О видимом и невидимом

Жалел Икара,
Хранил перо.
А воробьишка
Над земным шаром
Летал легко.

И плакал ангел
Над мифом греков:
Как дети, что ж!
Лукавый пранкер
Им дал для смеха
Крутую ложь!

Вершитель судеб
Есть во вселенной
Один для всех.
Свободу людям
И жизнь нетленну —
Всё дал Стратег.

Много званых

Много званых, да мало избранных,
приглашённых на этот пир.
Лес и поле. Дворцов невиданных
пали стены, открылся мир.

Старый стол, хоть из досок струганных.
Свеч горение, словно зов.
Блеск тарелок, едой не пуганных.
На скамьях подручный покров…

Может в сборе гости незримые?
Так и пища их не видна.
Духи, взглядом неуловимые,
пьют пустые рюмки до дна…

Незнакомцу

Солнечный денёк.
Брег морской песчаный.
Шёл ты между строк
Весь фата-морганный.

Бросила я том,
Потеряв закладку,
И все дни потом
След искала сладкий.

Но прибрежных волн
Бег неумолимый,
Всё смывает он,
Делает незримым.

Притворюсь читать
Книжные страницы,
Тайно тебя ждать.
Жертвой или жрицей?

Снова промелькнёшь,
Улыбнёшься разом.
До чего пригож,
Сир мой синеглазый!

Грянули шторма,
Срок прошёл каникул,
Бури на морях,
Берег ты покинул.

И меня унёс
В да?ли скорый поезд.
Чувства ж под откос,
Где трава по пояс.

В Питер твой билет.
Ты Атлант по ходу…
В отпуске прогрет,
Снова за работу.

Держишь небеса —
Для того ваяли.
И моя слеза
Видна тебе едва ли.

Первый поцелуй

Море. Блики полнолунья на дрожащей чуть волне.
Цвет таинственно мерцает. Рябь на штилевом пятне.
Нежный плеск нам слух ласкает, шепчется с водой песок.
Ты рассказываешь чу?дно. Так воркует голубок.

Ночь светла. Луна и звёзды, и сигналы маяков.
Порт, расцвеченный огнями – арьерсцена далеко.
Водный вело, скрип педалей нарушает благодать.
Может в нём разлуки песня начала тогда звучать.

Первый поцелуй, так нежен! И во мне запечетлён.
Я была там вечность кряду, перепутав явь и сон.

1612