Женское начало

– Вам нужны палочки? Сейчас будет палочка! – ученик сделал вид, что расстегивает ширинку на джинсах. Белесое пятно мела от испачканных пальцев отпечаталось вокруг железной молнии.

Настал черед краснеть учительнице, но из класса она не выбежала – выдержки у нее было в достатке. Яна опустила глаза, нервно сжимая пальцами авторучку, мельком отметила про себя и ее удлиненную форму, затем с окаменевшим лицом перевела взгляд в классный журнал. Поставив напротив фамилии ученика жирную точку, она обыденным тоном сказала: «Идите на место, Иванов. Ответите в следующий раз». И тут же протянула ему дневник со вложенным между страницами капустным листом. Иванов демонстративно заложил руки за спину и вышел из класса.

На перемене мнения в классе разделились пополам. Одна половина, в основном, девочки, считала, что верх взяла учительница, другие присудили победу Иванову. Но так или иначе с этого дня подспудный конфликт между учеником и учительницей перешел в открытую фазу. Стычки между ними случались уже с пугающим постоянством.

Вскоре о конфликте со всеми подробностями стало известно директрисе. Она пригласила Яну в свой кабинет.

Марта в приемной лениво перебирала бумажки, преграждая случайным посетителям путь в директорский кабинет. Она боялась пропустить хоть слово из беседы, приглушенной запертой дверью. Но подслушивала она не из праздного любопытства, а искренне сочувствуя Яне. У нее даже голова разболелась от переживаний, как будто директриса отчитывала ее, Марту, а не Яну.

– Нельзя позволять такие шуточки ученикам, Янина Станиславовна. Что это за история с палочкой?

– Я всего-навсего добивалась от Иванова ответа. Когда он положил свои пальцы на молнию джинсов, я совсем растерялась.

– Этого нельзя было допускать, – повторила директриса.

– Но как? Как я могла помешать ему?

– Говорят, что вы излишне саркастичны, а подростки – народ самолюбивый.

– В моей просьбе написать на доске палочки, не было иронии. Единицы означают присутствие сигнала, нули – выключение.

– А капустный лист на что намекает?

– Но как иначе мобилизовать ребят? Как заставить их учиться?

– Попробуйте быть добрее.

Отчитав подчиненную, директриса подсластила пилюлю:

– Да, хотела сказать вам, что завуч отметила, как вы четко выстроили план урока.

Яна чуть приободрилась, хотя выговор начальства показался ей унизительным.

Секретарша уловила выражение растерянности на лице подруги, когда Яна, выйдя из кабинета директора, не остановилась у ее стола, а прошагала мимо. Решив, что дело плохо – ей не удалось подслушать весь разговор – Марта быстренько закрыла на ключ ящики письменного стола и побежала вдогонку. На выходе из школы догнала соседку.

Подружки шли по Казанской улице, едва умещаясь на узком тротуаре, их пару то и дело разбивали встречные пешеходы. От этого и беседа получалась рваной. Говорила, в основном, Марта. Про то, какой хулиган Иванов, как от него стонут все учителя, и какая у него противная мамаша – всегда защищает сынка. Одно оправдание ей, что воспитывает его мать в одиночку и безмерно гордится его спортивными успехами: он входит в юношескую сборную города по гребле и даже получает там стипендию. И еще много вздорного и ненужного говорила об Иванове Марта.

– И откуда ты все это знаешь? – с насмешкой поинтересовалась Яна.

– Ну, директриса с его матерью в своем кабинете беседовала… В общем, он добрый парень, только без царя в голове. И заметь, он ведь всю первую четверть школу фактически не посещал, тренировался. Теперь пытается наверстать. Ты будь к нему поснисходительнее.

После выволочки в директорском кабинете Яна смягчила свое отношение к ученикам. Нерадивым ставила двойки молча, без обидных комментариев. Тем, кому был непонятен материал, терпеливо объясняла повторно. Ее старания начали приносить плоды. Даже Иванов старался и несколько раз правильно выполнил задания. Но причины его усердия были в том, что парень разглядел, как молода учительница и недурна собою. Ее челка, хоть и укороченная по настоянию директрисы, по-прежнему падала на брови, совсем как у его ровесниц. А темный брючный костюм только поначалу казался мешковатым – вскоре он догадался, что эти свободные объемы нынче в моде: все девчонки сейчас одевались так. Класс заметил, что от бравады задиристый подросток перешел к показательному послушанию. Он не только теперь тщательно готовился к урокам Янины Станиславовны, но и систематически приносил в класс цветы. Сам наполнял вазу водой и ставил на стол учительнице, ничуть не опасаясь насмешек одноклассников.

Яна молча переставляла вазу на подоконник, однако прилежание Иванова в учебе приветствовала, прибавляла полбалла за удачный ответ. И даже себе она не призналась бы, что руководит ею не только педагогическое рвение – в ней зарождалась ответная симпатия к смелому школяру. Ни разница в десять лет, ни запретная граница «учитель – ученик» не могли помешать этому душевному движению. К тому же, выглядел Иванов совсем взросло, был высокого роста и широкоплеч, а серо-голубые глаза юного обольстителя уже подернулись легкой дымкой порочности.

* * *

Марта продолжала дважды в неделю наведываться в фитнес-клуб, но после поездки в Комарово в ее жизни появился еще один постоянный адрес – квартира Бориса Палея. Марта запросто заглядывала в эту семью каждый свободный вечер. Мама инвалида, Софья Иосифовна, хорошо готовила, еда в этом доме превосходила ресторанную: фаршированная рыба, запеченная утка и прочее аппетитное разнообразие. После ужина развлекались беседами и настольными играми. Борис, узнав, что Марта интересуется китайской экзотикой, научил гадать по системе И-Цзинь и углубил ее знания в области фэн-шуя. Оба все лучше понимали друг друга.

Однажды визит Марты к Борису совпал с посещением Павла. Инструктор пришел не один, а вместе с бухгалтершей Натальей Степановной – и Марта вспомнила слухи, циркулирующие в фитнес-клубе об этой паре. Говорили, что бухгалтерша – она была на пять лет старше Павла – опекала парня с материнской заботливостью: дарила подарки, заступалась за него перед хозяйкой, когда инструктору случалось проштрафиться. Молодой атлет был привязан к своей взрослой подруге, ему нравилось чувствовать себя немного мальчиком – воспитанный любящей бабушкой, он ценил в женщинах заботливость. В нем и внешне сохранялись мальчишечьи черты. Очень шла ему его прическа – короткий пушистый ежик соломенно-солнечного оттенка, а улыбку украшали ямочки на припухлых щеках. Ну никак он не тянул на свои тридцать лет! Посетительницы клуба, попадая под обаяние этой детской улыбки, принимали ее за попытку флирта и ждали продолжения, однако Павел не оправдывал их надежд. Близкие отношения у него были только с бухгалтершей.

Наталья Степановна была женщиной незаурядной во многих отношениях, а также весьма самоуверенной. На этот раз на ней был надет морковного цвета костюм – он сидел безупречно, подчеркивая осанистую фигуру и высокую грудь. Безупречно выглядели ее ухоженные лицо и руки – кожа, тонкая и упругая, покрытая ровным искусственным загаром, могла бы стать гордостью и двадцатилетней девушки. И, наконец, обращали на себя внимание ее крашенные в цвет вишни волосы – они были уложены в замысловатое сооружение, поддерживаемое гребнем с жемчужной вставкой. В целом женщина Павла производила впечатление энергичной натуры. Такой она и была на самом деле.

Помимо энергии она обладала и трезвым расчетом. Первый прыжок в бухгалтерской карьере совершила благодаря престарелому любовнику. У Наташи не было высшего образования, в свое время закончила бухгалтерские курсы, но покровитель приобрел для своей любовницы за хорошие деньги вузовский диплом. Со временем у нее накопился порядочный опыт работы, что позволяло ей справляться с бухгалтерскими задачами не хуже получивших настоящее образование коллег. Ныне в ее профессиональных руках находилась вся сеть фитнес-клубов, с хозяйкой которой она дружила. Но личная жизнь женщины не складывалась: когда Наташе сравнялось тридцать, стареющий босс нашел другую девушку, помоложе. И лишь с появлением в клубе Павла жизнь бухгалтерши вновь наполнилась смыслом, у нее появилась навязчивая мысль – женить на себе парня.

Войдя в просторную квартиру Палеев, Наталья Степановна заполнила собою все пространство. Ее повелительная манера обращения создавала ощущение материального объема в три раза большего, чем собственно тело. Когда компания расположилась на овальном диванчике, огибающем журнальный столик, бухгалтерша уселась в центральной его части – брошенной рядом сумочкой она сместила Марту на самый край. По другую сторону от Натальи Степановны сидел Павел – место сумочки между ними занимала отведенная в сторону рука его подруги, она тоже захватывала пространства чуть больше, чем принято. Борис сидел в своей коляске напротив царящей в доме гостьи. Его мать поставила перед компанией тарелку с нарезанными кружками апельсинами, вазочку с конфетами, фужеры и стопки – бутылка с джином и другая, с тоником, уже стояли на столике – и покинула комнату.

Наталья Степановна заглушала всех бесконечным говорением. Она, считая себя экспертом по всем вопросам, распиналась о модных способах лечения, кулинарии, политике и бизнесе. И только Борис, потягивающий через соломинку безалкогольный тоник, готов был ввязаться в бой, оспорить ее аргументы. Павел с Мартой поначалу просто молчали, так как громогласная Наталья Степановна, сидящая между нами, являлась весьма ощутимой стеной. Все же Павел обратился к Марте, протолкнув свою просьбу поперек летящих между спорщиками стрел:

– Милая Марта, все забываю тебя попросить. Не поговоришь ли ты со своей учительницей, с той, которая налетела на нас на своем велосипеде в Комарово…

– Колбаса была по два двадцать! – очередная стрела бухгалтерши летела через столик на Бориса.

– С учительницей информатики, с Яной?

– Вот именно. Кстати, как она поживает, без худых последствий?

– Тогда в магазинах были пустые полки, а сейчас в самом захудалом ларьке двадцать сортов колбасы! – не уступал всезнающий Борис, лично не сделавший ни единой покупки. – На любой вкус!

– С Яной все в порядке. Она здорова, продолжает работать.

– Об этом я и хотел поговорить. Ты, помнится, рассказывала, что она матмех закончила?

– И учебники в то время стоили копейки, и другие книги были людям по карману!

– Разве тогда вообще были книги? Все под запретом!

– Да, у нее красный диплом университета.

– Не согласится ли она помочь мне столкнуть контрольные работы по математике в институте?

– Ты невыносим, Борис!

– А ты, Наташа, абсолютно не способна думать самостоятельно. Повторяешь за недалекими людьми их штампованные аргументы!

– В каком институте? Как интересно! Паша, ты что, второе высшее получаешь?

– Да. В институте Менеджмента. Решил стать управленцем. Не век же мне помогать дамочкам от животиков избавляться!

– Я поговорю с Яной, она влюблена в математику и информатику, думаю, сможет тебе помочь.

Наталья Степановна вдруг вынырнула из дебрей спора с Борисом, резко приблизилась к Павлу, обняла его за плечи, затем дернула головой в сторону Марты:

– Стоп, Марта. С этого места еще раз. О ком речь? Кто «влюблена»?

Марта в растерянности пожала плечами:

– Я говорила о нашей общей с Пашей знакомой, об одной учительнице, о том, что она любит свой предмет.