Питер в судьбе сибирячки. ХХ век. 70-е и 90-е годы

Вдруг неожиданно, нежданно
Оно само к тебе придёт.
Сам не ищи – ведь как ни странно:
Любовь заказы не берёт!
 Январь, 1975 г.

***
Любовь не бывает несчастлива,
Какой бы она ни была.
Пусть даже неразделённая —
Она всё равно светла!

Нет счастья на свете большего —
Любимым добро дарить.
И радость им, пусть – с горошину,
С собою всегда приносить!
Декабрь, 1975 г.

ТЕРПСИХОРА

Богиня танца – Терпсихора!
Ты так прекрасна и юна.
Владеешь грустью и задором,
И взлётом чувств душа полна.

Лишь только вступишь на границы
Твоих владений… И тогда
Вдруг ослепляют нас зарницы
Таинственного волшебства!

Душа от счастья замирает,
Готовым вылиться вот-вот…
И обольстительно сзывает
Нас муза в дивный хоровод!

Взмахнула палочкой волшебной,
И в миг исчезла, как роса,
С девичьего лица бесследно
Вся грусть. Уж весела краса!

А ты ей пляску удалую
В путь провожаешь… И парней
Удало, по-мужски, влихую
Заманишь танцевать пред ней!

И всё сильнее манишь в сети,
Царишь незримо над душой.
Никто не усидит на месте,
Хоть чуть затронутый тобой!

Покинуть царство танца трудно,
И если любится душой,
То не расстанешься и в будни
С богиней сердцу дорогой!
1975 г.

Эти рифмованные строчки я отправляла своей подруге в то время. А она продолжала со мной разделять все свои радости и горести в своих письмах, и во всём поддерживать меня.

23 ЯНВАРЯ 1976 ГОДА

Здравствуй, дорогая Галочка!

Большое тебе спасибо за такое откровенное письмо, я как будто бы сама всё пережила, что было в твоей жизни.

Я очень рада, что у тебя всё хорошо с работой, с малышами. Недавно прочла рассказ «Алёнка». Там пишут о руководительнице детского хора. Ей очень нравилась эта работа, она отдавала своему делу всю душу, и говорила, что «это прекрасно, когда видишь, как на твоих глазах растут дети, как они впитывают всё то, чему ты их учишь. Поистине, сам становишься чище и благороднее». По- моему это – очень верные слова. И самое благородное и чистое дело – работа с детьми. Поэтому, я очень рада за тебя, Галочка!

Прекрасно и то, что твои друзья не забывают тебя, что вы часто бываете вместе, находите много общего.

Как у вас дела со смотром? Как идёт подготовка к нему? Будут ли твои малыши участвовать в нём? Напиши, пожалуйста.

Галя, ты просишь выслать альбом для фотографий. Я обязательно посмотрю потом в Ленинграде. Только ты напиши поподробнее, какой бы тебе хотелось.

У меня всё нормально. Недавно приезжала комиссия из ЦК ВЛКСМ. Проверяли организацию Ленинского зачёта, соревнования за право подписи Рапорта. Всё закончилось благополучно.

Мама моя сейчас себя чувствует неплохо. Володя сегодня звонил, он закончил сдавать сессию. Я хочу пригласить его весной, так как сейчас плохая погода, и придётся всё время сидеть дома.

Ну, вот у меня и всё. Привет твоим родителям.

Пиши. Очень жду. Крепко целую. Роза.

Вот это всё, что сохранилось у меня из переписки тех лет с моей любимой артековской подругой. Я помню, что когда она вернулась в Ленинград, то они с Володей через какое-то время решили пожениться. Хотели, чтобы я была у них дружкой на свадьбе. Выслали мне приглашение. Но я почему-то не смогла поехать в Ленинград. Было, конечно, очень жаль. Потом они оба окончили аспирантуру при Ленинградском государственном университете. Переписываться мы продолжали и в 80-е годы. Их семья, Андреевых, поселилась в городе Пушкине – Царском Селе, на улице Ленинградской. Сначала у них родилась дочь Жанна, потом – сын Лёня. Увидеть свою подругу и её семейство я смогла только через 16 лет после нашей с ней встречи в Ленинграде, когда 1991 году, я вновь приехала в этот город.

А пока мы вернёмся опять в 1970-е годы, и я расскажу в следующей главе о второй своей поездке в город Ленинград.

Глава 4. Абитуриенты из Омска в Ленинградском институте культуры

В январе 1976 года, после окончания хореографического отделения Омского КПУ, вместе со своей однокурсницей Любой Носовой, я приехала работать во Дворец культуры города Исилькуля Омской области.

Мы попали в очень дружный творческий коллектив, где работать было интересно и весело, но все наши старшие коллеги, в том числе и заведующий районным отделом культуры Геннадий Рудольфович Гензель (очень уважаемый всеми человек), говорили нам, что нужно учиться дальше – получить высшее образование. И мы с Любой стали думать: куда же нам поступить?

В голову пришла очень дерзкая (для сибиряков!) идея: поехать в Ленинградский институт культуры! Мы нашли в справочнике адрес института, написали письмо в приёмную комиссию и вскоре получили по почте условия приёма. Произошло это ровно через год после моей первой поездки в Ленинград – в апреле 1976 года.

С этого дня мы вместе со своими учениками вставали к станку в хореографическом классе или устраивали себе «индивидуальные» занятия по классическому, народному танцу и гимнастике, частенько включая пластинки с песнями Нани Брегвадзе для аккомпанемента наших ежедневных упражнений, в общем, стали «входить в форму».

Нашим педагогом по «классике» в Омском КПУ был Парастатов Геннадий Фомич, недавний выпускник ЛГИКа, куда мы собрались поступать. Съездили в Омск и получили от него подробнейшую консультацию о том, какие требования предъявляют к абитуриентам в этом институте и составили себе план подготовки к поступлению.

Все наши наставники, начиная с «классного папы» – куратора нашей группы и заведующего хореографическим отделением Омского КПУ Поталицина Вадима Алексеевича, (который получил хореографическое образование в Ленинградском КПУ и Московском институте культуры), директора Омского КПУ Потапова Александра Львовича и, заканчивая нашими коллегами в Исилькуле, а также – чиновники из Омского областного управления культуры, были очень рады нашему намерению получить столичное образование. Они дали нам прекрасные характеристики и, казалось, все необходимые направления, чтобы не отрабатывать три года после окончания КПУ по распределению. Вадим Алексеевич, например, писал нам в письме: «Девчонки, поступайте только в столичные вузы, не лезьте вы в эти периферийные: смелость города берет!» А в открытке пожелал встретить следующий Первомай на Красной площади в Москве или на Матросской набережной в Ленинграде.

И вот мы, чувствуя ответственность за такую веру в нас наших земляков, активно продолжали готовиться к поступлению, о чем свидетельствуют записи в моём дневнике: