пристальных вопрошающих взглядов.

Ольга села рядом.

– Ну, спрашивайте, я всё расскажу. Мать взяла с меня слово, что если не найдутся Олины родители, никогда ей не говорить о том, что она нам не родная. Нет, не родная только по крови. Мы её любили и любим. Но, конечно, она теперь должна знать правду.

И вот что он нам рассказал.

– В тот день мы с родителями ездили в город по каким-то делам. А когда приехали, смотрим, а у нас во дворе на скамейке девчонка сидит лет шести. Мама сразу к ней: «Ты, девочка, чья? Как сюда попала? А она молчит, глаза такие испуганные. Мама её за руку взяла: «Деточка, ты чего так испугалась? Где твои родители?» А она молчит, даже не плачет. Мы сами все перепугались тогда за неё. Отец взял её на руки, занёс домой. Налили чай, она молча выпила, а сама прямо в каком-то ступоре сидит. А тут она увидела открытый погреб в доме. У нас открывают его в начале лета для просушки. Так её прямо затрясло всю. Вызвали тогда скорую, увезли её в больницу. В милицию, конечно, заявили. Может, родители ищут её. Но почему-то о пропаже девочки не было никаких заявлений. Мать тогда в больнице не отходила от неё. А когда девочке получше стало, привезли её к нам. Она не сразу заговорила. Потом заикалась долгое время. Врачи сказали, что она испытала какой-то сильный стресс. Родители удочерили её, дали свою фамилию и отчество. А имя… Когда она стала говорить, но заикалась ещё немного, мама спросила, как её зовут. Она тогда и сказала, что Оля.